Джавад Мансури. Знакомство с Исламской революцией в Иране. Ч. 3. От Движения к Исламской революции (Глава 1)
Книга Джавада Мансури «Знакомство с Исламской революцией в Иране» представляет собой учебный текст, основанный на утвержденной программе курса «Истоки Исламской революции». Эта работа была выпущена издательством «Маареф», связанным с представительством Верховного лидера Исламской Республики Иран в университетах, которое было основано в 1997 году. В ней предпринята попытка проанализировать и критически осмыслить события современной политической истории Ирана через призму политического ислама.
Книга состоит из четырех частей. В первой части рассматриваются политические события в Иране от прихода колониализма до оккупации Ирана во время Второй мировой войны, включая британское правление, конституционное движение, государственный переворот и преобразования Реза-шаха. Во второй части рассматриваются основные направления оккупации Ирана и ее последствия, а также события, произошедшие во времена Мохаммад-Реза-шаха Пехлеви. В третьей части рассматриваются события в Иране в начале движения и усилия различных групп по победе революции, а в заключительной части рассматриваются события 1977 года и шаги, предпринятые народом для создания Исламской Республики.
Автор работы Джавад Мансури (род. 1945) – иранский военный офицер и дипломат, первый командующий Корпусом стражей Исламской революции. С 1988 по 1993 год он был заместителем министра иностранных дел по культуре и консульским вопросам, с 1999 по 2003 год занимал пост посла Ирана в Пакистане, а с 2006 по 2009 год работал послом Ирана в Китае. До революции Джавад Мансури был членом Партии исламских наций, известной также как «Группа 55». Впервые он был арестован шахскими властями в 1965 году и приговорен к шести годам тюремного заключения за свою политическую деятельность, но был освобожден в 1969 году. Он продолжил свою борьбу в иранской группировке «Хезболла», был вновь арестован в 1972 году и находился в тюрьме до начала Исламской революции. В настоящее время он работает в Центре документации Исламской революции.
Часть третья: От Движения к Исламской революции
Глава первая: Исламское движение
Вступление
Ряд событий, произошедших в первой половине 1962 года, подготовили почву для увольнения доктора Амини с поста премьер-министра и назначения на эту должность Асадоллы Алама[1], а также начала эры неоспоримого правления шаха над всеми делами страны.
Одной из причин, по которой Соединенные Штаты согласились отправить Амини в отставку, было то, что, несмотря на лозунги реформ и открытого политического пространства, взрывоопасная ситуация в Иране требовала жестких репрессий против оппозиции, которые шах мог бы лучше осуществить с помощью Алама.
В это время администрация Кеннеди обратилась к методу внешней политики, который она применяла в отношении стран третьего мира: сначала реформы, а если они не сработают, то использование всех средств подавления[2].
Несмотря на все действия шаха и правящего аппарата, американские правители по-прежнему были обеспокоены ситуацией в Иране. Через три недели после того, как Алам стал премьер-министром, расследование ЦРУ указало на усиление беспорядков в будущем. Соответственно, Кеннеди направил своего вице-президента Линдона Джонсона в Иран с двумя посланиями: во-первых, о том, что правительство США не намерено свергать шахский режим; во-вторых, что главная угроза исходит изнутри страны, или, другими словами, Советский Союз и партия Туде не являются главной угрозой для Ирана.
Первым важным шагом, предпринятым правительством Алама в реализации своей новой политики, стало утверждение законопроекта о провинциях и провинциальных советах и публикация новостей об этом 8 октября 1964 года. 25 ноября 1961 года Амини представил этот законопроект кабинету министров, но, узнав о противодействии со стороны духовенства, отложил его утверждение.
Несмотря на многочисленные противоречия этого законопроекта Конституции и гражданскому законодательству, в трех случаях это несоответствие Конституции и нормам шариата было очевидным:
- Исключение требования быть мусульманином из требований к избирателям и кандидатам;
- Исключение требования быть мужчиной из требований к избирателям и кандидатам;
- Официальное признание колониальной секты бахаи в качестве религиозного меньшинства и отмена официального статуса ислама и Священной книги Корана, поскольку официальная религия страны (ислам) была препятствием для реализации новой политики, а легализация доминирования бахаи и других меньшинств в наиболее чувствительных центрах была одной из целей сионизма, масонства и Соединенных Штатов.
