Мортаза Мотаххари. Взгляд на исламский экономический строй. Ч. 3 – 4. Ценность. Прибавочная стоимость
Представляем вашему вниманию перевод книги «Взгляд на исламский экономический строй» выдающегося иранского мыслителя аятоллы Мортазы Мотаххари (ум. 1979), который по праву считается одним из выдающихся идеологов Исламской революции и был первым председателем Революционного совета после победы Исламской революции. Книга представляет собой собрание нескольких его статей, выступлений и заметок, посвященных теоретическим и философским аспектам экономики. Мотаххари, тщательно изучавший взгляды марксистов, в центре внимания которых находились социально-экономические проблемы общества, предпринял попытку выработать новый подход к экономике на основе исламской философии, шиитского фикха и иджтихада, а также осмыслить основы исламского экономического строя, который рассматривался, скорее, как некий идеальный проект, требовавший комплексного решения широкого спектра сложных интеллектуальных и практических задач. Не будучи экономистом по своему образованию и роду занятий, Мортаза Мотаххари тем не менее предлагает глубокий и местами очень новаторский анализ фундаментальных проблем экономической науки, не лишенный ценных прогностических выводов футурологического характера. Экономические идеи Мотаххари, к сожалению, оказались далеко на периферии интересов исследователей его наследия, отчасти потому что строились на критическом изучении трудов марксистских теоретиков, которые потеряли актуальность после распада СССР и краха социалистического лагеря, однако сегодня, на фоне кризисов современной капиталистической рыночной экономики и поиска новых парадигм развития, многие его идеи и выводы, еще недавно казавшиеся многим идеалистичными или даже наивными, приобретают очень свежее звучание и перекликаются с рассуждениями современных авторов.
Ценность
Одним из важных вопросов в экономике, как с теоретической и технической точек зрения, так и с моральной, является проблема «ценности». Что такое ценность и какой фактор придает вещам ценность? Слово «ценность» (перс. арзеш), которое, возможно, имеет тот же корень, что и «ардж», хотя, возможно, «ардж» – это арабское слово, обозначающее «ценность» и являющееся производным от персидского «арз», и оно означает состояние, когда тебя ценят. Человек ценит определенные вещи и заботится о них. Это те вещи, которые полезны для него. Экономическая ценность – это ценность, заключенная в каком-либо необходимом для жизни материале, или экономическая и денежная ценность, которая присваивается материальному или духовному аспекту, такому как образование, или художественному аспекту, такому как чтение. Обсуждение ценности предполагает два аспекта: во-первых, как получается, что некоторые материальные вещи в этом мире имеют ценность для человека и считаются богатством, например, вода, хлеб, земля, фрукты, ковры и т.д., а некоторые другие не имеют ценности и не считаются богатством, например, свет и воздух, а также мусор или помои? Другой вопрос: откуда берется разница в стоимости вещей, которые имеют ценность? Другими словами, откуда берутся цены, и почему они отличаются? Почему одна из двух вещей, которые покупаются и продаются на развес, в килограммах, или отмеряются в метрах, стоят не одинаково, и одна из них дороже другой? Что касается первого аспекта, ценность вещи зависит от того, полезна ли она человеку, то есть удовлетворяет ли она одну из человеческих потребностей или способствует ее удовлетворению, независимо от того, является ли эта потребность материальной и связанной с жизнедеятельностью или нематериальной, будь это некий используемый предмет, извлечение из которого пользы равносильно его уничтожению, как в случае с хлебом и фруктами, или польза от этой вещи (манфа‘ат, «выгода» в религиозно-правовом смысле этого слова), то есть она становится средством, которое не становится само предметом потребления, но человек может извлекать из него пользу или получать от него удовольствие, например, человек получает пользу, видя какой-либо пейзаж, слыша какой-либо звук[1] или проживая в каком-то доме.
