Исламская революция глазами советского гражданина. Глава 2. Перед бурей

Автор книги был очевидцем драматических событий, произошедших в Иране в конце 1978‑го — начале 1979 года. Он работал старшим переводчиком в советской проектно-изыскательской экспедиции, проводившей работы для строительства железной дороги Мешхед — Серахс. Постоянные поездки по стране позволили ему увидеть происходившее изнутри, так как он нередко попадал в самую гущу событий. В этой главе он рассказывает о первых шагах правительства Шарифа Имами, введении военного положения в 12 городах Ирана, «Кровавой пятнице», землетрясение в Хорасане, всеобщей забастовке, активной деятельности духовенства в Мешхеде, пожарах в Тегеране, приходе к власти военного правительства генерала Азхари.


Предыдущая глава

27 августа 1978 года. Вместо ушедшего в отставку правительства Джамшида Амузгара шах поручил председателю сената Шарифу Имами сформировать новое правительство. Судя по биографии нового премьера, переданной по радио и телевидению, можно полагать, что выбор шаха пал на Шарифа Имами неслучайно. Его отец и дед принадлежали к высшему духовенству. В свое время отец Шарифа Имами был весьма популярен среди шиитов Ирана. Похоже, что шах все еще старается найти пути примирения с духовенством, хотя противоречия зашли слишком далеко.

Первым актом нового премьера стала отмена так называемого шахиншахского календаря[1] и восстановление мусульманского летосчисления, согласно которому сегодня 5 шахривара 1357 года вместо 2537 года по шахиншахскому календарю. По городам распространяются отпечатанные на машинке и размноженные на ксероксе тексты фетвы[2] находящегося в эмиграции аятоллы Хомейни. В фетве содержится призыв к свержению монархии.

28 августа. Утром мы с Г.  Я. Нуцубидзе прибыли из Мешхеда в Тегеран и поселились в гостинице «Нью-Надери». В 10 часов на машине Техностройэкспорта поехали на переговоры в министерство дорог и перевозок. Проезжая по улице Пехлеви, я обратил внимание на закопченные стены универсального магазина «Курош». Через разбитые витрины тянулись струйки дыма и пара. Наш водитель рассказал, что магазин подожгли ночью и только под утро пожарники потушили огонь. По его словам, уже утром был также подожжен магазин «Супер Першен» и ресторан «Тегеран» на улице Шахре Зиба.

2 сентября. Сегодня днем представитель Техностройэкспорта Г.  Ф. Захаров вместе со мной поехал на назначенную встречу с представителями министерства труда. По дороге нам удалось обогнать многотысячную колонну студентов, двигавшуюся от Тегеранского университета в направлении улицы Эйзенхауэра. Студенты несли лозунги: «Долой Шарифа Имами! Долой американских марионеток!» Через два часа, возвращаясь обратно, мы уже не смогли проехать по этой же улице, так как она вся была запружена народом. Пришлось ехать в объезд через улицы Кеннеди, Ашраф Пехлеви, Амирабад и бульвар Елизаветы II. Вечером в теленовостях сообщалось, что в Куме в демонстрациях участвовало 20 тыс. человек, в Зенджане — 3 тыс.

3 сентября. В Куме, в 7:30 по призыву аятоллы Садека Рухани население города провело общий намаз по случаю разговения после месячного поста Рамазана. При сборе на молитву верующие несли портреты Хомейни и транспаранты с надписями: «Только вооруженное восстание может установить исламскую республику! Освободить политических заключенных! Мы требуем свободы для аятоллы Монтазери и аятоллы Талегани!» В местечке Саларие аятолла Рухани произнес речь, в которой критиковал новое правительство. Возвращаясь в город, участники молитвы подожгли банк, затем напали на полицейский участок и сожгли принадлежавший полиции автобус. Во время столкновений один человек был убит и 33 стража порядка ранены. Эти события подробно описаны в вечерних тегеранских газетах.

4 сентября. Сегодня праздник фетр — разговение после месячного поста Рамазан. Судя по передачам радио и телевидения, накал страстей в стране до некоторой степени спал. И хотя в разных городах прошли политические демонстрации, в большинстве случаев это были мирные шествия. Исключением был Кередж. Там молодежь, составляющая большую часть демонстрантов, проходя по центральной улице, бросала в витрины банков камни, разбивала стекла кинотеатров, поджигала магазины. Полиция стреляла в воздух и применяла гранаты со слезоточивым газом. В результате столкновений 2 человека были убиты, многие арестованы. В Йезде бросили бомбы в два банка, в Хамадане неизвестные взорвали памятник царю Дарию.

5 сентября. Правительство Шарифа Имами предпринимает меры по охране правительственных учреждений. Сегодня с Г.Ф. Захаровым ехали в Плановую организацию и видели, как два танка «М-48», проследовав по улице Амире Кябир, расположились у входа в Центральный телеграф и международный переговорный пункт. Далее, ближе к Тегеранскому базару, на улице Хайяма у квартала министерских зданий, разместились четыре бронетранспортера. Служащие Плановой организации работают в обычном режиме. Похоже, что уличные волнения их совершенно не касаются.

7 сентября. Вчера поздно вечером по радио и телевидению было зачитано постановление правительства о запрете проведения демонстраций. Но уже сегодня из вечерних газет стало известно, что демонстрации прошли почти во всех крупных городах страны. Закрылись базары, магазины, банки. На улицы вышли тысячи людей. Они несли плакаты с требованиями соблюдать конституцию и освободить политических заключенных. Вместе со всеми вышли руководители Национального фронта[3] и других политических организаций.

Такого многолюдья в Тегеране мне до сих пор видеть не приходилось. Народ от окраин стекался к центру по параллельным улицам Пехлеви и Хафиза. В управление государственных железных дорог мы просто решили не идти. Да и пройти туда даже пешком было очень трудно. Необычным было наблюдать, как впереди колонны по улице Хафиза солдаты ехали на мотоциклах. Демонстранты бросали им цветы и кричали: «Солдаты — наши братья!» Сзади шли женщины в черных чадрах. Они несли плакаты: «Солдаты! Не убивайте наших братьев!» В течение дня, как пишут газеты, в разных районах Тегерана в демонстрациях участвовало около одного миллиона человек.