Лозунг о равноправии мужчин и женщин и распространении западной модели отношений между мужчинами и женщинами на самом деле был поднят с целью разрушения религиозных ценностей и морали и, в конечном счете, развращения иранского общества, что, к сожалению, им удалось реализовать в некоторых мусульманских странах. Имам Хомейни сказал в одной из своих речей на эту тему: «Мы не против улучшения положения женщин, но мы против этой проституции, мы против этих правонарушений. Свободны ли мужчины, когда женщины хотят быть свободными? В чем они свободны?»[3]
Богословские семинарии на пороге возникновения исламского движения
1960-е годы стали началом глубоких перемен в иранском обществе, которые стали источником и фундаментом перемен 1970-х годов, победы Исламской революции и ее последствий. Некоторые из этих изменений были связаны со статусом семинарий, положением и ролью духовенства, авторитетом, возникновением политико-религиозной культуры, а другие были связаны с глобальными событиями, такими как война во Вьетнаме, арабо-израильская война и борьба палестинского народа, расширение коммуникаций, а также победа нескольких народов в борьбе с колонизаторами и обретение ими независимости, в том числе Алжиром. Кончина двух великих деятелей шиитского мира, аятоллы Боруджерди и аятоллы Кашани, в начале 1960-х годов создала у правительства впечатление, что с передачей власти из Кума в Эн-Наджаф[4] у него больше не будет проблем с духовенством, а благодаря репрессиям 1950-х годов в шиитском мире больше не будет препятствий на пути реализации новой политики. Между тем, семинарии были готовы к трансформации и выполнению своей политико-социальной роли, ожидая борющегося, осведомленного и могущественного религиозного авторитета, и они не обращали внимания на шахский режим и демонстрацию им своей силы. Разоблачение природы и действий режима, заявления об отречении от всякого антиисламского и лживого поведения и отвращении к нему, осуждение репрессий и угнетения, выступление против иностранного господства и зависимости режима, против установления отношений с Израилем, протест против свободы деятельности бахаитов и влияния их агентов в правительственных учреждениях, протест против положения в образовательных учреждениях и публикации антиисламских материалов в учебниках – это была лишь часть деятельности религиозно-правовых авторитетов и духовенства в этот период.
Хотя под влиянием деспотичной атмосферы в обществе и по некоторым другим причинам ряд ученых рассматривали занятие политикой и борьбу против режима как отход от получения знаний и целей семинарии, такое мышление не могло стать доминирующим интеллектуальным направлением в семинариях, поскольку оно было несовместимо с шиитской культурой и ценностями.
Аятолла Боруджерди сыграл выдающуюся роль в сохранении, укреплении и преобразовании семинарии, и режим не мог игнорировать его исключительное влияние в шиитском мире, а потому старался внешне принимать его взгляды и делать вид, что не выступает против него, хотя в ряде случаев, несмотря на свое явное несогласие с аятоллой Боруджерди, правительство действовало так, как ему заблагорассудится. Однако его смерть, по-видимому, стала удачным шансом для режима, который одновременно с проведением новой политики дал ход неожиданному развитию событий, которые позже привели к появлению исламского движения, а затем и к Исламской революции.
После смерти аятоллы Боруджерди были созданы условия для политизации глубоко религиозных классов. Ремесленники, ученые и специалисты, которых становилось все больше в среде среднего класса, придерживались оппозиционных взглядов в своих произведениях, особенно в поэзии, в которой им удалось избежать удушающей правительственной цензуры[5].
Шахский режим и высокомерные державы не имели точного представления о структуре богословских семинарий, мечетей и роли духовенства, а также о том, как люди относились к религиозным авторитетам, как они доверяли им и верили в них. Официальные лица и политические эксперты полагали, что после четырех десятилетий непрерывных репрессий и пропаганды против духовенства и борьбы с его влиянием и присутствием у него больше не было никакого желания бороться и противостоять иностранному господству и марионеточному режиму. С другой стороны, они полагали, что законопроект о провинциях и провинциальных советах будет одобрен и поддержан интеллигенцией и будет воспринят как признак прогрессивного движения режима, и если возникнет какое-либо противодействие со стороны религиозных движений и шиитских ученых, его можно будет нейтрализовать, воспользовавшись поддержкой интеллигенции и академических ученых.
Начало исламского движения
После публикации сообщения об одобрении законопроекта Имам Хомейни[6] призвал ряд ученых, включая аятоллу Голпайегани и Шариатмадари, к обсуждению этого вопроса и принятию решения по этому поводу, а затем направил несколько телеграмм протеста шаху и Аламу. Шах ответил с позиции силы и безразличия.