Но правда в том, что, хотя выгоду (в религиозно-правовом смысле этого слова) можно обменять на деньги, она сама по себе не считается деньгами или богатством. Красота, пение или речь являются средствами привлечения и приобретения денег и могут быть обменены на деньги, но сами по себе они не считаются деньгами или богатством. Следовательно, условием того, чтобы вещь являлась имуществом, является то, что она сама по себе является вещью. Из сказанного ясно, что первое условие ценности заключается в том, что вещь необходима. Второе условие заключается в том, что она не является обильной и бесплатной, как свет и воздух. Третье условие заключается в том, что его можно присвоить. Если есть что-то, что отдельные люди не могут присвоить себе, что находится вне их контроля, даже если этого не так много, и это не превышает необходимое количество, это все равно не является имуществом, как дождь или ветерок. Что касается второго условия, то можно сказать, что оно не является обязательным, потому что, если что-то предположительно имеется в чрезвычайно большом количестве, но люди способны взять это под свой контроль, это волей-неволей становится имуществом, как в случае с землей или морем. Если люди получат возможность контролировать воздух, подобно морю и земле, воздух также приобретет ценность, хотим мы этого или нет. Если же что-то, напротив, имеется лишь в необходимом количестве или даже еще в меньшем количестве, но не может быть присвоено, например, дождь или ветер, это не приобретет ценности. Таким образом, третье условие является продолжением второго условия. Из сказанного ясно, что труд не вмешивается в принцип ценности. Конечно, есть много вещей, которые нельзя использовать, пока над ними не произведена работа, но многие вещи могут использоваться и приобретать ценность еще до того, как над ними производится какая-либо работа, а вещи, над которыми необходимо произвести работу, имеют ценность, потому что они потенциально пригодны для использования. Например, над чем-то может выполняться работа, но из-за того, что сама вещь бесполезна и никому не нужна, она не приобретает ценности или имеет ценность лишь некоторое время, а затем теряет ее. Труд следует рассматривать как источник собственности, но не как источник ценности. Ценность вообще не зависит от труда.
Что касается второго аспекта, а именно причины разницы в ценах, то в книге «Принципы экономики» Нушин на странице 14 пишет: «Хотя формирование и регулирование рыночных цен происходит в результате совместных усилий и борьбы владельцев и производителей товаров, оно не зависит от их воли, а также от воли всего общества. Как и законы природы, эти процессы оказывают на всех участников рынка своё непреодолимое воздействие. Например, иногда цена на определённые виды товаров может привести к банкротству их владельцев. Однако, пока сохраняются условия, определяющие эту цену, в экономике обмена ни одна власть не может её изменить. Вот несколько важных моментов, на которые стоит обратить внимание:
А) Насколько цены в так называемой экономике свободного обмена, основанной на индивидуальной собственности, зависят от отдельных лиц, и в какой степени правительство может контролировать и определять их? Ограничивается ли роль правительства лишь предотвращением недобросовестности продавцов, или же оно также способно влиять на реальные цены товаров? Ошибка авторов, которые придерживаются аристотелевского стиля мышления, заключается в том, что они не рассматривают два других возможных режима: экономику, основанную на индивидуальной и абсолютно свободной собственности, и коллективную экономику. Хотя первый вариант ошибочен, второй и третий также имеют право на существование. Возможно, в последнем случае также присутствует индивидуальная собственность, но правительство, представляющее волю и интересы нации, осуществляет контроль над производством и потреблением.
Б) Почему цена на товары постоянно меняется? Существует ли неизменный максимум и минимум, на основании которых происходят колебания цен? Что определяет эти пределы?
В) Почему каждый товар имеет свою цену? Например, почему у каждого драгоценного камня своя цена? Почему пшеница обычно дороже ячменя? Почему сахар дороже пшеницы, а груши дороже яблок?[2] На странице 14 книги «Принципы экономики» Нушин пишет: «Теперь, когда мы осознали исключительную важность цены в экономике обмена, при ее изучении мы должны прежде всего задаться вопросом: с чем связана цена? И какой фактор определяет этот регулятор экономики обмена?».
Затем он приводит пример с двумя шляпами, одна из которых стоит 250 риалов, а другая — 150. Он говорит: «Если я спрошу продавца о причине такой разницы в цене, он ответит мне, что материал или форма первой шляпы лучше. То есть, он объясняет разницу в цене на шляпы прежде всего различием в материале или способе их использования. Правильно ли это объяснение? На первый взгляд, оно кажется логичным. Однако на самом деле я могу использовать качественную шляпу в течение двух лет, в то время как другую — только один год».