8 сентября. Утром тегеранское радио сообщило, что вчера поздно ночью состоялось чрезвычайное заседание правительства, на котором было принято решение ввести военное положение на 6 месяцев в 12 городах страны: Тегеране, Кередже, Казвине, Куме, Мешхеде, Ширазе, Тебризе, Ахвазе, Абадане, Исфахане, Казеруне, Джехроме. В заявлении правительства говорилось, что эта мера направлена на прекращение беспорядков в стране, для восстановления спокойствия, ускорения проведения административных реформ, обеспечения социальной справедливости, борьбы со злоупотреблениями и искоренения причин недовольства населения. Согласно приказу военного губернатора генерала Овейси, военное положение означало, что хождение по городу с 21 часа до 5 часов утра запрещается. Не допускалось проведение собраний и демонстраций, разрешалось ходить группами не более трех человек, строго запрещалось ношение всякого рода холодного и огнестрельного оружия. Закон о военном положении вступил в силу 8 сентября, но в тот же день утром в столице население снова вышло на улицы. Когда я в 10 часов выходил из гостиницы «Нью-Надери», то народу на проезжей части улицы Пехлеви было столько, что машины свободно проехать уже не могли. На перекрестке улиц Надери и Пехлеви стояли два танка и три грузовика с солдатами. Но что они могли сделать с морем людей? По улицам Истамбули и Шахабад люди шли на Бехарестанскую площадь перед меджлисом. Около полудня со стороны меджлиса послышались частые выстрелы. Вечером тегеранское радио сообщило, что в результате сегодняшних беспорядков имеются убитые и большое число раненых и что городу нанесен значительный ущерб.

9 сентября. В утренних известиях по телевидению передали официальное сообщение правительства о жертвах в результате вчерашних стычек демонстрантов с армией и полицией в Тегеране. Вначале сообщалось, что убито 58 человек и 205 ранено. В течение дня внесли две поправки, и окончательным числом стало 87 убитых. Население Тегерана этим цифрам не верило, так как войска впервые массированно применили автоматическое оружие. Огонь по скоплению людей открывался даже с вертолетов, чего до сих пор никогда не наблюдалось. Настоящее побоище войска и полиция устроили восточнее меджлиса в районе площади Жале. На востоке и юге столицы вспыхнуло более 100 пожаров. Горели в основном банки, кинотеатры, магазины. К началу действия комендантского часа в городе был слышен шум двигавшейся военной техники. Танки, бронетранспортеры и грузовики с солдатами располагались у правительственных зданий, на перекрестках и площадях.

10 сентября. Военный губернатор Тегерана Голям Реза Овейси заявил корреспондентам столичных газет, что потери в кровавых столкновениях, происшедших в пятницу 8 сентября, с учетом умерших от ран, составляют 95 человек. Все газеты опубликовали программу правительства Шарифа Имами. Вот ее основные пункты:

— Установить порядок и обеспечить безопасность.

— Провести выборы с участием законных партий, всех слоев населения и классов.

— Обеспечить права человека.

— Предоставить государственным служащим равные права в выдвижении по службе и увеличить их жалованье.

— Изменить закон о налогообложении в пользу неимущих классов.

— Провести чистку административного аппарата и усилить борьбу с коррупцией.

— Соблюдать политику невмешательства в дела судебной власти и обеспечить независимость судов.

— Ликвидировать пошлины на продукцию сельского хозяйства.

— Создать привилегии для поездки паломников в святые места.

Совет министров объявил, что правительство возместит из казны государства ущерб, нанесенный государственным и частным владениям за последние дни в результате беспорядков, происходивших в стране. Министр без портфеля Азмун сообщил через средства массовой информации, что для определения ущерба генерал-губернаторам провинций дано указание создать комиссии из трех человек.

Кроме того, отменяются все протокольные визиты из страны и в страну, аннулируется проект строительства нового концертного зала, стоимость которого определялась в 500 млн туманов. Отменяется также проведение в Тегеране международного кинофестиваля.

11 сентября. В 8 утра в своем номере включаю радиоприемник. Диктор взволнованным голосом читает последние известия, сообщая, что вчера в Куме состоялась многолюдная антиправительственная демонстрация и впервые был выдвинут лозунг: «Долой шаха!». Демонстрацию разогнали воинскими подразделениями. В 8:30, как всегда, иду покупать свежие утренние газеты на углу улиц Надери и Фирдоуси. Раньше хорошо знакомый мне продавец обычно стоял в одиночестве. Никаких очередей за газетами я в Тегеране вообще не наблюдал. А сегодня вижу — несколько человек стоят в очереди. Все с интересом рассматривают заголовки первой страницы газеты «Кейхан». На улице группы людей обсуждают последние известия в стране. Часто слышится выражение «Джомее хуни», означающее «кровавая пятница». Так окрестили тегеранцы массовый расстрел демонстрантов на площади Жале 8 сентября. Мало кто верит официальным сообщениям, будто в тот день было убито 95 человек. Судя по сообщениям иностранных газет, число убитых примерно около 1450 человек. Думаю, что такая цифра — явное преувеличение. Однако эмоциональные тегеранцы склонны верить этой гиперболизированной информации. Сегодняшняя «Кейхан» помещает сообщение министра двора о том, что шах отменил свои визиты в Румынию и ГДР, так как высшие интересы государства требуют, чтобы он не выезжал за пределы страны.

12 сентября. В вечерних известиях тегеранское телевидение транслировало пресс-конференцию военного губернатора Тегерана генерала Овейси. Обрисовав положение в Тегеране как сложное, он сообщил корреспондентам, что арестован и заключен в тюрьму шейх Яхья Насири, известный под именем Аламе Нури. Ему предъявлено обвинение в подготовке восстания против правительства и подстрекательстве народа к поджогу банков, общественных учреждений, магазинов и кинотеатров. По приказу Аламе Нури будто бы пропитанные бензином опилки разбрасывались в местах скопления людей, а затем поджигались.

