Центры принятия политических решений в Иране и основные результаты деятельности исламского режима
Центрами принятия решений относительно основных направлений внутренней и внешней политики Исламской республики Иран являются прежде всего важнейшие органы власти — законодательной, исполнительной, судебной, некоторые политические и религиозные организации, отдельные структуры вооруженных сил и пр. Их деятельность и их значимость в жизни иранского общества определяются, главным образом, своеобразием политической системы Ирана, представляющего собой теократическое государство, основанное на выборности практически всех органов власти — от муниципальных советов до высших государственных постов. При этом конституционное и избирательное право обеспечивает не просто участие духовенства в структуре власти, но и приоритетность его позиций.
Наряду с высшими органами, представленными духовенством, и которые избираются преимущественно представителями духовенства высоких рангов, действуют республиканские органы власти. С одной стороны, система противовесов в лице республиканских и теократических органов обеспечивает определенную стабильность режиму, с другой — их противоречивость и объективно создает возможность возникновения его дестабилизации.
Официальная политика Ирана, которую представляют республиканские структуры власти, особенно во взаимоотношениях с зарубежными государствами, иногда не совпадает с действиями, которые предпринимает исламский режим от лица своих исламских структур. Достаточно напомнить ситуацию и вокруг ядерной программы Ирана, и связанную с позицией Ирана в отношении США, когда высказывания иранского МИД, президента, лидера страны и глав других органов власти имели достаточно очевидные отличия.
На наш взгляд, указанная противоречивость заложена в самом характере отношений шиизма, как государственной религии Ирана, и власти, а также в отсутствии организационно структурированного единства шиитского духовенства. Принципом, который нивелирует до минимума эту противоречивость и обеспечивает главенство религиозной составляющей в структуре власти, является принцип велаяте факих (velaite fakih). Практической реализацией этого принципа является то, что. высшим государственным лицом государства является религиозный лидер-рахбар (гаhbаг). Этот принцип закреплен в Конституции, которая представляет собой хартию теократического режима (принята на референдуме в декабре 1979 г.). Разработка ее текста протекала в острой борьбе мнений, и главным объектом споров был не столько сам принцип «велаяте факих», сколько введение в структуру власти института рахбара, как высшего государственного поста, который осуществляет имамат в шиитской умме в период сокрытия имама Махди[1], а также управляет делами, т. е. наделен государственными полномочиями.
Именно он должен был разрешать все противоречия, возникающие между различными ветвями власти, координировать принятие решений, предлагаемых различными влиятельными центрами государственного управления и общественно-политической жизни. За столь краткий с исторической точки зрения период, как менее тридцати лет исламского правления, структура власти и соотношение основных центров принятия важнейших политических решений не претерпела сколько-нибудь радикальных изменений, тем не менее, сами изменения, безусловно, имели место. И характер этих сдвигов, отражая взгляды определенных политических сил, дает возможность проследить возможность и направления эволюции исламского режима, влияние различных факторов, либо способствующих его консервации, либо содействующих его модернизации.
Разногласия же в правящих кругах были всегда, даже после принятия конституции, отражаясь на противоречивости внутреннего и внешнего курса Ирана, иногда достигая критического уровня, грозящего развалом системе. Но никогда за этот критический уровень не переходили. К наиболее критическим периодам такого противостояния можно отнести рубеж 80-90-х годов, итогом которого стал переход к политике экономической либерализации, середину 90-х годов, закончившуюся приходом к власти М. Хатами и началом политической демократизации, лето 1999 г. с его студенческими волнениями, обострение отношений с США после причисления США Ирана к «оси зла» и военной операции США в Ираке, а также провозглашенной новым президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом программы по созданию собственного топливного цикла для атомной энергетики.
При жизни Хомейни он, как пожизненно провозглашенный конституцией 1979 г. рахбаром страны, являлся фактически единственным центром принятия важнейших политических решений. После его смерти в 1989 г. рахбаром был избран ходжат-оль-эслам (сейчас аятолла) Али Хаменеи, занимавший пост президента. Несмотря на то, что его авторитет, как и впрочем других религиозных лидеров, значительно уступает имаму Хомейни, он как рахбар остается одним из главных центров принятия политических решений. Ведь он не только религиозный лидер, но и высшее должностное лицо в государстве. Рахбар контролирует деятельность всех ветвей власти, определяет основные направления внутренней и внешней политики, назначает главу судебной власти, главнокомандующих Вооруженными силами и внутренними войсками, главнокомандующего Корпусом стражей Исламской революции, подписывает указ о назначении президента, который избирается путем всенародного, прямого и тайного голосования, назначает шесть факихов в Наблюдательный Совет (состоит из 12 членов-правоведов). Он наделен правом объявлять войну и заключать мир, объявлять амнистию или смягчать приговор по предложению главы судебной власти. Уже перечень этих прав и обязанностей обеспечивает рахбару правовые условия для концентрации в своих руках сильной власти. В конституционный перечень прав входят как конкретные права, так и достаточно абстрактные. Поэтому для того, чтобы реально влиять на политику государства и осуществлять контроль за ее исполнением рахбар опирается на своих сторонников в политических объединениях духовенства, а также на конституционные органы и другие институты (общественные и государственные структуры и экономические организации), находящиеся в его ведении. В практике государственного управления влияние рахбара реализуется через представителей его канцелярии. Избирает рахбара Совет экспертов, который состоит из 86 членов, избираемых на 8 лет путем прямых выборов[2].