Также были разосланы письма и телеграммы ученым в городах, что вызвало волну общественного одобрения и протестных движений в стране.
Собрания, демонстрации, прокламации и выступления в городах, особенно крупных, переломили возникшую ранее атмосферу страха и подавленности, увеличив вероятность всеобщего восстания против режима. В этих условиях, несмотря на слабую осведомленность и низкий уровень организации, не могло быть и речи о свержении монархии и установлении исламского правления. Поэтому не было никаких разговоров о смене режима или насильственной борьбе, и ученые, выступая против диктаторской политики, переписывались с шахом и правительством и вели переговоры с их представителями. Народная борьба под руководством духовенства и религиозных авторитетов расширилась настолько, что возникла возможность появления неподконтрольных государству движений. Государственные чиновники пытались в своих выступлениях угрожать людям, а иногда и обманывали их, и те думали, что у религиозных авторитетов не хватает смелости и способности продолжать борьбу и конфронтацию с правительством. Однако после изучения ситуации, из-за опасений по поводу усиления движений и их внешних последствий, было объявлено, что реализация законопроекта на некоторое время будет приостановлена, и ученых попросили прекратить свою деятельность против правительства.
За сообщением этой новости последовала волна радости и ощущения победы. Однако Имам немедленно созвал совещание с участием ряда религиозных авторитетов и, изучив ситуацию и проанализировав позицию правительства, заявил: «Все это обман, ложь. У них есть более фундаментальные планы в отношении этой страны, и то, как это было сделано, является обманом и уловкой для вас, ученые. Вам следует ожидать более масштабных заговоров, и я предупреждаю вас об этом». После встречи он обратился к народу с воззванием, в котором, в частности, говорилось: «… Ваше всеобщее религиозное восстание послужило уроком для иностранцев, но я должен напомнить вам, что мусульмане должны быть более бдительными, чем когда-либо прежде, и заботиться о своем собственном положении и интересах ислама, и сплачивать свои ряды, чтобы отрезать их нечистые руки, в случае, если, не дай Бог, они посягнут на их священные места»[7].
Таким образом, личность Имама, его творческое мышление и аналитический подход заложили основу для его лидерства.
Публикация нескольких заявлений и речей Имама Хомейни кардинально изменила ситуацию на арене политической борьбы в стране и, что более важно, поменяла содержание лозунгов.
Политическая и культурная атмосфера в стране на момент начала исламского движения и в период продолжения борьбы вплоть до восстания 15 Хордада 1342 года (6 июня 1963 года) и ее продолжения до победы Исламской революции сильно отличались от имевших место ранее тенденций. Трансформация, которая постепенно происходила в положении богословских семинарий и священнослужителей, произвела революцию в общественно-политическом мышлении и поведении людей и поставила существующие политические партии в особое положение, о котором они раньше и не подозревали, оказавшись неспособны координировать этот новый ход развития событий. Поэтому вскоре после начала движения и вплоть до победы революции у них не было возможности для широкой деятельности и присутствия. После победы революции партии были постепенно ликвидированы и вошли в политическую историю из-за их несоответствия позициям и взглядам Исламской революции.
Национальный фронт, самая известная и широко распространенная политическая организация в 1962 году, не смог занять четкую позицию в отношении действий шаха, поскольку принципы политики режима исходили от Соединенных Штатов, а оппозиция исходила от духовенства и народа. Национальный фронт, считавший себя светским и поддерживаемый Соединенными Штатами, не мог поддерживать духовенство и следовать за ним, и поэтому его лозунгом было: «[Американским] реформам – да, [шахской] диктатуре – нет!»
Партия Туде и связанные с ней советские группы решительно осудили это движение и позицию религиозных авторитетов и народа, и в течение длительного времени публиковали множество аналитических материалов и статей об этом событии и его последствиях, которые они транслировали на своем радио и распространяли в печатных изданиях, хотя позже под влиянием новых обстоятельств они косвенно признали свою ошибку.
Белая революция
Шахский режим столкнулся с движением, силу и потенциал которого он ранее даже не представлял себе, но из-за ошибочного и нереалистичного анализа он занял неумелую позицию и предпринял действия, которые проложили путь к расширению и консолидации исламского движения и его укоренению в течение следующих пятнадцати лет.