15 сентября. В течение последних двух дней иранское телевидение передавало на всю страну чрезвычайное заседа­ние меджлиса, на котором обсуждалась правительственная программа нового кабинета Шарифа Имами. Это заседание не было похоже на все предыдущие. К тому же ранее заседания меджлиса и сената транслировали по телевидению очень редко. Плюрализм мнений депутатов был необычаен. Некоторые из них весьма резко критиковали программу нового премьера. Особенно эмоционально и непримиримо выступал депутат от Хорремабада, бывший председатель бывшей партии «Паниранист»[4] Мохсен Пезешкпур. Он подверг уничтожающей критике положение в стране, сложившееся за последние 20 лет, выразил крайнее неудовлетворение введением военного положения в Тегеране и высказал полное несогласие с введением военного положения в 11 других городах Ирана, отметив, что страна превратилась в какой-то военный лагерь. Сегодня он еле-еле смог добраться до меджлиса, кругом солдаты с винтовками, на перекрестках танки, когда же все это прекратится? Но было немало депутатов, которые в своих выступлениях одобряли меры, предпринятые правительством, хвалили Шарифа Имами за проявленную им твердость по отношению к бунтовщикам.

После бурных дебатов за программу Шарифа Имами проголосовали 176 депутатов, против было 16 и двое воздержались. 74 депутата не приняли участия в голосовании.

Между тем тегеранское радио как официальное правительственное средство массовой информации в течение дня неоднократно напоминало радиослушателям, что завтра исполняется 37-я годовщина восхождения на престол Мохаммеда Реза Пехлеви. В последних известиях радио и телевидения сообщались выводы комиссии по борьбе с коррупцией, в которых, в частности, отмечалось, что члены иранского правительства за последние 5 лет незаконно потратили из государственной казны 8 млрд долл. При обсуждении программы в сенате премьер-министр Шариф Имами заявил, что его правительство ликвидирует причины недовольства народа, сделает все, чтобы «народ мог свободно дышать». Шариф Имами утверждал, будто военное положение, которое правительство вынуждено ввести, создает спокойную обстановку для жителей страны. Он обещал назначить совет из представителей правительства, который рассмотрит жалобы населения. Для паломников, совершающих поездки в святые места, снимаются всякие ограничения: каждый может получить визу в посольстве Саудовской Аравии для поездки в Мекку. В заключение Шариф Имами заявил, что его правительство находится в контакте с духовенством и может полностью устранить все недоразумения.

Несмотря на взрыв политической активности жителей Тегерана, правительственные учреждения работали в обычном ритме. Естественно, наши коллеги из министерства дорог и перевозок в митингах и демонстрациях не участвовали и от разговоров на политические темы уклонялись. За последние дни мы провели в министерстве переговоры с лабораторией, занимающейся исследованием грунтов, побывали в консультирующей нас фирме «Сайрус» и уточнили вопросы, интересующие нашу экспедицию. Затем приняли участие в заключении контракта с представителями топографического управления военного министерства полковником Аббасом Джафари и майором Ахмедом Набили на проведение аэрофотосъемки трассы будущей железной дороги.

Закончив наши первоочередные дела в Тегеране, мы с начальником экспедиции Г.  Я. Нуцубидзе и его заместителем Г.  М. Кварцхава вечерним экспрессом из Тегерана выехали в Мешхед, где находилась наша экспедиция.

17 сентября. Мешхед. Дома мы застали наши семьи, взволнованными землетрясением, происшедшим вчера вечером в Мешхеде. Радио и телевидение сообщили, что в 400 км юго-западнее Мешхеда в городе Табасе и его окрестностях произошло сильнейшее в истории Ирана землетрясение. В эпицентре сила толчков достигала 7,8 балла по шкале Рихтера. Табас полностью разрушен. Из 20 тыс. жителей города 18 тыс. погибли. Вокруг Табаса разрушено 40 деревень. В район катастрофы направлены войска. В стране объявлен трехдневный траур. Все программы радио и телевидения в связи с этим изменены. Звучит только грустная музыка.

19 сентября. В провинциальной мешхедской газете «Хорасан» на первой странице крупным шрифтом помещено сенсационное сообщение о том, что разрушительное землетрясение в Табасе произошло в результате испытаний ядерного оружия Советским Союзом в Казахстане. В городе только и говорят об этом сообщении без ссылки на источник. Население, не искушенное в таких делах, верит этому, ибо трагедия всех потрясла. Она коснулась также части жителей Мешхеда, у которых многие родственники погибли в Табасе. Водитель нашей экспедиционной «Волги» Аббас Водждани получил сообщение из Табаса, что его тетка и двоюродная сестра погибли в развалинах города. Начальник экспедиции разрешил Аббасу привезти их тела из Табаса в Мешхед на нашей машине. Иранские коллеги, побывавшие в Табасе, рассказывают, что из всех домов этого экзотического туристического города, окруженного пальмовыми деревьями, уцелел лишь один дом с рекламной вывеской: «Добро пожаловать в живописный Табас!». Во время передачи телевизионных последних известий показывают зловещую панораму города, заснятую с вертолета.

21 сентября. Создается впечатление, что землетрясение в Табасе помогло правительству Шарифа Имами сбить напряженность в стране и на какое-то время отвлечь внимание народа от сложного внутриполитического положения. Все газеты полны сообщений о сборе населением Ирана продовольствия, медикаментов, одежды, посуды для оставшихся в живых жителей Табаса и его окрестностей. Пока правительство собиралось предпринимать срочные меры для оказания помощи, по инициативе высшего духовенства одна тысяча добровольцев отправилась на автомобилях в Табас, взяв все необходимое для пострадавших.

22 сентября. Сегодня в дома советских специалистов нашей экспедиции неизвестные подбросили несколько записок. В них утверждалось, будто Советский Союз виновен в гибели многих тысяч иранцев в районе Табаса. Некие «патриоты Ирана» выражали свою готовность мстить нам «за пагубные последствия испытания ядерного оружия в СССР и гибель 40 тысяч иранцев». Содержались угрозы нашим женам и детям. Записки сопровождались крепкими нецензурными ругательствами в наш адрес. Все записки подписаны одинаково «Ночной мститель».