Рахбар издает фетвы, касающиеся религиозных проблем, декреты (хокм) и решения (эблагие), которые касаются его обязанностей, связанных с управлением государства. Одной из известных фетв, получивших большой политический резонанс и оказавших влияние на деятельность исполнительной власти, была фетва имама Хомейни в отношении Салмана Рушди (автора «Сатанинских стихов»), заслуживающего смерти за оскорбительные выпады против Пророка. В результате из Ирана были отозваны послы большинства европейских стран, иранскому правительству пришлось приложить немало усилий для восстановления отношений. После смерти Хомейни подобные фетвы не издавались. Хаменеи, который до избрания рахбаром, был президентом страны и занимался, главным образом, проблемами исполнительной власти, основное внимание уделяет этим проблемам. Так, один из последних указов {хокм) касался формирования нового состава Ассамблеи по определению государственной целесообразности на следующие 5 лет (опубликован 28.02.2007 г. в «Джомхурие эслами», являющейся фактически официальной газетой рахбара и консервативного духовенства). Именно рахбаром было подписано решение (эблагие) о принятии Двадцатилетней программы и Основных направлениях четвертого пятилетнего плана.
Как правило, в честь окончания поста (рамадана), в праздник ид-аль-фитр рахбар объявляет об амнистии (например, в декабре 2002 г. было амнистировано 341 заключенных, в т. ч. Агаджари, профессора-историка, приговоренного судом для духовенства в Хамадане к смертной казни, что вызвало в декабре 2002 г. волну студенческих протестов).
В другие дни, даже несмотря на просьбы президента или других высокопоставленных государственных деятелей, он редко соглашается на этот шаг. Так, когда Абдолла Нури, один из соратников Хатами, был осужден судом для духовенства, просьбы президента Хатами о помиловании Нури, были отклонены, и Хаменеи согласился на его амнистию лишь после гибели в автокатастрофе брата А. Нури, бывшего депутатом меджлиса. Даже сами суды для духовенства были созданы по указу Хомейни в качестве временной меры, но продолжают действовать до сегодняшнего времени. Они стали средством расправы не только с религиозной, но и политической оппозицией, так большинство из общественных деятелей Ирана получили религиозное образование и имеют религиозное звание.
Воздействие рахбара на решения государственных органов не всегда, и даже чаще всего, не проявляются официально — через фетвы или указы. Однако, вряд ли можно считать случайным, что перед принятием правительством или меджлисом наиболее важных решений в иранских СМИ появляются сообщения о встречах президента и других высокопоставленных лиц с рахбаром. Свое влияние рахбар реализует также через выступления на пятничных молитвах, на юбилейных торжествах (в частности, посвященных КСИР и «басидж» (ополчению), где он совмещает функции и государственного и религиозного лидера. Представители рахбара на постоянной основе находятся в университетах, в армии, в КСИР, в провинциях {останах), в министерстве «Созидательный джихад», ведающий вопросами сельского хозяйства. Помимо государственного телевидения и радиовещательной компании, под контролем рахбара находятся газеты «Этгелаат» и «Кейхан»[3].
Рахбар контролирует деятельность Высшего совета культурной революции. Именно декрет Хомейни как лидера страны от 13 июня 1980 г. провозгласил начало «культурной революции», основными объектами которой стали высшее образование, а также вся система образования в целом. Декретом предусматривалось создание Штаба культурной революции, который в 1984 г. был преобразован в Высший Совет культурной революции (ВСКР). Решения ВСКР не требуют специального одобрения меджлиса и становятся законом автоматически. Члены ВСКР включают глав всех трех ветвей власти, а также министра образования, культуры и высшего образования, здравоохранения и нескольких экспертов в области культуры. При жизни Хомейни деятельность ВСКР находилась под его непосредственным контролем, сейчас контрольные функции осуществляет Али Хаменеи.
Специальные представители рахбара возглавляют созданные в университетах отделения Университетского джихада, призванного следить за исламизацией вузов.
К числу организаций, работающих под руководством рахбара, относится Движение за ликвидацию неграмотности, которая была создана 29 декабря 1979 г. по указу Хомейни «О всеобщей мобилизации для борьбы с неграмотностью», в котором имам призвал к великому культурному джихаду[4].
Под руководством рахбара через его представителей действуют различные организации, которые сложно отнести к определенному типу власти.