Не потому ли цена первой будет выше? Нам следует быть более осторожными в этом вопросе. Во-первых, чтобы внести ясность, вместо двух шляп мы рассмотрим шляпу и тарелку. Обычная тарелка, конечно же, будет дешевле шляпы. Давайте предположим, что цена тарелки в четыре раза меньше, чем цена шляпы. Можем ли мы заключить из этого, что срок службы тарелки в четыре раза меньше, чем срок службы шляпы, и поэтому ее цена в четыре раза меньше? Конечно же, нет, потому что тарелка, особенно если она металлическая, служит много лет, в то время как срок службы шляпы составляет не более двух-трех зимних сезонов. Таким образом, можно сказать, что продолжительность использования изделия не является важным фактором при определении его цены. Из приведенного выше утверждения можно, максимум, прийти к выводу, что изделие и форма не всегда являются единственными факторами, определяющими цену. Однако, хотя они и являются одними из факторов ценности, они не противоречат друг другу. Скорее, в отношении некоторых предметов, таких как ювелирные изделия, мы можем сказать, что единственным фактором является материал. Во-вторых, в приведенном выше заявлении разница в изделиях рассматривается только с точки зрения срока их службы, и указывается на «продолжительность использования», но следует знать, что разница между изделиями заключается не только в долговечности, элегантности и изяществе, но и в некоторых природных свойствах.
Однако форма связана с качеством и искусственно создаваемой формой, и это связано с оригинальностью, а не с работой. Затем, на странице 15, он пишет: «Возможно, цена шляпы будет выше, чем цена тарелки, потому что шляпа обычно полезнее тарелки, ведь в экстренных случаях от тарелки можно отказаться и есть из кастрюли или одолжить тарелку у соседа, но головной убор не так легко одолжить, а морозной зимой, в снегопад и вьюгу, без головного убора из дома никуда не выйдешь. Если мы присмотримся повнимательнее, то поймем, что полезность не является достаточным и решающим основанием для определения цены товара, потому что цена на хлеб намного ниже, чем цена на табак и сигареты…Если это так, то по какой числовой шкале мы можем измерить степень нашей потребности в определенных товарах? (Позже мы обсудим шкалу спроса и предложения) С другой стороны, мы должны знать, что степень потребности человека в различных товарах и степень их полезности очень относительны и изменчивы. Например, предположим, что бедный студент и богатый бизнесмен отправляются в ателье, чтобы купить пару брюк…» Здесь автор также говорит, что полезность не является достаточной и неоспоримой причиной, косвенно признавая, что в целом она является фактором. Чтобы определить, является ли определенная вещь фактором или нет, мы должны рассматривать все прочие условия как равные, а затем посмотреть, влияет ли наличие или отсутствие этого фактора на ценность при равных прочих условиях? То есть, например, мы должны увидеть, оказывает ли этот фактор свое влияние в условиях, когда два товара равны по типу, по спросу и предложению, а также по объему работ, которые требуются для их производства, и различаются только по тому, являются ли они полезными или нет? Однако приведенное выше утверждение отрицает только то, что этот фактор является единственным, то есть это утверждение логически полезно для доказательства воздействия других факторов, а не для отрицания воздействия этого фактора. Следовательно, приведенное выше утверждение не свободно от логической ошибки. Итак, правильное логическое утверждение выглядит так, как сказали мы, и, конечно, в соответствии с этим утверждением, в равных с точки зрения типа и работы, спроса и предложения условиях «полезность» является фактором и оказывается свое воздействие. Материал также в условиях равнозначности других факторов является фактором, оказывающим свое воздействие, хотя можно было бы сказать, что материал сам по себе увеличивает спрос и нарушает баланс, но мы рассмотрим это при обсуждении спроса и предложения.
Страница 20: «Теперь, похоже, мы нашли фактор, который определяет уровень цен без вмешательства изменений, вызванных спросом и предложением (центральную ось колебаний)… но этот ответ нас не удовлетворяет в должной мере… Если мы определяем цену, оценивая одни товары по цене других, мы еще ни на шаг не продвинулись в изучении нашей темы, и это все равно, что пытаться познать неизвестный предмет с помощью другого неизвестного предмета. Итак, мы продолжаем наше исследование. Во-первых, мы видим, что в цене предмета одежды цена товаров, используемых при его изготовлении, находится в соотношении 1000/1300 или 10/13, а другая часть, составляющая 300/1300, представляет собой заработную плата портного за несколько дней работы. Теперь мы должны посмотреть, как определяется цена ткани и других используемых товаров? Во-первых, почему цена ткани составляет 800 риалов? Потому что для ее изготовления необходимо затратить определенный труд. Предположим, что цена сырья, то есть шерсти, составляет пятьсот риалов. Мы снова задаемся вопросом: с чем связана цена шерсти? Как и прежде, мы отвечаем, что это связано с сырьем, то есть с ценой овцы за вычетом костей, мяса, шкуры и прочих вещей, и с определенным количеством затраченного труда (например, стрижкой шерсти). Цена овцы также связана с затратами на ее кормление и содержание. Таким образом, в конечном счете, все затраты, необходимые для производства любого товара, связаны с трудовыми затратами. Итак, если мы продолжим наши рассуждения в том же духе, то, несомненно, в конце концов придем к тому, что не остается ничего, кроме труда различных классов работников и существующих в природе материалов. Однако до тех пор, пока труд не преобразует эти материалы из одной формы в другую, они не могут учитываться как фактор себестоимости производства».