10 января 1963 года в пропагандистской и лживой речи, обращенной к собравшимся на спортивном стадионе, шах сказал: «…То, что было сделано до сих пор в области реформ, является построением современного Ирана на основе свободного, демократического, прогрессивного и процветающего общества, и оно должно продолжаться таким образом до самого последнего этапа…
Несомненно, темные реакционные элементы, которые ради защиты своих собственных интересов хотят, чтобы иранская нация погрузилась в пучину унижения и несправедливости, не сдадутся перед лицом этих глубоких и гуманных преобразований…
Здесь, в силу моей монаршей ответственности и верности данной мной клятве защищать права иранской нации и возвышать ее, я не могу быть беспристрастным наблюдателем в борьбе между божественными и демоническими силами, потому что я взял знамя этой борьбы на свои плечи…»[8]
Полное угроз объявление шаха о борьбе с духовенством на самом деле было сделано для того, чтобы спасти себя и свое правительство, поскольку он знал, что отсрочка осуществления американских планов была бы равносильна падению монархии Пехлеви. Поэтому, используя опыт двухмесячной напряженности и народной борьбы во время принятия законопроекта провинциальных советах, он решил, во-первых, противостоять оппозиции с применением силы; во-вторых, действовать в отсутствие законодательных собраний и воли народа. Речи шаха и объявление о проведении референдума о принципах Белой революции были встречены с одобрением обоими колониальными блоками – восточным и западным, поскольку начало исламского движения, возглавляемого религиозными авторитетами и духовенством и поддерживаемого народом, было источником серьезной обеспокоенности для обоих блоков и их сторонников. Таким образом, впервые со времен Второй мировой войны они действовали в унисон и объединились против движения, лозунгом которого было «ни Восток, ни Запад» и целью которого была защита ислама. До самого падения династии Пехлеви эти два блока защищали коррумпированный зависимый режим и противостояли мусульманскому народу.
После референдума, несмотря на его незаконность и тот факт, что он был проведен в условиях репрессий, западные информационные агентства и пресса сочли этот вопрос важным и развернули широкую пропаганду в его поддержку. Кеннеди, тогдашний президент США, направил шаху поздравительное послание:
«Ваше Августейшее Величество, шах Ирана!
Я искренне поздравляю Ваше Величество с победой на историческом референдуме, состоявшемся в прошлую субботу.
Вице-президент Джонсон после своего визита в Иран в августе прошлого года подробно рассказал мне о теплом приеме, оказанном ему там, и о решимости иранского народа обновить свою национальную жизнь и добиться прогресса во всех отношениях. Поэтому вызывает огромную радость тот факт, что, как сообщается, подавляющее большинство иранского народа оказало свою неизменную поддержку руководству Вашего Высочества в проведении курса, который полностью отражает их пожелания. Эта национальная поддержка, несомненно, укрепит уверенность Вашего Высочества в правильности выбранного вами курса и укрепит вашу решимость привести свою страну к победе в борьбе, которую вы предприняли для улучшения жизни своего народа».
В ответ на это поздравительное послание шах написал:
«Ваше Превосходительство Президент Соединенных Штатов Америки!
Я очень благодарен за ваши теплые поздравления. Результаты референдума, как вы упомянули, отражают искреннюю, полную и почти единодушную поддержку иранским народом фундаментальных реформ, которые я провожу… Я уверен, что мы можем положиться на добрую волю наших американских друзей в реализации наших социальных и экономических планов»[9].
Шахский режим верил, что, объявив о 98%-ной поддержке Белой революции, он сможет заставить замолчать духовенство и народ, а антиамериканские и антишахские движения прекратят существование, в то время как религиозные авторитеты и борцы за ислам готовились к долгой и трудной борьбе. Имам (да помилует его Аллах!) созвал совещание с участием ряда ученых и религиозных авторитетов, проанализировал ситуацию с американским правлением и его целями и попросил их подписать декларацию, текст которой он подготовил сам. В этой декларации говорилось:
«…Духовенство, несмотря на все давление, трудности и оскорбления, которым подвергало его правительство… осознало свой религиозный и моральный долг, состоящий в том, чтобы указывать правительствам и мусульманскому сообществу на их подлинное благо или вред… Несмотря на это жестокое подавление прессы и строгие меры аппарата безопасности… духовенство отмечает, что правительство сделало официальную религию страны игрушкой в своих руках и позволяет заявить на конференции, что были предприняты шаги для обеспечения равенства мужчин и женщин… В этой плачевной ситуации правительство, вместо того чтобы попытаться найти решение, забивает голову себе и людям такими вещами, как участие женщин в выборах… и подобными высказываниями, которые не приносят ничего, кроме страданий, нечестия и разврата»[10].