24 сентября. Газета «Кейхан» на 18‑й странице мелким шрифтом напечатала подборку высказываний крупных ученых-геофизиков США, Англии и ФРГ. В них подробно объяснялось, что испытания ядерного оружия ни в коей мере не могут стать причиной возникновения землетрясения в каком-либо районе земного шара.

25 сентября. Сегодня в Мешхед приехал консул СССР в Реште П. К. Романчук. Цель прибытия — выразить соболезнование генерал-губернатору (остандару) Хорасана в связи с гибелью тысяч людей. Поскольку консул прибыл без переводчика, то он попросил меня сопровождать его. По существующему протоколу мы около 20 минут находились в приемной генерал-губернатора, ожидая аудиенции. Наконец консула пригласили к его превосходительству. Беседа П. К. Романчука с генерал-губернатором длилась 30 минут. Остандар только что прибыл из Табаса, чувствовалось его волнение от увиденного там. Он откровенно рассказал о том, что видел своими глазами в Табасе и окрестностях. В частности, его особенно потрясла необычайная сила подземного толчка. Она была настолько велика, что невредимыми остались только те, кто шел или ехал по середине проезжей части улиц. Те же, кто двигался по тротуару, были погребены под развалившимися зданиями.

Генерал-губернатор подробно изложил, как работают специальные команды по извлечению раненых из-под обломков и о принятых срочных мерах по предотвращению эпидемий в районе бедствия. В конце беседы П. К. Романчук вежливо заметил, что некомпетентные публикации в местных газетах о причине землетрясения дезориентируют общественное мнение и бросают тень на Советский Союз. Такие материалы прессы становятся причиной провокаций в отношении советских специалистов, работающих в Мешхеде. Консул просил его превосходительство принять необходимые меры, чтобы предотвратить подобные эксцессы. Генерал-губернатор уклонился от прямого ответа на заявление консула, но пообещал обеспечить безопасность советских граждан на вверенной ему территории. После окончания встречи П. К. Романчук вручил генерал-губернатору традиционные подарки.

27 сентября. Местная газета «Хорасан» сообщила, что вчера утром был убит начальник 6‑го полицейского участка полковник Сеид Мортеза Заманпур. Его шофер был тяжело ранен и вскоре умер. Иранские коллеги рассказали мне, что полковник Заманпур был хорошо известен в городе своей жестокостью. Он получил несколько анонимных письменных предупреждений от патриотов, в которых сообщалось, что если он не прекратит пытки и издевательства над арестованными, то будет убит. Однако, видимо, полковник не придавал значения этим угрозам и, как говорят, наоборот, пытки ужесточил. Несколько дней тому назад он приказал посадить одного арестованного на кол. За свои зверства Заманпур поплатился жизнью.

«Ночные мстители» прекратили подбрасывать в наши дома записки с угрозами. Жизнь в Мешхеде после табасского землетрясения стала входить в нормальную колею. Изыскатели экспедиции возобновили работу на трассе будущей железной дороги. Сегодня вечером на имя начальника нашей экспедиции пришла телеграмма от президента государственных железных дорог Ирана господина Диба, в которой предлагалось прибыть 1 октября в Тегеран для ведения переговоров по вопросу аэрофотосъемки трассы.

1 октября. Тегеран. Хотя перед отъездом из Мешхеда в Тегеран столичное радио сообщило о нормализации положения в городе, тем не менее, когда мы вышли на привокзальную площадь Тегерана, то первое, что бросилось в глаза — безлюдье на площади. А это уже непривычно. Раньше вся площадь была забита пассажирами. Ехали семьями, тут же женщины на портативных газовых плитках готовили пищу, дети разных возрастов резвились среди чемоданов и узлов. Сейчас здесь никого нет.

Проезжая по улице Шахпура, слышим отдельные выстрелы со стороны большого базара. По дороге купил вечернюю газету «Эттелаат», из которой узнал, что единственная официально существовавшая партия «Растахиз» объявила о самороспуске. Эта партия просуществовала около трех лет. Наконец, мы прибыли в гостиницу «Нью-Надери», чтобы сразу же выехать на переговоры с президентом железных дорог.

2 октября. Вчера целый день провели с иранскими железнодорожниками. Нерешенных вопросов накопилось немало. Придется задержаться в Тегеране, видимо, надолго. На завтра назначены переговоры с полковником Аббасом Джафари из топографического управления иранской армии. Слушаю, что передает тегеранское радио. Сообщается о положении в городах, в которых объявлено военное положение, но население фактически игнорирует его. Массовые антиправительственные выступления продолжаются. Они прошли в Зенджане, Мехабаде, Доруде, Резайе, Хамадане, Дизфуле. В Керманшахе при столкновениях полицейские убили 6 и ранили 30 участников демонстраций. Вечером мы с Нуцубидзе пытались позвонить из гостиницы в Тбилиси, так как знали, что там очень беспокоятся о нас. Однако моя знакомая, старшая смены международной телефонной станции госпожа Селим Заде ответила: «Прошу вас меня простить, но это невозможно, наши девочки бастуют».

3 октября. Сегодня был трудный день. В министерстве дорог и перевозок с полковником Аббасом Джафари, майором Ахмедом Набили и майором Рахимом Хамдарси решали многие детали с обеспечением аэрофотосъемки трассы. Необходимо отметить, что, несмотря на митинги и забастовки в Тегеране трех тысяч водителей такси, работников почты, телеграфа, служащие министерств пока работают. Они, видимо, выжидают, проявляя лояльность правительству.

11 октября. В течение прошедших дней политическая обстановка в стране продолжала обостряться. Забастовки фактически охватили уже всю страну. Требования бастующих — повышение зарплаты, улучшение медицинского обслуживания и социального обеспечения. Растет неприязнь к американским советникам и сотрудникам американских компаний. Только в Исфахане находится 12 тысяч американских сотрудников. Большая часть их работает в компании «Белл Хеликоптер», обучающей личный состав иранских военно-воздушных сил. Вчера под автобус, обслуживающий работников этой компании, кто-то из иранцев бросил самодельную бомбу. В результате взрыва из 12 пассажиров было ранено 8 человек. Американский консул в Исфахане заявил, что после этого случая 15 директоров американских компаний обсуждают вопрос о выезде американцев из Ирана.