Возражение, которое можно выдвинуть против приведенного выше утверждения, заключается в том, что некоторые товары, будучи продуктами производства, получены от природы, и их цена не пропорциональна проделанной над ними работе, например, рыба и оленина. Фактически, можно сказать, что над ними производится некая работа, и поэтому государства объявляют такие источники богатства, а именно моря и леса, национальными и общественными и считают их общественным достоянием. Во-вторых, если труд обладает внутренней ценностью, и ничто другое не влияет на его ценность, то почему появление на рынке аналогичного товара, который изготавливается из материала лучшего качества (а не с использованием большего количества труда) или содержит в себе какую-то инновацию, которая делает его более полезным, или имеет более превосходную форму, первый товар выбывает из конкурентной гонки, но при этом никакой дополнительной работы не проделывается? В-третьих, из приведенного выше утверждения можно, максимум, заключить, что труд и сам является товаром, на который имеется спрос и предложение, цена на этот товар растет и падает, и если она достигнет нуля или уровня, который не обеспечивает прожиточный минимум для работника, предложения этого товара не будет, и из двух товаров, один из которых требует меньше труда, но имеет большую ценность, а другой требует больше труда, но имеет меньшую ценность, будет выбран первый, а тот, который требует больше труда, неизбежно станет дефицитным, и его цена возрастет. Таким образом, количество труда влияет на повышение цены, но все эти утверждения показывают, что труд является лишь одним из факторов стоимости, но не отменяет существования других факторов. Труд, как и другие факторы, при равных условиях вызывает повышение цены. В-четвертых, иногда причиной повышения цен на товар, например на автомобиль, является использование при его производстве более совершенных инноваций. Из двух инженеров-модельеров один может больше думать и использовать больше интеллектуальных возможностей, но другой, благодаря своему высокому интеллекту, может применять более совершенные инновации. В-пятых, произведения искусства, как правило, зависят от личных инноваций, вкуса, причем хорошего вкуса, а не от потребления большего количества энергии. Работа новатора, будь то письменное произведение, живопись, скульптура или строительство, приобретает большую ценность вовсе не из-за большего количества вложенного в нее труда[3].
На странице 21, в разделе «Труд – основа стоимости», он говорит: «Давайте подытожим то, что мы говорили ранее: 1. Все продукты, которые создаются общественным трудом в режиме обмена, называются товарами. (Во-первых, слово «товар» не является специфичным для режима обмена, а во-вторых, мы сказали, что некоторые товары в природе имеют форму товаров без вмешательства человека). Для того чтобы товар мог быть обменен на рынке, он должен быть способен удовлетворять некоторые потребности, или, выражаясь экономической терминологией, он должен обладать потребительской стоимостью. 2. Каждый товар – в режиме обмена – обменивается на рынке на определенное количество других товаров при посредничестве денег. Таким образом, каждому товару присваивается определенная «ценность», которую представляют и выражают деньги. Цена товара устанавливается автоматически в ходе борьбы между независимыми производителями товаров и между покупателем и продавцом. Колебания цен на рынке регулируются деятельностью различных производственных организаций и использованием товаров. 3. Потребительная стоимость товара, или его полезность, зависит от природных, физических, химических и механических свойств товара и является первым необходимым условием для его продажи. Однако, как мы уже говорили ранее, потребительная стоимость не может определять цену, поскольку в цена на рынке устанавливается в результате отношений между членами общества, основанных на обмене, а следовательно, факторы, определяющие цену, следует искать не в природных качествах товара, а в отношениях между людьми. Потребительская ценность означает полезность. Полезность зависит как от материала, из которого изготовлен товар, так и от проделанной над ним работы. Характер материала, т.е. природные качества товара, влияют на его стоимость».