Публикация этого воззвания вызвала обеспокоенность у властей, и руководство САВАК распорядилось:
«…Следует предоставить исчерпывающую информацию о реформаторских мерах Его Августейшего Величества в связи с последними событиями в стране, а также полный текст шести законопроектов и текстов недавних резолюций, которые в целом соответствуют нормам шариата, наряду с толкованием и разъяснением их различных статей, высокопоставленным духовным лицам Ирака, чтобы они были хорошо проинформированы о характере и последствиях реформаторских движений в Иране и таким образом предотвратили ядовитые провокации иностранных и предвзятых элементов»[11].
В таких обстоятельствах шах решил усилить репрессии и насильственные меры, поскольку существовала вероятность всеобщего восстания и падения режима, а американская разведка и политические круги были очень обеспокоены ситуацией в Иране.
Начало противостояния с Америкой
В начале 1963 года, в день Ид аль-Фитр, после некоторого периода пропагандистской холодной войны и молчания религиозных авторитетов (в связи со священным месяцем Рамадан), Имам произнес важную речь, которая стала новой отправной точкой для усиления и расширения борьбы. В части речи Имама говорилось следующее:
«Они считают, что борьба религиозных авторитетов, духовенства и мусульманской нации была бесплодной, или они думают, что мы потерпели поражение. Хотя это само по себе является одной из причин их непонимания.
Они думают, что с помощью этих ржавых штыков они смогут восстановить и продолжить свое шаткое правление. Мы продолжим нашу борьбу за ликвидацию подобных трагедий.
Вы разрушили страну, а вы, народ, должны быть бдительными и продолжать свою борьбу и не бояться этих ржавых штыков»[12].
Соединенные Штаты разработали долгосрочные планы по обеспечению своего господства в Иране, как в одном из стратегических регионов мира, и шах должен был стать исполнителем этих планов и защитником интересов Запада и капиталистической системы, а также тем, кто противостоит опасности коммунизма, не только в Иране, но и на всём Ближнем Востоке. Таким образом, исламское движение бросило вызов не только существованию монархии, но и интересам и господству Соединенных Штатов.
Спустя некоторое время после праздника Ид аль-Фитр, с наступлением месяца фарвардин и Новруза и традиционными церемониями начала нового года, появилась еще одна возможность противостоять пропагандистской войне, репрессиям и ущемлению прав народа. Предложив запретить празднование нового года и опубликовав соответствующее заявление, Имам привлек общественное мнение внутри и за пределами страны к своим взглядам и необходимости продолжения борьбы в отсутствие средств массовой информации. Этот шаг проложил путь к большей сплоченности и единству среди антиправительственных сил и укрепил позиции и лидерство имама, так что политические группы и партии увидели возможность сохранения своего существования и привлечения голосов людей в том, чтобы притвориться, будто они поддерживают священнослужителей и лидера исламского движения.
Инцидент в медресе Фейзийе и расширение движения
Отношение народа к запрету на проведение нового года и позиция священнослужителей возмутили режим, и он решил продемонстрировать свою силу, чтобы посеять страх и террор. Генерал-лейтенант Мобассер, занимавший в то время пост заместителя главы жандармерии, писал в своих мемуарах:
«…В последние дни 1341 года (март 1963 года – Иран-1979) спецслужбы были проинформированы о том, что учащиеся Кума опубликовали заявление, призывающее мусульман собраться в школе Фейзийе в Куме второго числа месяца фарвардин 1342 года [в годовщину мученической смерти Имама ас-Садика (мир ему!)] и принять участие в демонстрациях против правительственных реформ. В ответ на это решение, чтобы противостоять их планам и предотвратить это собрание, были сформированы комиссии для расследования этого вопроса, и, наконец, был утвержден очень неразумный план [нападение на медресе Фейзийе и участников религиозных церемоний], можно сказать, детский план, который не отвечал интересам страны»[13].
Такой беспрецедентный акт избиения людей и учащихся в Куме и одновременно с этим в медресе Талебийе в Тебризе стал началом ужесточения мер и подавления противников режима, что привело к оскорблению религии, покушение на религиозные учреждения и ученых.
Инцидент в школе Фейзийе и ряд других инцидентов показали, что Соединенные Штаты оказывали серьезное давление на шахский режим, требуя от него проведения желаемой политики и проведения в жизнь их гегемонистских целей, и у руководства страны не было иного выбора, кроме как подавить народные протестные движения. С другой стороны, осознав эту реальность, Имам изменил направленность движения и перешел от прямого вызова режиму Пехлеви и правительству к борьбе с гегемонией Соединенных Штатов и Израиля.