14 октября. Сегодня утром в гостиницу прибыли советские специалисты из Исфахана. Они говорят, что построенный с нашей помощью исфаганский металлургический завод, за исключением некоторых горячих цехов, остановился. Радио сообщает, что прекратили работу таможни на всей территории Ирана. После завтрака решил купить свежую газету. Увы, газет нет, не выходят. В Тегеране закрыты все магазины, кроме продовольственных. Забастовку объявили почти все тегеранские больницы. Правда, наша советская больница Красного Креста и Красного Полумесяца работает.

Правительство сообщает, что генерала Нематолла Насири, который в течение 12 лет возглавлял САВАК, будет судить военный трибунал.

15 октября. После четырехдневной забастовки служащих и рабочих столичных газет «Кейхан» и «Эттелаат» правительство согласилось обеспечить свободу печати согласно конституции. Переговоры между правительством и представителями прессы продолжались 10 часов. Они закончились подписанием соглашения, по которому правительство гарантирует свободу печати и обещает не вмешиваться в работу изданий. По телевидению выступил заместитель главного редактора газеты «Кейхан», который сказал: «Мы добились отмены цензуры и получили свободу, и должны беречь эту свободу, как цветок, который требует ухода. С другой стороны, это обстоятельство требует от нас определенной ответственности перед народом, который ожидает от нас многого».

16 октября. Тегеранские газеты сегодня в полной мере воспользовались отсутствием цензуры. Многие из них опубликовали призыв оппозиционного Национального фронта провести День памяти жертв «кровавой пятницы», когда правительство 8 сентября отдало приказ применить огнестрельное оружие против мирных демонстрантов. В 14 часов, когда мы с Г. Я. Нуцубидзе возвращались по улице Тахте Джамшид из управления железных дорог в гостиницу, наша машина была вынуждена остановиться на перекрестке, чтобы пропустить колонну грузовиков с солдатами в сопровождении танков, двигавшихся с севера на юг. Похоже, что правительство ожидает каких-то событий.

Вечерние газеты дали репортаж о том, что происходило на кладбище Бехеште Захра. Там днем собрались тысячи людей, чтобы отметить 40‑й день кровавых событий 8 сентября, расстрела демонстрантов на площади Жале в Тегеране. Сообщалось, что вооруженные солдаты окружили кладбище, но не препятствовали движению людей. Юноши и девушки, одетые в черное, приносили цветы и возлагали их на могилы, мыли могильные плиты, слушали выступавших. Отовсюду раздавались лозунги в поддержку Хомейни.

Газета «Эттелаат» поместила любопытное сообщение из Бехбехана. Там 15 октября учащиеся школ после занятий вышли на улицу и стали разбивать окна своих школ. Полиция пыталась разогнать их, но школьники забросали полицейских камнями. Вечером по телевидению в программе последних известий показали Главпочтамт Тегерана. Что там творилось! Из-за двухнедельной забастовки почтовых работников письма, бандероли и посылки не разбирались; они заполнили все склады почтамта и близлежащие улицы. Сегодня, сказал диктор, почтовые работники обещали прекратить забастовку и в течение двух суток разобрать скопившиеся почтовые отправления.

17 октября. Сегодня мы закончили свои дела в Тегеране и вечером выезжаем поездом в Мешхед. Днем мне пришлось съездить с представителем Техностройэкспорта Г.Ф. Захаровым в ирано-американскую консультирующую фирму «Сайрус», которая расположена на северной окраине Тегерана. Фирма частная, консультирует электрификацию железной дороги Джульфа — Тебриз. Во время беседы с ее владельцем Хабибом Моаллемом я полушутя спросил его, не намерены ли его сотрудники объявить забастовку. Моаллем засмеялся и сказал: «Пусть только попробуют! У них сейчас много работы. Им не до забастовок». Конечно, боясь потерять работу, сотрудники частных фирм в забастовках не участвуют. Кстати, его ведущий инженер-консультант, американец мистер Памбертон из-за сложившейся ситуации в стране временно вылетел в США. Вечерним экспрессом мы с Нуцубидзе выехали в Мешхед.

18 октября. В 8 утра наш поезд прибыл в Мешхед. Днем, когда я ехал в гараж нашей экспедиции, понял, что провинция не хочет отставать от центра. На улице Асади затор. Тысячи юношей и девушек — учащиеся школ — вышли на демонстрацию. Судя по плакатам, демонстрация проходила под религиозными лозун­гами в поддержку Хомейни. Наша «Волга» простояла в заторе около часа. Полиция стреляла в воздух. Но это не помогло. Тогда стражи порядка стали бросать гранаты со слезоточивым газом. Чтобы защититься, демонстранты начали жечь картонные коробки, бумагу, мусор. Тем не менее полиции удалось рассеять колонны. И мы благополучно добрались до гаража.

Медицинский персонал мешхедской больницы, которая расположена недалеко от офиса нашей экспедиции, забастовал. Забастовка длится уже неделю. Врачи и медсестры протестуют против несправедливостей со стороны министерства здравоохранения. Например, зарплата медсестры-филиппинки в два раза выше, чем у иранской медсестры. Кроме того, медсестрам-иностранкам, работающим в инфекционных отделениях, выплачивается ежемесячно по 2 тыс. туманов на жилье.

19 октября. В городе опять состоялась демонстрация, в которой приняли участие более 5 тыс. человек. Собравшись на площади Шаха, демонстранты направились в сторону улицы Надери, выкрикивая лозунги в поддержку аятоллы Хомейни. Затем демонстранты остановились у резиденции генерал-губернатора. На состоявшемся митинге приняли решение заменить названия трех самых крупных мешхедских больниц. Университетскую больницу им. Шахназ[5] переименовали в больницу им. доктора Мохаммеда Мосаддыка[6] , больницу им. 6‑го бахмана[7] — в больницу им. 17 шахривара[8] , больницу, носившую имя Шаха Реза — в больницу имама Реза. Демонстранты тут же сорвали старые вывески и повесили временные с новыми названиями.