Самым странным из всех является утверждение автора «Принципов экономики» Нушина о том, что «поскольку цена устанавливается на рынке в результате обменных отношений между членами общества, то факторы…» Если это так, то единственным фактором, определяющим цену, должны быть спрос и предложение, потому что труд не имеет ничего общего с общественными отношениями. Кроме того, какая связь между ними?
«4. Когда мы рассматриваем отношения между людьми, мы видим, что цена товара может меняться в зависимости от спроса и предложения, но спрос и предложение не определяют уровень, вокруг которого колеблется цена, и, как мы говорили ранее, этот уровень не может определить ничто, кроме затрат на рабочую силу, необходимых для создания товара».
С точки зрения моральной экономики примечательно, что колебания цен повышают или понижают ценность рабочей силы. Разве это само по себе не является своего рода хаосом и вынужденной несправедливостью в отношении прав работников, особенно учитывая, что при таких колебаниях увеличение стоимости часто приносит пользу не работнику, а посреднику в этом обмене, то есть торговцу? Разве это не свидетельствует о превосходстве социалистического режима над капиталистическим? На странице 23, в разделе «Овеществленный и не овеществленный труд», он пишет: «В экономике, основанной на обмене, товары обычно обмениваются в соответствии с их трудовой стоимостью, то есть в соответствии с количеством труда, необходимым для их производства. Однако товары, которые обмениваются на рынке, не только не имеют одинаковой формы, но и часто отличаются друг от друга во всех отношениях. Например, никто на рынке не пытается обменять одну пару обуви на другую пару обуви, которая похожа и идентична во всех отношениях. Следовательно, обмен всегда происходит между двумя различными товарами… В этом случае необходимо сравнивать и измерять ценность продуктов разного труда, труда сапожника, труда ткача… Когда эти два товара поступают на рынок, они взаимозаменяемы и могут быть обменяны друг на друга. Благодаря этому действию исчезают внешние характеристики различных форм труда. Из сказанного следует, что труд разных ремесленников, труд производителей разных потребительских стоимостей нельзя сравнивать друг с другом, если только не привести виды труда к общему и обобщающему понятию, которым является «расходование человеческой энергии»[4], без учета той формы, которую принимает это расходование энергии. В экономике обмена, если мы рассматриваем труд в его общем смысле, то есть в значении расходования человеческой энергии, мы называем это неовеществленным трудом, а если мы рассматриваем труд в рамках той формы, которую принимает это расходование энергии, это называется «овеществленным трудом». Следовательно, неовеществленный труд создает ценность (цену, стоимость), в то время как овеществленный труд создает потребительскую стоимость[5].
Проблема, которая, по-видимому, возникает здесь, заключается в том, что, хотя в экономике обмена труд и подчиняется закону спроса и предложения, и между различными видами труда естественным образом существует конкуренция, то есть более прибыльный труд заменяет менее прибыльный, по определенным причинам как прибыльный, так и убыточный труд попадают на рынок, так что при определенных условиях прибыльный труд не может заменить убыточный[6]. Например, для производства пшеницы и ячменя затрачивается определенное количество неовеществленного труда, в то время как стоимость ячменя составляет половину стоимости пшеницы. Почему фермер не сажает пшеницу вместо ячменя, чтобы продать свой труд по более высокой цене? Это происходит потому, что земля, на которой выращивается ячмень, может не производить пшеницу, или время, когда он должен выращивать пшеницу и потреблять воду, или собирать урожай, не совпадает с тем временем, когда выращивают пшеницу, то есть время его вынужденного простоя без работы объясняется этим, или же, например, тот же фермер проводит снежные зимние дни или ночи за прядением хлопка, в то время как час его работы в поле и на сельскохозяйственных угодьях стоит, например, десять риалов, а час его работы по прядению хлопка дома стоит не более одного риала. Таким образом, неовеществленный труд, то есть «затраты энергии», не является реальным фактором, определяющим ценность, но особым фактором также является полезность.
На странице 25, в разделе «Личный труд и общественно необходимый труд», он пишет: «Мы говорили, что ценность товара определяется неовеществленным трудом. Однако, если мы хотим сравнить различные формы труда, не затрагивая их внешние характеристики, то нужна единица, с помощью которой мы можем измерить количество труда, затраченного на производство товара. Единицей измерения труда является «время». Важен также вопрос: что является единицей измерения труда, служащей критерием ценности? Предполагается, что труд означает затраты энергии. Мы вынужденно должны сказать, что энергия должна в чем-то измеряться. Во-первых, для нас энергия не поддается измерению. Во-вторых, два человека могут создать один и тот же продукт, и более сильный из них может затратить меньше энергии, а более слабый – больше, тогда как результат может быть одинаковым. (Например, Афлах, которому было приказано дунуть). Та же проблема существует и в отношении времени, то есть два человека выполняют одинаковую работу в разное время, потому что один умнее, а другой ленивее, один более квалифицирован, а другой неуклюж. По этой причине была выдвинута гипотеза о «среднем труде», который также называют «общественно необходимым трудом».