К числу таких органов власти, причисленных Конституцией к высшим, прежде всего, следует отнести Ассамблею по определению государственной целесообразности. Само создание этого органа, а, главное, постепенное изменение ее функций, отражает борьбу внутри правящей элиты и «перетягивание» сил различных центров за властные полномочия. Эта Ассамблея была создана по решению имама Хомейни в конце 1988 г., главным образом, как арбитражный орган, призванный разрешать противоречия между меджлисом и Наблюдательным Советом. Так как закон, принятый меджлисом, может вступить в силу только после одобрения его Наблюдательным Советом (проверяющего соответствие закона принципам Конституции и ислама), в первое десятилетие после исламской революции из-за разных точек зрения на различные аспекты политики, большинство из законопроектов, разработанных правительством, не было принято — либо в результате несогласия меджлиса, либо Наблюдательного Совета. Правительство в период ирано-иракской войны работало, по словам премьер-министра Мир Хоссейна Мусави, в условиях законодательного вакуума. Правительство руководствовалось собственными постановлениями, которые нередко отменялись меджлисом, как незаконные. Переход к новой экономической политике, необходимость восстановления разрушенных производств, требовали ускорения законотворческого процесса. Ассамблея по определению государственной целесообразности стала высшей инстанцией в процессе принятия законов. Так как после избрания Хаменеи рахбаром президентом Ирана стал Али Акбар Хашеми Рафсанджани, он добился путем внесения поправок в Конституцию усиления значимости поста президента как за счет ликвидации поста премьер-министра, так и за счет расширения прав Ассамблеи. В отличие от первоначального текста конституции, когда общую политику определял рахбар, с 1989 г. он делает это по согласованию с Ассамблей по определению государственной целесообразности. И уже от влияния главы Ассамблеи зависит возможность превращения ее в один из центров принятия решений, а не только выполнение функций посредника между меджлисом и Наблюдательным Советом.
Конечно, и у рахбара есть возможность усилить свое влияние за счет Ассамблеи. Ведь членов Ассамблеи назначает рахбара но так как в число постоянных ее членов входят наиболее известные религиозные и политические деятели, руководители судебной и исполнительной власти (кроме того, для работы в качестве временных членов приглашаются руководители тех министерств и ведомств, проблемы которых являются предметом обсуждения на заседаниях Ассамблеи), именно они оказывают решающее влияние на принятие решений. Главой Ассамблеи в настоящее время (как и в предыдущие годы) является экс-президент Ирана, один из старейших религиозных и политических лидеров страны Али Акбар Хашеми Рафсанджани, которому удалось превратить Ассамблею в один из главных центров принятия важнейших решений — как политических, так и экономических. Так, входящий в структуру Ассамблеи Центр стратегических исследований, в 2006 г. разработал Программу «Стратегия развития страны на 20 лет» и раздел «Основные направления» Четвертого пятилетнего плана, которые являются основными программными установками страны.
Значительный вес в принятии решений, особенно в области экономической жизни, являются исламские фонды, находящиеся под патронажем рахбара. Но эта связь не непосредственна, так как разные фонды могут ориентироваться на разные религиозные организации. Наиболее тесно связан с рахбаром фонд памяти имама Хомейни. Именно исламские фонды в значительной мере обеспечивают финансовую поддержку не только иранскому духовенству в самом Иране, но и поддержку тем исламским организациям, которые действуют за его пределами (так, о выплате премии за исполнение фетвы против Салмана Рушди заявили некоторые из фондов). Крупнейшим фондом не только в Иране, но и на Среднем Востоке, является Фонд обездоленных (боньяде мостаззефан), созданный на базе бывшего шахского фонда Пехлеви. К числу исламских фондов относятся также фонд 15 хордада (боньяде панздахе хордад), фонд павших (боньяде шахид), Жилищный фонд {боньяде маскан), упомянутый выше фонд Хомейни (комитее эмдаде имам Хомейни). Проводимая в стране приватизация распространена и на исламские фонды, что с одной стороны может уменьшить их экономическое влияние за счет продажи принадлежащих им компаний, но с другой — и усилить его за счет приобретения акций приватизируемых государственных предприятий.
Одним из центров формирования общественного мнения, необходимого для поддержки тех или иных решений, является институт общественных пятничных молитв. Он был введен Хомейни, пятничные имамы назначаются рахбаром. Общественные пятничные молитвы используется, главным образом, для доведения до населения точек зрения высших религиозных деятелей на события внутриполитической и внешнеполитической жизни. И эти точки зрения отражают расстановку сил в стране, а не только мнение ее высшего руководителя.
В последние годы стала возрастать роль Совета экспертов, как одного из центров выработки и проведения политики в стране. Согласно Конституции, первый закон, определивший порядок работы Совета экспертов и требования, предъявляемые к ним, был разработан самим Советом экспертов и утвержден рахбаром, все дальнейшие изменения находятся только в компетенции самого Совета. При создании Совета экспертов предполагалось, что он будет функционировать на временной основе, только для выборов рахбара. Однако, согласно внутреннему регламенту, утвержденному СЭ, он работает на постоянной основе, пленарные заседания проводятся не реже одного раза в год. Совет экспертов выбирает руководящий орган из 5 членов, имеет секретариат, который находится в Куме, пленарные заседания проходят в Тегеране. Деятельность Совета экспертов долгое время была закрыта для общества, фактически секретна. Но в последние годы, особенно после выборов 1998 г. она становится все более прозрачной. В печати высказывалось мнение, что Совет экспертов должен осуществлять мониторинг деятельности рахбара и институтов, находящихся в его ведении. При Секретариате Совета экспертов в последние годы создан Центр исследования исламской мысли и исламской власти. Он издает свой журнал «Хабреган», имеет свой сайт[5], представляет свои разработки рахбару. Совет экспертов имеет постоянные контакты с правительством, государственными компаниями, особенно по вопросам, связанным с разработкой законопроектов. Часты случаи, когда члены соответствующих комитетов меджлиса согласовывают с СЭ отдельные положения законопроектов.