Речь Имама, произнесенная 30 марта 1963 года, раскрыла сущность правительства, его новую политику и влияние Израиля, Соединенных Штатов и Великобритании. Имам недвусмысленно заявил, что у народа нет иного выбора, кроме как бороться с зависимым от Пехлеви правительством вплоть до его падения и прекращения американского господства. Многие интеллектуалы и политические партии не осмеливались высказывать позиции, хотя бы немного близкие к позициям Имама, даже спустя многие годы[14].
Националистические (и, по сути, ориентированные на Запад) группировки постепенно сходили со сцены по мере того, как становились ясны цели исламского движения, возглавляемого Имамом. Священнослужители и народ с еще большим мужеством поднялись на борьбу с режимом. Эта речь так сильно повлияла на формирование мотивации для борьбы с режимом, что каждое должностное лицо или учреждений возлагало ответственность за нападение на школу Фейзийе на других.
САВАК писал в своем отчете об этом: «…После этого инцидента в Тегеране, в доме аятоллы Хансари, было немедленно проведено собрание имамов мечетей, на котором были приняты решительные решения по борьбе с действиями правительства…»[15]
Официальные лица шахского режима были настолько обеспокоены последствиями инцидента внутри страны и за ее пределами, что даже всерьез воспринимали любые слухи и предположения, решая противостоять им.
Премьер-министр Асадолла Алам объявил в интервью, что один из крестьян был убит в столкновении между противниками земельной реформы, которые являются священнослужителями, и крестьянами, отправившимися в Кум на паломничество![16]
Западная пресса и политические круги, особенно в Соединенных Штатах, освещали события в Иране в пользу шаха и правящей власти, но более важным и поучительным моментом является то, что Советский Союз и партия Туде, заявляя о поддержке народа и противодействии иностранному господству и внутренней диктатуре, выступали решительно против исламского народного движения. Радиостанции «Москоу» и «Пейк-е Иран», которые были оплотом партии «Туде», в нескольких своих передачах интерпретировали события в медресе Фейзийе и Талебийе в Тебризе как борьбу духовенства против свободы женщин и земельной реформы.
Инцидент в Фейзийе стал серьезным конфликтом между шахским режимом и духовенством, и это стало фактором расширения исламского движения, еще бльшего расположения народа к Имаму и расширения его влияния среди различных слоев общества. Таким образом, были подготовлены основания для широкого присутствия мусульманского народа на арене борьбы, и было сформировано исламское движение под руководством Имама Хомейни. Заговор с целью заставить религиозные власти мигрировать в Эн-Наджаф, проведение правительством демонстраций в знак протеста против этого движения, пропагандистская война, раскол среди ученых, арест ряда студентов и их отправка в армию, а также усиление репрессий – вот некоторые из последствий инцидента в Фейзийе.
Мухаррам и Ашура предстали в новом свете
Мухаррам 1383 года лунной хиджры, пришедшийся на июнь 1963 года, начался в особой политической атмосфере. Шах пригрозил подавить оппозицию. Имам и священнослужители, напротив, воспользовались эпической и духовной атмосферой месяца мухаррам и присутствием людей на собраниях, чтобы подготовиться к широкомасштабной конфронтации. В инструкциях САВАК на эти дни говорилось:
«…В дни мухаррама некоторые люди пытались использовать траурные собрания, которые проводились в городах и деревнях, чтобы выразить почтение исламским символам, для распространения ложной пропаганды, чтобы ввести в заблуждение неосведомленных людей о фундаментальных реформах, которые начались в стране в различных областях, особенно о земельных реформах…»[17]
Накануне мухаррама, помимо угроз и мобилизации всех элементов шахского режима, правящий аппарат прибегнул к пропагандистскому трюку. «Революция шаха и нации» – это лозунг, который был выдвинут для того, чтобы отделить народ от священнослужителей и объединить их с шахом и режимом, а также для предотвращения расширения влияния движения Имама как альтернативы Белой революции.
Используя встречи и церемонии в дни мухаррама и сафара, священнослужители разъясняли ситуацию в стране и разоблачали политику режима и его лживую пропаганду. Таким образом, напряженность и конфликт с режимом усиливались. Хотя на данном этапе целью было лишь информирование и подготовка народа, беспрецедентное народное шествие в день Ашура (13-го хордада 1342 года или 3 июня 1963 года) с участием различных групп, выступавших с политическими и революционными лозунгами, ознаменовало изменение ситуации и начало нового этапа в борьбе.
