«Второй шаг Исламской революции»: новые приоритеты иранской политики
11 февраля 2019 года, в дни празднования 40-летней годовщины Исламской революции, Лидер Исламской Республики Иран Сеед Али Хаменеи выступил с важным программным заявлением, которое получило название «Второй шаг революции». В этом манифесте он изложил свое видение достижений Исламской революции за весь период существования исламского строя в Иране и провозгласил целый ряд установок, направленных на «великую борьбу ради построения великого исламского Ирана». Манифест адресован иранскому народу, но прежде всего обращается к молодежи, которая призвана продолжить дело Исламской революции в течение следующих десятилетий.
Текст манифеста содержит семь основных пунктов, обозначающих важнейшие достижения Ирана за последние четыре десятилетия:
— Стабильность, безопасность и территориальная целостность Ирана
— Ускоренное развитие страны в сфере технологий и создания жизненно важной социально-экономической инфраструктуры
— Максимальный уровень социального партнерства и соревнование в служении обществу
— Поразительный рост политического сознания всех членов общества
— Повышение уровня справедливости при распределении общественных благ в стране
— Заметный рост духовности и нравственности в общественном пространстве
— Набирающая темпы стойкость перед лицом тиранов, деспотов и империалистов
Этот важный документ, который некоторые поспешили назвать не иначе, как хартией Исламской революции в XXI веке, вызвал большой отклик в обществе, о нем высказались главные лица страны. Президент Хасан Роухани заявил о том, что «реализация его целей станет для правительства одним из приоритетов». Об этом документе высказались также видные муджтахиды и ученых богословских центров Ирана, в том числе аятолла Насер Макарем-Ширази, один из ведущих религиозно-правовых авторитетов (марджа‘ ат-таклид) в стране, который призвал власти внимательно изучить содержание манифеста и создать рабочие группы по внедрению этих принципов в жизнь. Обсуждение пунктов манифеста вошло в ближайшую рабочую повестку совещаний руководителей большинства государственных ведомств.
Для начала следует отметить особенное значение самого повода для этого заявления Лидера Ирана. Страна празднует 40-летие революции, которое проходит в условиях крайне тяжелой для Ирана международно-политической обстановки, ужесточения санкций и риторики угроз со стороны традиционных врагов этой революции – США и Израиля. Это само по себе возвращает Иран к ситуации первых лет после победы революции.
Кроме того, сама цифра 40 имеет сакральное значение для исламской культуры в целом и ирано-шиитской традиции в частности. Это число символизирует преодоление некого испытания и выход к какому-то важному этапу, опыт духовного созревания. Пророку Мухаммаду было сорок лет, когда были ниспосланы первые аяты Священного Корана, сорок недель длится беременность женщины, и еще сорок дней проходит до ее очищения после родов. Можно также вспомнить сорок дней, проведенных пророком Мусой на горе Тур, и сорок лет скитаний иудеев по пустыне. Для Исламской революции 40-летие – это некий рубеж зрелости, по достижении которого следует окинуть взором свою прошлую жизнь и принять новые решения.
Надо сказать, двигаясь к своему 40-летию, Исламская республика, действительно, показала свою зрелость. Ей удалось справиться с целой чередой «возрастных» кризисов – нескольких волн протестов (от студенческих протестов 1999 года до «зеленого движения» 2009 года и протестов 2017-2018 годов), за которыми неизменно стояла поддержка иностранных сил, делавших расчет на дестабилизацию иранского общества. Ирану удалось не превратиться в тотального изгоя на мировой арене, не скатиться под давлением санкций к ситуации экономического коллапса, развивать инфраструктуру и высокие технологии, продолжать наращивать свой оборонный потенциал, отстоять свой статус региональной державы и расширять свое влияние в регионе. Но самое главное, Ирану удалось сохранить идеалы Исламской революции и даже выдвинуть за последние годы ряд идеологических новаций.
В чем же состоит «второй шаг» Исламской революции? В качестве основной цели и конечного идеала Исламской революции представлено «создание новой исламской цивилизации». Сеед Али Хаменеи заявил: «Таким образом, Исламская революция вышла на второй этап – саморазвитие, формирование социума и цивилизационное строительство. Дорогие мои, берегите свою революцию и как можно приближайте ее к ее великой цели, которая состоит в создании новой исламской цивилизации и подготовке к восходу солнца Величайшего Вилаята (то есть Имама Махди – Иран1979)».
Эксперты обратили внимание на экономическую часть изложенной программы, в частности на необходимость большей активности народа в экономике и сокращения государственного участия в этой сфере. К тому же, в тексте в очередной раз прозвучала идея о повороте в сторону молодежи – тенденция в политике иранских властей на протяжении последних нескольких лет. В прессе также отметили, что Лидер ИРИ провел вполне точный и объективный анализ допущенных за 40-летний период ошибок и промахов в деле реализации идеалов Исламской революции.
В целом информационное освещение манифеста позиционировало его как новый программный документ Исламской революции, хотя каких-то принципиально новых задач и идейных установок он не содержит. Даже относительно новые доктрины «исламского цивилизационного строительства» и «подготовки к явлению Махди» — это значимые идейные тренды последних десяти лет.