Законодательная власть в стране принадлежит парламенту, или меджлису, избираемому на основе прямых тайных всеобщих выборов. И меджлис, конечно, является одним из главных центров принятия решений. Однако своеобразие законотворческого процесса в Иране заключается в том, что ни один из законов, принятых меджлисом, не может вступить в силу без одобрения его Наблюдательным Советом. Как говорилось выше, НС состоит из 12 членов, шесть из которых являются факихами, т.е. богословами и назначаются лично рахбаром, а остальные утверждаются меджлисом. Решающая роль Наблюдательного Совета в принятии законов, в 1989 г. была снижена в результате создания Ассамблеи по государственной целесообразности. Однако после того, как весьма аморфное определение роли Наблюдательного Совета над ходом выборов обрело практическое определение в избирательном законе, его значимость в политической жизни страны неизмеримо возросла. Именно Наблюдательный Совет производит отбор кандидатов на выборах президента, в меджлис и в Совет экспертов. И этот отбор зависит от политической ориентации членов НС, которые производят действительно жесткий отсев кандидатов. Так, например, несмотря на попытки реформистских сил выдвинуть в качестве кандидатов на выборы в Совет экспертов женщин или светских лиц, они не получают согласия Наблюдательного Совета, осуществляющего отбор кандидатов. Пожалуй, более строгого отбора Наблюдательный Совет не проводит даже в отношении кандидатов в президенты. Например, на выборах в СЭ в 1998 г. были сняты кандидаты таких известных политических и религиозных деятелей как Мехди Кярруби, Мусави-Хоениха, Хади Хаменеи, относящихся к лагерю реформаторов, чтобы не допустить малейшей возможности поставить под вопрос легитимность рахбара или уровень его вмешательства в работу всех ветвей власти.
Важнейшим центром принятия политических решений является президент как глава исполнительной власти. По Конституции президент является высшим после рахбара, государственным лицом. Президент как глава страны представляет Иран на официальном уровне, особенно в отношениях с зарубежными государствами. После выборов 2005 г. президентом стал М. Ахмадинежад, представитель радикально-консервативного крыла политических сил.
Даже самый общий обзор важнейших центров принятия решений в Иране дает представление о том, что все они — республиканские или религиозные — либо тесно переплетены, либо дублируют друг друга. Даже в структуре вооруженных сил Ирана, помимо армии, находится Корпус стражей исламской революции (КСИР), созданный после революции как военная сила духовенства, используемого в первые годы для решения внутренних задач, превратившегося в последние годы в наиболее боеспособную и прекрасно вооруженную часть вооруженных сил страны. (Возможно, что наличие ракетных войск именно в составе КСИР и стало одной из главных причин причисления США этого законного вида вооруженных сил к числу террористических организаций, что может стать поводом для военных операций против Корпуса).
Пожалуй, наиболее свободной от такого дублирования является деятельность правительства во главе с президентом, но и правительство действует строго в рамках законов или программ, утверждаемых сверху.
Этот принцип дублирования функций позволяет духовенству оставаться основным рычагом принятия важнейших государственных, в т.ч. внешнеполитических решений, при различном раскладе политических сил. Но само духовенство никогда не было единым в своих взглядах на степень участия в управлении страной, во взглядах на направления внутренней и внешней политики. Поэтому государственная политика изменяется в зависимости от взглядов находящихся у власти в тот или иной период политических групп духовенства и их сторонников. Главное содержание политического процесса в Иране составляет борьба между «реформаторами» и «консерваторами». В 2004-2007 гг. каждое из этих течений стало отчетливо разделяться на «традиционных» и «новых (нео)».
Характер политического процесса в стране определяет не столько деятельность политических партий, сколько деятельность группировок духовенства. Во главе этих группировок стоят наиболее авторитетные представители духовенства, отличающиеся как разным видением решения проблем, так и принадлежностью к разным религиозным школам. Огромную роль играют, как и во всем партийном движении в Иране, личные и родственные связи. До сих пор почти все политические партии, организации и движения в Иране делятся в основном по степени связи с этими группировками духовенства.
Организационным ядром консервативного лагеря является наиболее крупная группировка иранского духовенства «Общество борющегося духовенства», поддерживающая рахбара страны и, главное, принцип максимального его участия в управлении страной. Оно отказалось в 1997 г. от формального юридического оформления, не имеет четкой партийной структуры, но имеет руководящий орган. Состав руководства Общества позволяет ему, не имея формального статуса, оказывать исключительно важное влияние на жизнь страны. Так, М. Эмами Кашани, являясь крупным богословом, в своих пятничных общественных проповедях (на которых иногда появляется с автоматом) высказывается по актуальным проблемам международного характера, касается и внутренних проблем Ирана. В противоположность эмоциональным и резким заявлениям президента Ахмадинежада относительно ядерной программы Эммами-Кашани спокойно и убедительно доказывает целесообразность реализации программы, в том числе из-за необходимости энергетической независимости в перспективе. Касаясь иракской проблемы, он обращает внимание на предотвращение межконфессионального и межнационального конфликта, угрожающего территориальному единству Ирана. В значительной мере под влиянием его проповедей в Тегеране прошли массовые политические митинги против сионизма, против США и принятой СБ ООН резолюции о санкциях. К тому же он обладает и большим политическим весом, являясь членом Наблюдательного Совета и Совета по целесообразности. Большинство членов Наблюдательного Совета — сторонники консерваторов.