Историческая речь Имама
Историческая речь Имама в день Ашура в медресе Фейзийе изменила политические условия и ситуацию в борьбе. В этой речи Имам объявил о своих новых и четких позициях в трех основных областях перед большой толпой семинаристов и остальных верующих[18].
А) Разоблачение сущности режима
Имам очень хорошо знал, что тиранические и антинародные режимы опираются на два принципа, призванных обеспечить им продолжение их правления: создание образа мощной и непобедимой власти и недопущение доступа людей к реальной информации и новостям, а также использование в своих интересах невежества людей, потому что, пока люди не имеют доступ к реальной информации, они лишены возможности занять определенную позицию и предпринять эффективные действия.
Имам, осознавая эту ситуацию и полагаясь на Бога, изложил свои принципы и цели.
Б) Объяснение израильской угрозы
Несмотря на обширные и глубокие отношения с Израилем и влияние сионистских и бахаистских организаций на центры принятия решений и выработки политики, предпринимались серьезные усилия по сохранению в тайне этих отношений и сотрудничества между двумя сторонами. Националистические группировки также не придавали особого значения этому вопросу, поскольку Израиль полностью поддерживался Западом, и не в их интересах было переходить красную черту своих покровителей.
Мало кто знал о влиянии Израиля и его агентов (секты бахаистов) на планирование и реализацию программ шахского режима. Большинство людей не знали, что целью установления отношений с Израилем и всестороннего сотрудничества с ним было ослабление ислама и мусульман, распространение коррупции и разрушение инфраструктуры страны. Объясняя природу и цели сионизма и Израиля, а также опасности, связанные с явным и скрытым господством этого режима над странами региона, Имам Хомейни рассматривал противостояние этой великой опасности как важный вопрос для исламского мира. Хотя в то время некоторые люди не придавали особого значения важности этого вопроса, через несколько лет многие факты стали очевидны. Это доказало логичность и реалистичность позиции Имама в этом вопросе.
В) Защита ислама
Некоторые из представленных объяснений и теорий о причинах и факторах победы Исламской революции исходят из того, что главной причиной начала исламского движения и успешного исхода Исламской революции было противостояние проявлениям западного влияния, ускоренное развитие (!), а также противодействие земельным реформам, тогда как мам никогда ничего не говорил о земельных реформах. В своих выступлениях в день Ашура Имам сказал:
«Наша страна, наша религия в опасности. Не говорите, что священнослужители не должны говорить о том, что религия в опасности.
Если бы мы не говорили, что религия в опасности[19], то неужели она не была бы тогда в опасности?»
САВАК принял во внимание три основных момента речи Имама. Режим не хотел, чтобы кто-либо говорил о преступлениях шаха, об опасности, исходящей от Израиля, и об опасности для ислама. Заявления Имама в день Ашура стали главным толчком к народному восстанию с целью свержения режима Пехлеви и продолжению борьбы с 15-го хордада 1342 года (6 июня 1963 года) по 22-е бахмана 1357 года (11 февраля 1979 года).
14-го хордада (5 июня 1963 года) режим, учитывая ход событий и опасения по поводу падения монархии и формирования антиамериканского и антиизраильского движения, принял особые решения. Фрагмент заявления жандармерии, опубликованного в утренних газетах 15-го хордада, указывала на новый подход режима к решению проблем страны.
«… Отныне [муниципальные власти всей страны] ни при каких обстоятельствах не допустят повторения подобных демонстраций. Зачинщики и исполнители таких демонстраций будут жестоко наказаны и привлечены к ответственности»[20].
Это выступление и его последствия, которые позже стали известны как начало революции, положили начало ряду событий, которые коренным образом изменили многие структуры, подходы к политике и программы и сформировали новые условия.
[1] Амир Асадолла Алам, сын Мохаммада Эбрахима Шоукат оль-Молька Алама, родился в 1919 году в Бирджанде. В 1939 году он женился на дочери Кавам оль-Молька Ширази, и его аристократизм в разведывательных кругах еще больше укрепился благодаря семейным узам. После смерти Эбрахима Алама его единственный сын, Амир Ассадолла, стал наследником Каэнского ханства. 1941-1944 годы сыграли важную роль в определении судьбы Алама и его принадлежности к Каэну. В течение этих лет он осуществлял обширную шпионскую деятельность совместно с иностранными разведывательными службами, особенно с британскими, в Тегеране, на востоке и юге Ирана. Частью задачи его шпионской сети было проникновение в партию Туде, газеты и политические организации. Он сыграл активную роль в государственном перевороте 19 августа 1953 года (цит. по: Хосейн Фардуст, Расцвет и падение монархии Пехлеви. С. 231-233).