21 октября. В течение последних двух дней в Мешхеде, как и по всей стране, началось массовое уничтожение монархических символов и эмблем, вывешенных почти во всех государственных и частных предприятиях, магазинах, учебных заведениях. В свое время они были изготовлены в честь 50-летия династии Пехлеви и 100-летия со дня рождения Реза-шаха. Первая эмблема представляет собой голубой круг, по краям которого в два ряда расположены пятьдесят золотых полушарий. В центре круга — шахская корона, обрамленная надписью: «50 лет династии Пехлеви». Вторая эмблема аналогичной формы с профилем Реза-шаха. Круг окаймляют 100 золотых полушарий. Вместо разбитых и выброшенных на тротуары эмблем вывешиваются портреты Хомейни.

Вечером, когда мы с группой инженеров экспедиции возвращались в город с полевых изысканий, нашу машину остановили молодые люди и приклеили на ветровое стекло портрет Хомейни. На улицах царило радостное возбуждение. Близ площади Шаха у городского муниципалитета колонна демонстрантов двигалась к месту митинга. На проезжей части улицы стояли молодые ребята с увесистыми палками. Они требовали от водителя каждой проезжающей машины включить фары и дать продолжительный сигнал в знак солидарности с аятоллой Хомейни. Мне не пришлось видеть как поступали с теми, кто не выполнял их требования. Свидетели утверждают, что сторонники Хомейни безжалостно разбивали палками ветровые стекла автомобилей тех, кто этого не делал. Тем не менее наша гудящая «Волга» с включенными фарами с трудом обогнала колонну демонстрантов. Уже приближаясь к своему дому, видим как на улице Асади сошедшие с бронетранспортера солдаты взбирались на крышу больницы с новым названием им. 17 шахривара, чтобы сорвать вывеску. Толпа стала оказывать сопротивление. На дороге образовался затор. В солдат полетели камни. Они, надев противогазы, бросали в кюветы гранаты со слезоточивым газом. Люди стали разбегаться, не выдерживая раздражающего действия газа. И хотя мы плотно закрыли окно машины, пришлось прослезиться и нам.

23 октября. Сегодня шли на работу пешком. Проехать на автомашине по улицам города почти невозможно. Повсюду собираются толпы людей. С улиц и переулков на проспект Фаррах стекаются колонны, состоящие из рабочих, служащих, студентов и школьников. У многих в руках самодельные плакаты, всюду виднеются портреты Хомейни. На главных перекрестках и площадях разместились войска. На центральных площадях стоят по два танка и рядом грузовики с солдатами. Охраняются памятники Реза-шаху и монументы Мохаммеду Реза Пехлеви, которые опоясаны рядами колючей проволоки на крестовинах. Один грузовик располагается прямо на газоне непосредственно у памятника. В передней части грузовика установлен крупнокалиберный пулемет. На башнях танков зенитные пулеметы опущены в горизонтальное положение. У главного входа железнодорожного вокзала стоят три танка и три грузовика с солдатами. По периметру огромной площади в центре Мешхеда, на которой находится гробница имама Резы, соборная мечеть и комплекс прилегающих к ней зданий, перед четырьмя главными воротами святыни установлено по два бронетранспортера. Непрерывное патрулирование по городу ведут легкие танки в сопровождении солдат на автомобилях.

При интенсивном движении в городе патрульные танки и бронетранспортеры двигаются умышленно небрежно, нередко нанося повреждения встречному транспорту. Вчера вечером на проспекте Фаррах патрульный бронетранспортер серьезно повредил левый борт минибуса, обслуживающего нашу экспедицию. Все попытки водителя минибуса остановить бронетранспортер не увенчались успехом. По иранским правилам страхования автотранспорта виновный в аварии обязан возместить ущерб пострадавшему. Находящиеся на бронетранспортере солдаты лишь хохотали и кричали: «Пусть за ремонт тебе платит Хомейни!»

Между тем в городе повсеместно распространяются бесчисленные послания и инструкции аятоллы Хомейни. Их подбрасывают в почтовые ящики, через щели входных дверей домов. Во вступительной части посланий обычно дается оценка складывающегося политического положения, прогнозы возможных действий иностранных держав в отношении Ирана после обострения ситуации в стране. В одной из инструкций о методе проведения забастовок Хомейни дал распоряжение, касающееся использования специальных денежных фондов мечетей для выплаты пособий семьям, не получающим зарплату в ходе забастовки.

25 октября. После того как в Мешхеде стало неспокойно, мы до минимума сократили хождение по городу, посещения кино, магазинов. Поскольку без еды не обойтись, то в основном покупали продукты лишь в ближайших магазинах. Продуктов много, самых разнообразных, но цены стали постепенно расти. На мои замечания о ползущих вверх ценах продавцы, отшучиваясь, говорили, что это дополнительная плата за риск. В витринах магазинов вывешены портреты Хомейни. Захожу как постоянный клиент в овощную лавку. Стараюсь выполнять наказ нашего начальства, которое строго советует не вступать с местным населением в разговоры на политические темы. Однако без таких разговоров, откровенно говоря, жить стало просто невозможно, да еще когда встречаешься со знакомыми.

— Вы за революцию? — спрашивает меня лавочник.

— Я за все то, что желает иранский народ, — уклончиво отвечаю, сосредоточивая свое внимание на отборе картошки.

— Нет, вы мне точно ответьте: «за» или «против», — наседает на меня хозяин.

— За! — делаю вынужденное признание, полагая, что попал в точку, поскольку перед собой вижу на стене портрет Хомейни.

— А я против, — запальчиво шепчет лавочник, озираясь на входную дверь. — Зачем мне нужна такая революция, если раньше за прием к врачу я платил 30 туманов, а теперь он с меня просит 60? Если раньше я платил за пачку сигарет «Кент» 5 туманов, а сегодня 10?!

Расплатившись за покупки, я попрощался со своим знакомым и вышел на улицу. Так впервые я повстречал вынужденного попутчика революции. А таких, видимо, немало.