С 1997 г. до 2004-2005 гг. основные рычаги законодательной и исполнительной власти находились в руках «реформаторов» (президент – М. Хатами, спикер меджлиса — М. Кярруби). После их поражения сначала на парламентских (2004г.), а затем на президентских выборах (2005 г.) к власти пришли нео-консерваторы (спикер меджлиса — Г. Хаддад Адель, президент — Махмуд Ахмадинежад). Ядро этого нового правящего политического течения, представленного движением «Абадгяран» составляет молодое поколение консерваторов, которое стремится сочетать экономический прагматизм с одновременным усилением исламизации общественной и культурной жизни, радикализма во внешней политике, как противовеса росту западного влияния. К этой коалиции примыкают такие видные деятели консервативного движения, как М.Р. Бахонар (вице-спикер меджлиса ), глава Совета национальной безопасности Али Лариджани, ведущий от имени Ирана переговоры по ядерной проблеме.
Лидером реформаторов в настоящее время остается Мохаммад Хатами, возглавивший после 2005 г. другую крупнейшую организацию духовенства — «Ассамблею борющихся улемов» (до 2005 г. главой Ассамблеи являлся Мехди Кярруби, в настоящее время является лидером основанной им в 2005 г. партии реформистского толка). Главным в программе «реформаторов» является демократизация общества, развитие партийной жизни, предоставление большей свободы прессе, активное вовлечение населения в общественно-политическую жизнь. Во внешней политике они выступают за более включение Ирана в мировое сообщество, выдвинув концепцию «диалога цивилизаций». Придя к власти в 1997 г. реформаторы продолжили начатую Рафсанджани с начала 90-х гг. экономической либерализацию, добились разрешения на создание первых частных банков, инициировали принятие нового закона о привлечении и поощрении иностранных инвестиций.
После победы неоконсерваторов на президентских выборах 2005 г. фактически вся власть в стране оказалась в руках консервативных сил. Однако усиление радикализма во внешнеполитическом курсе страны, явное стремление радикального крыла захватить в свои руки руководство всеми консервативными силами, уже к концу 2006 г. вызвала недовольство со стороны традиционных сил. Наглядное это проявилось в ходе и результатов выборов в декабре 2006 г. в Совет экспертов и местные советы.
Реформаторам удалось благодаря инициативе М. Хатами достичь согласия между политическими группами этого (был сформирован единый коалиционный список кандидатов).
Консерваторы не смогли прийти к такому согласию, в том числе и из-за позиции аятоллы Месбаха Йазди, духовного наставника Ахмадинежада. Группировка этого Кумского аятоллы «Сторонники Месбаха Йазди» открыто заявляло о своих разногласиях не только с прагматиками, но и с традиционными консерваторами.
Выборы как в СЭ, так и местные советы продемонстрировали ослабление позиций проправительственных сил, как отражающих крайне правые взгляды. Большую часть голосов получили традиционные консервативные силы центристы-прагматики, значительная часть мест в местных советах досталась реформаторам.
На политическом спектре Ирана все более укрепляют свои позиции так называемые «прагматики», к которым начинают примыкать представители этих двух течений. Как показали прошедшие в декабре 2006 г. выборы в Совет экспертов и местные органы власти, укрепление позиций прагматиков в значительной степени стало реакцией на радикализацию взглядов как «реформаторов», так в особенности «неоконсерваторов».
Лидером прагматиков или центристов является, начиная с 90-х годов, аятолла Али Акбар Рафсанджани — один из старейших функционеров революционного движения, после революции крупный государственный деятель, поддержавший большинство инициатив президента- реформатора Хатами, но сумевший сохранить достаточно тесную связь с лидером страны (рахбаром) аятоллой Али Хаменеи и группировкой консервативного духовенства — «Обществом борющегося духовенства». Рафсанджани не только сохранил за собой пост главы Ассамблеи по целесообразности, но летом 2007 г. был избран и главой Совета экспертов.
Однако разногласия по вопросам внутренней и внешней политике не привели к формированию политических партий, требующих изменения существующей системы. Борьба политических партий, число которых к настоящему времени превысило две сотни, сводится, главным образом, либо к обоснованию незыблемости принципов хомейнизма в новых условиях, либо к необходимости их корректировки под влиянием этих условий.
Среди оппозиционных сил наиболее влиятельной является нелегальная политическая партия «Моджахеддине хальк», базирующаяся в Ираке. Именно на нее противниками исламского режима на Западе делалась основная ставка, как на политического приемника власти. После 11 сентября 2001 г. она была причислена в ЕС и США к экстремистским организациям, после военной операции в Ираке, военные базы этой партии были взяты под контроль. Однако первоначальные заявления США о необходимости разоружения отрядов «Моджахеддине хальк» фактически остались декларациями. Военные базы ее зарезервированы, но не уничтожены. Именно эта организация предоставляет сведения о тайных разработках Ирана в области ядерной программы, поэтому не исключено использование этой партии Соединенными Штатами для борьбы с исламским режимом. В мае с. г. руководство партии обратилось в ЕС с просьбой об исключении ее из списка террористических организаций.