[2] Джеймс А. Билл. «Лев и орел». С. 207.
[3] Сейед Хамид Роухани. «Движение имама Хомейни». Т. 1. С. 145.
[4] Речь идет о том, что шах направил телеграмму соболезнования аятолле Хакиму и присвоил ему титул марджа ат-таклида после смерти аятоллы Боруджерди.
[5] Джеймс А. Билл. «Лев и орел». С. 200.
[6] Имам Хомейни (да будет доволен им Аллах!) родился 20-го числа Джумада ас-Сани 1320 года лунной хиджры (в сентябре 1902 года) в семье священнослужителя в городе Хомейн. Его звали Рухолла. Его отец, покойный Сейед Мостафа, был воинствующим священнослужителем, а его мать, Бану Хаджар, происходила из семьи священнослужителей.
Он начал изучать исламские науки под руководством своего старшего брата Сейеда Мортазы Пасандиде и продолжал учебу у него в течение трех лет. Затем он отправился в Исфахан, а потом в Арак, чтобы продолжить учебу. После того, как аятолла Хаэри Язди перевел свою богословскую семинарию из Арака в Кум, он также отправился в Кум. В 1345 году лунной хиджры (1927 г.) он закончил обучение уровня «сотух-е алийе» и получил степень иджтихада.
Имам был близко знаком с воинствующими политическими деятелями времен Реза-хана, такими как мученик Модаррес, покойный Хадж Мирза Джавад Ага, покойный Ага Мирза Садег Ага, покойный Ангаджи и другими, и участвовал в политических движениях против Реза-хана, возглавляемых духовенством, таких как сидячая забастовка исфаханских и других ученых в Куме в 1927 году. Он следил за новостями, политическими и культурными программами режима через газеты и прессу. Написание книги «Кашф аль-Асрар» и раскрытие природы еретических течений эпохи Реза-хана стало свидетельством его точности и глубокого понимания политических явлений. С юности он был известен своей честностью, верой, мужеством и исполнением обязанностей, повелением одобряемого и воспрещением порицаемого, крепкой памятью, глубокими мыслями, красноречием и сильной волей. Эти качества привлекли к нему внимание ученых, особенно аятоллы Хаэри. В течение шести лет он посещал занятия по исламскому мистицизму великого философа своего времени, покойного аятоллы Шахабади.
В дополнение к занятиям в семинарии Имам Хомейни уделял особое внимание научным, культурным, философским и историческим вопросам, оставив помимо трудов по фикху ценные труды в области исламского мистицизма, философии и толкования Корана.
Его сборник лекций, воззваний, посланий и писем является важным источником для исторических, политических, социальных, культурных и идеологических исследований, и был опубликован под названием «Сахифе-йе Эмам» (до этого – «Сахифе-йе Нур»).
Джавад Мансури
Источник: Мансури, Джавад. Ашнайи ба энгелаб-е эслами-йе Иран. С. 148 – 166.
[7] Сахифе-йе Нур. Т. 1. С. 22.
[8] Мохаммад-Реза Пехлеви. Собрание сочинений, речей и посланий. Т. 4. С. 3058-3052.
[9] Мохаммад-Реза Пехлеви. Собрание сочинений, речей и посланий. Т. 4. С. 3094-3091.
[10] «Сахифе-йе Нур». Т. 1. С. 29-32.
[11] Джавад Мансури. «История восстания 15-го Хордада согласно документам. С. 348.
[12] Там же. С. 352.
[13] Газета «Кейхан». Фарвардин, 1376.
[14] «Сахифе-йе Нур». Т. 1. С. 72-65.
[15] Джавад Мансури. «История восстания 15-го Хордада согласно документам. С. 563.
[16] Газета «Этелаат», 6 Фарвардина 1342 г. (26 марта 1963)
[17] Джавад Мансури. «История восстания 15-го Хордада согласно документам. С. 617.
[18] «Сахифе-йе Нур». Т. 1. С. 57-54.
[19] В этом заявлении Имама говорилось об обязательстве не высказываться по этим вопросам, которое САВАК хотел брать с проповедников, поскольку эти высказывания побуждали людей бороться с режимом.
[20] Газета «Этелаат», 6 июня 1963 г.