26 октября. День рождения шаха. До 26 октября 1978 года это был национальный праздник Ирана. Город пышно украшался, повсюду вечером горели лампочки праздничной иллюминации. Радио и телевидение славили шахиншаха, в мечетях устраивались молебны за здоровье монарха и его семьи. Сегодня все наоборот. Мешхед бурлит, но по другой причине. Население различными способами выражает ненависть к его величеству. Стены домов и магазинов испещрены надписями: «Смерть кровавому шаху! Долой династию Пехлеви! Слава Хомейни — низвергателю идолов!» На стене дома, где я живу, черной краской выведено: «Теперь нам не страшны ни пушки, ни танки! Да здравствует Хомейни!» На соседних домах еще более дерзкие надписи: «Солдаты! Убегайте с оружием из гарнизонов, присоединяйтесь к народу! Долой американский империализм! Смерть САВАК! Смерть Картеру! Смерть сионизму!» Даже в этой ситуации проявляется поэтическая натура иранца. Некоторые лозунги пишутся в стихах. Например: «Чин, Шоурави ва Эмрика — дошманане хальке ма!» В переводе это означает: «Китай, Советский Союз и Америка — враги нашего народа!» А на стене соседней автомастерской красуется надпись: «Смерть наследнику — желтой собаке!»

С этого дня, можно сказать, началась война лозунгов. По ночам солдаты закрашивали антишахские, антиправительственные лозунги и надписи и писали другие, в защиту шаха. Наутро революционных лозунгов появлялось еще больше. Это настенное противоборство продолжалось до самого февральского вооруженного восстания в Тегеране. Шах, как известно, написал несколько книг во славу своего правления. Одна из них вышла под названием «На пути к великой цивилизации». Какой-то шутник на стене рядом с общественным туалетом крупными буквами написал заглавие этой книги и от него вывел большую стрелу в сторону туалета.

Нельзя сказать, что среди простых иранцев осуждение шаха и его деяний было единодушным, всеобщим. Многолетняя пропаганда, восхвалявшая шаха, не прошла бесследно для многих неграмотных людей огромного государства. Эти люди слепо верили шаху, преклонялись перед ним. Примером может служить Абдулла — сторож нашего офиса в Мешхеде. Этот обездоленный крестьянин пришел из деревни в Мешхед со всей семьей в поисках работы. Его имущество состояло из узла старого тряпья, ветхой одежды, глиняного кувшина и нескольких пластмассовых тарелок. У Абдуллы симпатичная молодая жена и трое маленьких детей. Жилья нет. Он с семьей ютится в сторожевой будке. Каждый раз, возвращаясь из города, где постоянно происходят антишахские демонстрации, Абдулла, исповедующий ислам суннитского толка, тихим голосом испуганно говорит мне: «Что такое творится? Зачем ругают хорошего человека? Что плохого он сделал? Если бы не он, разве бы мы так хорошо жили?!»

Абдуллу трудно переубедить. И таких как он в Иране превеликое множество.

27 октября. Днем на улице Симетри, где стоял наш дом, произошел трагический инцидент. На пересечении улицы с проспектом Фаррах находилось педагогическое училище, его студенты, вопреки приказу военного коменданта Мешхеда, организовали антиправительственный митинг, причем у перекрестка, который охранялся танком и солдатами. Офицер приказал студентам разойтись. Но никто не тронулся с места. По приказу офицера солдаты стали стрелять. Убито было три человека. После этого студенты разбежались. Санитарная машина увезла нескольких раненых.

30 октября. В связи с продолжающимися волнениями в городе военный комендант Мешхеда дивизионный генерал Мир Шапур Мир Хади увеличил время комендантского часа в Мешхеде и его окрестностях. Теперь это время длится с 20 часов до 7 утра. Тегеранское радио сообщило, что поскольку студенты тегеранских высших учебных заведений продолжают участвовать в беспорядках, правительство распорядилось закрыть Тегеранский университет и ряд других учебных заведений.

Пожалуй, лишь наша экспедиция не участвует «в беспорядках». Мы пунктуально выполняем условия заключенного контракта по проектированию железной дороги Мешхед — Серахс. Сегодня вечером главный геолог экспедиции З. Бочоришвили и я экспрессом Мешхед — Тегеран выехали в столицу, чтобы договориться о дальнейшем сотрудничестве с лабораторией министерства дорог и перевозок по испытанию образцов грунта на трассе.

31 октября. Утром через перрон тегеранского железнодорожного вокзала выходим на площадь. Тут расположены службы железной дороги, с которыми мы часто вступаем в деловые контакты. Прежде нас всегда сопровождал постоянный гул самолетов, пролетавших над этой площадью. Авиалайнеры международных компаний беспрерывно взлетали и приземлялись в Мехрабадском аэропорту, находящемся чуть западнее вокзала. А сегодня — тишина. Садимся в такси. Из разговора с таксистом выясняется, что пилоты и авиадиспетчеры иранской авиакомпании «Хома» забастовали. Мехрабадский международный аэропорт закрыт.

Прибыли в гостиницу. Бегу к своему постоянному продавцу газет. Столичные газеты содержат пространные речи депутатов меджлиса. Большинство депутатов пытается оправдать карательные действия правительства в отношении революционно настроенных масс. Лишь некоторые из них критикуют положение в стране. Например, депутат от Кереджа Ахбари заявил, что история Ирана еще не знает такого примера, когда в невинных людей стреляют из пулеметов. Далее Ахбари подчеркнул, что 65 тыс. иранских деревень буквально разорены, и Иран вынуж­ден импортировать пшеницу, рис, мясо и другие продукты сельского хозяйства.

4 ноября. Политическая обстановка в стране еще более осложнилась. Забастовочное движение приняло настолько широкий размах, что трудно предположить насколько долго продержится у власти правительство Шарифа Имами. Наша поездка в лабораторию окончилась неудачей. Ее сотрудники присоединились к всеобщей забастовке.

Сегодня газета «Донья» откровенно пишет: «Кто может сформировать новый кабинет? Несмотря на то что господин Шариф Имами постоянно повторяет, что он останется у власти, однако… трудно в это поверить».

5 ноября. Вчера ночью в одно из зданий английского посольства была брошена зажигательная бомба. Услышав об этом по радио в последних известиях, я поспешил к английскому посольству, которое находилось рядом с нашей гостиницей. Эти сведения подтвердились. Действительно, со стороны улицы Фирдоуси было видно, что часть трехэтажного здания посольства выгорела. С крыши дома свисало закопченное железо.