С конца 90-х гг. все большую роль в реформаторском движении играет студенчество и его организации. Демографические изменения привели к тому, что доля населения до 30 лет составляет 70%, в т. ч. группа лиц от 15 до 25 лет — пятую часть населения. Возраст для участия в выборах — 16 лет, иногда снижается до 15 лет. Именно эта наиболее активная часть электората, выросшая в условиях исламской системы, приведшей к углублению разрыва в уровне развития не только с другими странами, но и к снижению уровня жизни по сравнению с дореволюционным периодом, становится камертоном общественно-политической жизни. Миллионная армия студенчества, сконцентрированная в крупных городах, особенно в Тегеране, крайне политизирована, основная масса студенчества объединена в партию «Дафтаре Тахкиме вахдат», поддерживающая реформаторское движение. Студенчество настроено наиболее радикально, нежели реформаторское движение в целом, отдавая приоритет не столько эволюции режима, сколько его секуляризации.
После прихода к власти радикальных консервативных сил как внутриполитический, так и внешнеполитический курс Ирана претерпел определенные изменения. Особенно заметные изменения произошли во внешней политике Ирана. Уже вскоре после своего избрания новый президент фак- 152 тически отказался от концепции «диалога цивилизаций», обратив особое внимание на повышение роли Ирана в регионе и мире, на скорый приход исламских революций. Согласно программе «Двадцатилетняя перспектива», обнародованному в конце 2005 г., Иран должен стать развитой страной и занять первое место в регионе по экономическому, научному и культурному развитию. Переговорный процесс по ядерной программе ИРИ, ведущийся уже несколько лет, зашел в тупик, одновременно президент сделал несколько резких заявлений против Израиля. В конце 2006 г. во время визита в Малазийю Ахмадинежад заявил, что «в ближайшее время весь мир окажется в руках ислама». Так Иран не разговаривал со времен имама Хомейни. Представляется, что наиболее радикальные заявления руководства Ирана последовали как реакция на обострение отношений с США, которые несмотря на нейтральную позицию, занятую Ираном в период военных компаний в Афганистане и Ираке, и даже несомненное содействие свержению режимов в этих странах, был в ответ причислен США к «оси зла», а закон Дамато, запретивший иностранным компаниям осуществлять инвестиции в иранскую нефтегазовую отрасль, не только не отменен, но и еще более ужесточен.
Иран, пытаясь снизить влияние США на его позиции на мировой арене, несмотря на, казалось бы, возрождение принципа приоритетности в отношениях с исламскими странами, отнюдь не пытается ограничить свои отношения только с мусульманскими странами, а активизирует свою внешнеполитическую деятельность с различными странами, региональными и международными организациями. Уже в 2005 г. он был принят в качестве страны- наблюдателя в ШОС (вместе с Индией и Пакистаном), в начале 2007 г. — страны-наблюдателя в SAARG (Южноазиатская Ассоциация регионального сотрудничества). В рамках ОЭС участвует в восстановлении Афганистана. Активизации политики в Центральной Азии в основном сопровождается усилением не исламского (как у Турции) влияния, а культурного. В то же время усилилась поддержка и шиитских организаций в странах БСВ. Если при Хатами поддержка этих организаций была неофициальной, то в настоящее время Иран ее не скрывает. Но, помимо прихода к власти неоконсерваторов, свою роль сыграло и то, что и «Хезболла» в Ливане, и «Хамас» в Палестине, одержав победу на выборах, пришли к власти легитимным путем, и на законных основаниях представляют интересы своего народа.
На формирование внешнеполитического курса Ирана последних лет большое влияние оказывают не только идеологические установки режима, но и военные операции США в соседних государствах. С одной стороны, благодаря США были свергнуты враждебные Ирану режимы талибов в Афганистане и Саддама Хусейна в Ираке. С другой стороны, присутствие американских войск практически по всему периметру границ Ирана в условиях, когда Иран причислен США к «оси зла» делает особенно уязвимой проблему безопасности. Обновленная в 2006г. версия «Стратегии национальной безопасности США» предусматривает возможность, как и в доктрине превентивного удара 2002 г., нанести первыми удары по террористическим группировкам, получившим доступ к ядерному оружию, или целым государствам. В этой ситуации военная составляющая внешнеполитического курса правительства Ахмадинежада стала активно использоваться в качестве одного из главных инструментов усиления безопасности страны и режима. Достигнутый Ираном рост экономического и военного потенциала, активное участие в работе международных и региональных организациях, относительная стабильность внутри страны, несомненно, усилили его потенциал как региональной державы. Это касается и так беспокоящее США влияние Ирана в Ираке. Конечно, это влияние нельзя отрицать. Высший Совет исламской революции в Ираке до падения С. Хусейна и его военные силы базировались в Иране. Иран официально поддерживал наиболее умеренные шиитские группировки (к которым относится ВСИР в Ираке, «Даава»), при Хатами осуждал экстремистские действия «армии Махди». Прагматические силы в Иране отдают себе отчет в том, что возможность возникновения шиитского государства, даже если оно окажется лояльным Ирану, для Ирана будет иметь меньшее значение, чем наиболее вероятное развитие сепаратистского движения в Иранском Курдистане. В этом случае, вероятность смены режима наряду с нарастающей напряженностью в иранских азербайджанских провинциях, делается чрезвычайно высокой. За последние три года произошло заметное обострение ситуации в сопредельных курдских районах Ирана, активизировалась деятельность курдских политических партий и общественных организаций. ИРИ — за сохранение Ирака в его политических и географических границах, против федеративного устройства страны по этно-конфессиональному принципу. Руководство ИРИ требует скорейшего вывода всех иностранных воинских контингентов с территории Ирака, так как в иностранном военном присутствии видит причину дестабилизации обстановки как внутри Ирака, так и на своих приграничных территориях. Так как высшее иранское духовенство традиционно имеет религиозные и семейные связи с Ираком, сам факт участия Ирана в работе международной конференции, посвященной урегулированию ситуации в Ираке, состоявшейся 2-4 мая 2007 г. в Шарм-эль-Шейхе, безусловно, может рассматриваться как положительный, особенно с точки зрения нормализации отношений с США. Хотя переговоры К. Райс и М. Мотгаки не состоялись, тем не менее, обмен мнениями экспертов двух стран, по сообщению иранской прессы, был проведен. А в дальнейшем в течение 2007 г. состоялось несколько раундов переговоров между представителями Ирана и США по иракской проблеме.