Рахбар еще раз провозглашает принцип «Мы можем!» и призывает молодежь поверить в свои силы, потому что основная задача врагов Ирана в ходе развернутой ими психологической войны состоит во внушении молодому поколению чувства отчаяния и страха перед будущим. Он также обращается к молодым людям с несколькими напутствиями. В первую очередь он призывает их участвовать в научно-техническом прогрессе, потому что научные знания являются сегодня важнейшим инструментом обеспечения мощи страны. Далее он обращает внимание на духовность и нравственность, без которых невозможна реализации всех прочих целей революции. Хаменеи говорит также об экономике, социальной справедливости и борьбе с коррупцией, свободе и независимости.
Конечно, акцент в большей мере был сделан на более современной и очищенной от цветастой риторики стилистике подачи уже привычных и известных иранцу идей, в том числе на визуальной составляющей. Манифест был опубликован вместе с цветной картинкой, на которой Лидер Ирана уверенно движется вперёд в окружении представителей различных слоев общества, в основном молодых специалистов – от инженеров, басиджей и учащихся медресе до спортсменов и представителей так называемого креативного класса с модными стрижками и бородками. Тоже классический набор, но в чуть более современном графическом оформлении.
Тем не менее, текст манифеста содержит ряд новаций. Наше внимание приковывает смещение некоторых акцентов в интерпретации революции. Во-первых, Хаменеи подчеркнул, что Исламская революция – это не столько политическое событие, сколько крупное религиозное движение, которое было призвано вернуть религии ведущую роль во всех сферах жизни общества. Во-вторых, революция понимается Рахбаром не как одномоментное историческое событие, а как постоянный процесс (перманентная революция), в связи с чем звучит слово «революционный строй» (незам-е энгелаби) как фундаментальная характеристика исламского режима в Иране.
Этот момент особенно важен, потому что в первые годы после Исламской революции между левыми и правыми крыльями революционного движения разворачивалась дискуссия по поводу исламского понимания революционности, в которой «исламский строй» как некая константа противопоставлялся безудержному революционному запалу леваков. После смерти Имама Хомейни, когда ключевой задачей считалось «сохранение исламского строя как одна из непреложнейших обязанностей» (хефз-е незам-е эслами оуджаб-е ваджебат аст), а правительство Хашеми-Рафсанджани взяло курс на «созидание» (сазандеги), революционная риторика на какое-то время угасла. Левые апеллировали к словам Али Шариати: «Важно не просто совершить революцию, а оставаться революционером». Спустя сорок с лишним лет после его смерти революционность вновь оказывается в фокусе внимания руководства Ирана.
Рахбар также рассуждает о мировой роли иранской революции и ее вкладе в распад биполярного мира. По его мнению, революция создала третий полюс – «полюс мысли и исламского мира», а после падения социалистического блока стала главным антагонистом капиталистического мира, в результате чего мир сегодня снова делится на два лагеря – лагерь гегемонизма и лагерь сопротивления. Несомненно, под лагерем сопротивления имеется в виду так называемая Ось сопротивления – совокупность даже не столько государств, сколько широких религиозно-политических движений в Сирии, Ливане, Ираке, Йемене, которые ориентируются на Тегеран и разделяют его основные внешнеполитические задачи в регионе. Мировым лагерем это пока называть рано, но нельзя не признать, что это единственный мощный политический блок, не признающий навязанную миру Вашингтоном либерально-рыночную повестку, а зиждущийся на принципиально иных идейных и духовных основаниях. Как показывает опыт истории, именно наличие таких оснований может стать залогом для формирования новых центров силы, альтернативных политических и экономических систем.
Нельзя обойти стороной и тот факт, что Рахбар вводит новые лозунги революции: вдобавок к старым четырем лозунгам «Независимость» (эстеглал), «Свобода» (азади), «Справедливость» (эдалат) и «Духовность» (манавийат), из которых чаще всего звучали первые два, упоминаются новые «столпы»: «Нравственность» (ахлак), «Достоинство» (эззат), «Рациональность» (агланийат) и «Братство» (барадари). Эти понятия, пожалуй, наиболее девальвированные в современном светском политическом дискурсе, призваны выражать основную суть послания Исламской революции мировому сообществу.
Еще один важный момент состоит в том, что, раскрывая суть термина «достоинство», Рахбар неоднократно подчеркивает фактор национального величия и достоинства Ирана – это еще один болезненный для исламского строя момент, потому что национализм долгое время воспринимался как конкурирующая идеология и угроза стабильности Исламской республики. Однако национализм сегодня крайне популярен среди молодежи, становясь объектом злоупотреблений со стороны разных политических сил, делающих ставку на ослабление исламской идентичности населения, и Рахбар публично демонстрирует уважение национальному самосознанию и гордости иранцев. Даже провозглашенная им цель Исламской революции – «великий джихад ради построения великого исламского Ирана» — во многом представляет собой вынужденный рестайлинг исламской идеологии в духе националистического по своей сути настроя значительной части иранского общества.
Таким образом, манифест «Второй шаг революции», конечно же, не обозначает какой-то новый вектор в политике Исламской Республики Иран и не открывает какую-то новую веху в развитии самой идеологии Исламской революции. Вместе с тем это, определенно, попытка обновления социального и отчасти международного имиджа этой идеологии, актуализации старых доктрин и понятий в свете новых реалий и изменившихся ожиданий иранского общества, особенно молодежи.
Исмагил Гибадуллин