Днем в Тегеране начались массовые поджоги, с которыми едва справлялись пожарные команды города. На углу улиц Хафиза и Шах Реза разгромили два банка. Из зданий банков вначале выбросили через окна конторское оборудование и подожгли его, а затем подожгли и сами здания. Стемнело. Я вместе с сотрудниками аппарата экономсоветника поднялся на плоскую крышу шестиэтажного жилого дома нашего посольства. Там уже собралось много сотрудников. Мы с беспокойством и волнением смотрели на пылающий Тегеран. На улице Керим Хан Занд горел небоскреб, в котором находилась национальная газовая компания. На улице Рузвельта, вблизи американского посольства, горел голландский банк. Куда ни взглянешь — пожары, пожары, пожары…

6 ноября. Утром, воспользовавшись поездкой сотрудников ГКЭС (Государственный совет экономических связей) в советскую больницу, я получил возможность осмотреть горевший всю ночь Тегеран. Эта больница находилась далеко от центра, в северной части Тегерана, поэтому наш «РАФ» проследовал по самым «горячим» районам. Улица Захеди усыпана битым стеклом, воздух наполнен запахом гари, около стадиона Амджадие проезжая часть улицы Рузвельта покрыта искореженным обгоревшим железом. Уставшие, закопченные пожарники заканчивают работу с постепенно затухающими пожарами. Непривычно наблюдать полупустые центральные улицы огромного города, которые в обычные дни всегда до отказа забиты автомобилями и прохожими. Город замер. Лишь у булочных толпится народ. Над городом барражируют военные вертолеты.

Предсказания тегеранских газет сбылись. В 11 часов утра по радио передали экстренное сообщение об отставке правительства Шарифа Имами. Шах поручил начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Голяму Реза Азхари сформировать военное правительство. Через полчаса радио сообщило, что в полдень шах обратится к народу.

Непривычно слушать короткое обращение монарха. Я прослушал его дважды: в 12 часов дня по радио и в 20:30 по телевидению. С экрана телевизора на нас смотрел как будто другой человек. Отсутствовал былой блеск, исчезла отрепетированная поза, шах выглядел подавленным. Без пафоса, тихим, хриплым голосом он сказал, что всё виденное им 5 ноября вечером и ночью в Тегеране более переносить невозможно. И поэтому он принял решение поручить генералу Азхари сформировать военное правительство. Далее шах заявил, что правительство Азхари временное и после установления в стране спокойствия и порядка будут проведены свободные выборы, а затем создано народное правительство. Шах также сказал, что народное правительство не повторит ошибок прежних правительств и конституция будет соблюдаться в полном объеме. В заключение шах просил иранский народ серьезно подумать о положении, создавшемся в Иране, и о будущем своей древней страны. Он особо обратился к молодежи и выразил надежду, что Иран не будет потоплен в крови и ввергнут в хаос.

Вечером город затих. В 18:30 в клубе посольства СССР состоялось торжественное заседание, посвященное 61‑й годовщине Октября. Оно закончилось в 20:30. В приподнятом настроении мы возвращались в гостиницу. Однако нетрудно себе представить, как в эти тревожные дни наши родные и близкие волновались за нас.

7 ноября. Первое выступление нового премьер-министра по тегеранскому радио. Азхари сказал, что в его правительстве лишь два гражданских лица, и повторил слова шаха, что это правительство временное. «Забастовочное движение привело к тому, — продолжал новый премьер, — что университеты и школы не функционируют, экономика полностью дезорганизована, не хватает топлива для нужд промышленности. События 5 ноября нанесли стране огромный материальный и моральный ущерб». На этом основании генерал сделал вывод, что в Иране можно навести порядок только с помощью военной диктатуры. В заключение своего выступления Азхари просил все население страны оказывать правительству содействие в установлении порядка и спокойствия, так как, по его выражению, «под влиянием иностранцев выступления народа пошли по неправильному пути».

В 20:30 в теленовостях показали горящий Тегеран и церемонию представления шаху правительства Азхари в Ниаваранском дворце. В конце новостей перед иранскими телезрителями выступил посол СССР в Иране В.М. Виноградов, однако по неизвестным причинам его выступление передали не полностью.

Следующая глава


Калинин Е.Л.

Источник: Калинин Е. Л. Исламская революция 1979 года в Иране. Записки очевидца. — М.: Институт востоковедения РАН, 2010. С. 26 – 50.


[1] По инициативе шаха иранский парламент в марте 1976 г. принял решение ввести в стране новую систему летосчисления, отсчет которой начинается с 558 г. до н. э. — года коронации древнеперсидского царя Кира. Против введения шахиншахского календаря резко выступило духовенство.

[2] Фетва — решение по какому-либо юридическому вопросу, вынесенное высшим мусульманским духовным лицом на основе шариата.

[3] Национальный фронт — буржуазно-националистическая организация, созданная в 1949 г. влиятельным представителем национальной буржуазии Мосаддыком. Это блок нескольких буржуазных партий и организаций, таких как партия «Иран», Партия трудящихся Ирана, «Паниранист», общество «Поборники ислама». После реакционного переворота в августе 1953 г. Национальный фронт был запрещен, а его лидеры арестованы. В 1960 г. Национальный фронт возобновил свою деятельность в легальных условиях.

[4] «Паниранист» — буржуазно-националистическая партия, созданная в 1947 г. Она объединяла в своих рядах шовинистически настроенную молодежь из числа студентов и военных. Партия вела пропаганду за «Великий Иран», выступала против национальных меньшинств. Паниранисты ратуют за восстановление территории Ирана в границах Ахеменидской империи VI–IV вв. до н. э.

[5] Шахназ — имя старшей дочери шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

[6] Мохаммед Мосаддык — премьер-министр Ирана в 1951–1953 гг., провозгласивший национализацию Англо-иранской нефтяной компании. Был свергнут в результате заговора, организованного США.

[7] 6‑го бахмана, т. е. 26 января 1962 г. — день проведения референдума о социально-экономических реформах. Впоследствии этот день праздновался как День единства шаха и народа.

[8] 17 шахривара, т. е. 8 сентября 1978 г. — день расстрела мирной демонстрации в Тегеране («кровавая пятница»).