Фактором внешней политики стала ядерная программа Ирана. Несмотря на все заявления Ирана о том, что его программа носит мирный характер, объективно Иран может рассматривать возможность создания ядерного оружия как средства обеспечения национальной безопасности. Практически все политические и клерикальные группировки внутри страны поддерживают идею развития ядерной программы. Тем не менее, часть элиты готова «пожертвовать» ядерными амбициями, считая, что наиболее «выгодным» для сохранения исламского режима является не развитие ядерной составляющей военного потенциала, а укрепление экономического потенциала за счет нормализации отношений с Европой и США. Осознается и опасность переступить ядерный порог. И эта опасность связывается не только с возможностью санкций или даже военного вмешательства. Часть политической элиты отдает себе отчет, что обладание ядерным потенциалом, с одной стороны, повышает вес Ирана как региональной державы, но, с другой стороны, может заставить соседей по региону, особенно страны Персидского залива и Ирак, еще более тесно сотрудничать с США в целях собственной безопасности, что грозит изоляцией Ирана.
Ирану пока удается проявлять в отношении признания его права на создание собственной ядерной энергетики дипломатическую гибкость. Иран официально постоянно и на всех уровнях заявляет о стремлении к созданию режима ядерного нераспространения. Иран является участником основных международных соглашений в области нераспространения. По мере обострения ситуации вокруг иранской ядерной программы, когда вопрос о санкциях встает вполне реально, Иран пытается не допустить их ужесточения. При этом руководство пытается использовать эту проблему и для укрепления общенационального единства. Идея создания полного топливного цикла, вызвавшая столь резкое неприятие Запада, внедрялась в общественное сознание иранцев не столько как экономическая потребность в достижение независимой сырьевой базы для АЭС, сколько как право суверенной страны, являющейся членом ДНЯО. Четко уловив изменение общества, недовольного ухудшением положения из-за бескомпромиссной позиции, приведшей к ужесточению санкций против Ирана, руководство страны согласилось максимально расширить сотрудничество с МАГАТЕ, не поступаясь своим правом на создание атомной энергетики в полном объеме.
В своей внутренней политике правительство продолжает проводить курс на поддержание социально ориентированной рыночной экономики, прибегнув в конце 2006 г. к выпуску «акций справедливости» для малообеспеченных слоев населения, доходы на которые будут обеспечиваться за счет нефтяных поступлений, а также за счет приватизации государственных компаний.
Одним из факторов, который может быть использован извне как средство изменить существующий режим, является многонациональный состав Ирана и возможность развития сепаратистских движений. Представляется, что наиболее актуальным становится азербайджанский фактор, значительно уступая курдскому. Из-за совпадений по курдскому вопросу интересов Ирана и Турции (являющейся членом НАТО и союзником США), стремящихся не допустить расчленения Ирака и создания самостоятельного курдского государства, наиболее вероятна попытка противников режима инициировать движение, которое ставит своей целью создание единого Азербайджана.
Аналогичные попытки с достаточно большой долей вероятности предпринимаются и в других этнических анклавах. Возможно, именно это стало причиной нового направления внутренней политики Ирана. Главное содержание этого направления сводится к децентрализации управления и к усилению института губернаторов провинций {останов). Впервые за весь опыт административного руководства М. Ахмадинежад ввел практику выездных заседаний правительства в столицах останов. В настоящее время им выдвигается программа укрепления финансовой самостоятельности останов, придания больших полномочий руководству на местах, что поможет уменьшить разницу в доходах жителей разных регионов страны, придаст импульс развитию предпринимательства на местах. Дальнейшее развитие продолжает тенденция административного дробления, увеличения числа останов, границы которых не привязаны к границам проживания этносов.
В целом внутренняя ситуация в стране продолжает оставаться стабильной. Высокие цены на нефть (Иран обладает 8—9% мировых запасов нефти и 15% природного газа), экспорт которой является основным источником получения валютных средств, во многом обеспечили относительно высокие темпы экономического роста. По данным Всемирного банка ВНД на душу населения в 2005 г. составил 2770 долл, (по обменному курсу), по ППС — 8050 долл. По данным «С1А 2007» ВВП в 2006 г. на душу населения составил 2835 долл, или по ППС — 8900 долл. В то же время доля населения ниже черты бедности достаточно велика — 40%. Поддержка через социальные программы помощи, через исламские фонды, через поддержание цен на важнейшие товары (по отчету ЦБ за 2004/5 г. — 17,4%всех бюджетных расходов), не прервали тенденцию расслоения общества.
Напряженность в отношениях с мировым сообществом привела к снижению темпов роста ВВП — до 5% в 2006 г.. Начала снижаться норма накоплений — в 2005 г. — 32%, в 2006 г. — 30%. Рост инвестиционного коэффициента в последние два годы обеспечивался за счет роста вложений в оборудование, следовательно, ускорился процесс модернизации и ввода в строй готовых предприятий. 85% вложений в оборудование обеспечивал частный сектор. Чрезвычайно в высокий прирост валовых капвложений в 2000—2005 гг. — 9,5%, почти вдвое опережавший темпы прироста ВВП начал снижаться при правительстве Ахмадинежада (в 2006 г. до 5,8%), что объясняется напряженной обстановкой вокруг ядерной программы. Особенно настораживают данные движения капитала платежного баланса. Если при правительстве Хатами приток иностранного капитала повышался (2002/3 г. — +2533 млн. долл., 2003/4 г. — +4476 млн. долл., 2004/5 г. — +7388 млн. долл., то уже в 2005/6г. уменьшался на 411 млн. долл., а за 1 полугодие 2006/7г. на 3 млрд. долл.
Общий уровень инфляции в 2006 г. — 15,8%. Пока с инфляцией удается «справляться», отчасти увеличивая импорт (из-за высоких цен на нефть), но при этом оказывается большое давление на отечественную промышленность. Одновременно это усиливает импортную зависимость Ирана от стран ЕС, хотя экспортные потоки нефти Иран постепенно переориентирует на Китай, Индию, Южную Корею.
Безработица сохраняется на уровне 11—12%, несмотря на снижение темпов прироста населения (правда, оценочных) до 1,1%, давление новых «рабочих возрастов» остается огромным. Минимум 500тысяч будут выходить в ближайшие годы на рынок рабочей силы. В связи с этим в 2006—2007 гг. были разработаны проекты развития малого бизнеса. Для организации новых предприятий обрабатывающей и добывающей отраслей с целью обеспечения новых рабочих мест разработаны специальные программы за счет Нефтяного стабилизационного фонда. Для того чтобы обеспечивать благополучие «обездоленных» (для чего и делалась революция) в Иране продолжает поддерживаться довольно эффективная система социальной защиты. Большую помощь получают беднейшие слои населения, а также семьи погибших в революции и войне с Ираком, семьи военнопленных от исламских фондов и мечетей. Такая социальная политика ассоциируется у населения с исламскими принципами, с традиционными для иранского общества способами поддержки населения, способствует поддержанию равновесия в обществе.
Таким образом, созданная система правления, не претерпевая заметных структурных изменений, дает возможность различным центрам выработки и проведения политики пробовать различные ее варианты, а также проводить ротацию правящей элиты. Однако среди существующих в стране центров, оказывающих реальное влияние на формирование политики, пока нет партий в их подлинном значении, также как и общественных организаций. Возможно поэтому, наиболее радикальные изменения претерпела экономическая политика режима, который при реформистах ставил своей целью развитие по образцу японской модели, а в настоящее время, при консерваторах — по образцу китайской модели, позволяющей сохранить политические и идеологические устои режима.
Н.М.Мамедова (к.и.н, зав. Сектором Ирана Института востоковедения РАН)
Мамедова Н.М. Центры принятия политических решений в Иране и основные результаты деятельности исламского режима / Источник: Иран. История, экономика, культура. Памяти С. М. Алиева — М.: ИВ РАН, 2009. С. 141-156.
[1] Согласно шиитской концепции власти правом на верховную власть обладают только потомки Али. Аятолла Хомейни в своих работах выдвинул концепцию «велаяте факих», согласно которой легитимность власти может обеспечить нахождение во главе государства наиболее авторитетного факиха (религиозного богослова) или совета факихов.
[2] Совет экспертов (маджлисе Хабреган), избирается на 8 лет путем всеобщих прямых выборов (выборы — в 1982 г., 1990 г., 1998 г., 2006 г. — в виде исключения срок полномочий продлен до 10 лет). Кандидатуры утверждает Наблюдательный Совет, который отбирает кандидатов в соответствии с законом о выборах в Совет Экспертов. Согласно этому закону кандидаты в Совет экспертов должны иметь известность в соблюдении религиозных законов, обладать правом на иджтихад (выносить собственные решения по важным вопросам богословия), иметь соответствующую политическую подготовку, умение решать насущные вопросы.
[3] www.netiran.com. Leadership. 05.05.2005.
[4] Третий взгляд. 2000, № 69. С. 32-35.
[5] www.khobregan.ir.