С. 25: «Например, мы говорим, что 12 часов работы пекаря равны 8 часам работы сапожника. На первый взгляд кажется, что чем больше времени затрачивается на производство товара, тем выше его ценность, но этот вывод приводит к следующему недостатку: если принять, что ценность товара определяется временем, затраченным на его производство, то чем ленивее и чем менее квалифицирован работник, а значит, чем больше времени он потратит на производство товара, тем большую ценность он создаст[7].
Предположим, что одна мастерица вяжет пару носков за шесть часов, другая мастерица вяжет те же носки за четыре часа, а третья мастерица вяжет те же носки за два часа. Это различие полностью зависит от орудий труда, с одной стороны, и от мастерства и скорости работы этих трех ткачих, с другой… Следовательно, если условия социального равновесия сохраняются, то есть спрос и предложение равны, то только в этом случае наша гипотеза, которая заключается в продаже пары в соответствии с внутренней стоимостью, будет верна…»
Один из вопросов заключается в том, обладает ли труд внутренней ценностью, которая, независимо от какого-либо контракта, равна определенному количеству другого труда и, наконец, денежной сумме, представляющей эту внутреннюю ценность? Или же он не имеет внутренней ценности? И, наконец, должна ли ценность определяться контрактом и соглашением? И если труд обладает внутренней ценностью, достаточно ли для его определения упомянутого выше метода? Вкратце, это звучит так: «Общество требует определенного объема труда, и этот определенный объем выполняется несколькими работниками, но в разное время. Иногда труда затрачивается меньше, чем нужно, и он продается по высокой цене, а иногда его затрачивается больше, чем нужно, и он продается по более низкой цене. Наконец, колебания прекращаются, устанавливается равновесие и определяется реальная цена. Единицей измерения является время. Следует видеть, сколько в среднем затрачивается времени на каждую единицу измерения, и цена определяется исходя из этого времени». Возражение против этого [утверждения] заключается в том, что если бы спрос был больше, то в приведенном выше примере пара носков продавалась бы по цене 12 риалов, а не дороже, скажем, 64 риалов, и почему, если предложение увеличивается, оно не опускается ниже определенного предела? Во-вторых, если внезапно, из-за какого-либо события, такого как вспышка болезни, спрос возрастает, даже если предложение значительно увеличивается за счет тех же работников, цена все равно растет? Как повышается уровень внутренней ценности? Похоже, что вопрос об внутренней ценности еще не решен полностью.
С. 27: «Итак, в свете сказанного, «общественно необходимый труд» определяется средней техникой общества, средней ловкостью и средним мастерством работника, а также средними условиями труда. Однако, с другой стороны, техника общества, мастерство работника и условия труда не являются фиксированными и неизменными и не находятся в состоянии покоя… Если за последние тридцать лет потребление алюминия увеличилось в восемь тысяч раз, то причину падения цен на этот металл следует искать не в соотношении спроса и предложения, а наоборот, увеличение спроса является неизбежным результатом падения цен, а также снижения цен на другие металлы. Основной причиной падения цен является падение стоимости, то есть сокращение рабочего времени, общественно необходимого для производства».
По-видимому, подразумевается, что, вопреки сказанному, падение цен является результатом увеличения предложения и, в свою очередь, служит причиной уменьшения предложения, поскольку спрос не всегда превышает определенную величину, и это доказывает, что спрос не имеет фиксированной величины, и что падение цен является причиной увеличения спроса, а основной причиной падения цен является не превышение предложения над спросом, поскольку неизвестно, увеличилось ли превышение предложения над спросом, а, скорее, сокращение рабочего времени, поскольку спрос и предложение равны, но критерием ценности является труда, и, независимо от того, нужен он или нет, цена снизилась. Таким образом, получается, что главной причиной, определяющей цену, является не спрос и предложение, а труд.
На странице 30, в разделе «Простой и сложный труд», проводится различие между простым и специализированным трудом, но результатом этого различения является увеличение срока обучения специалиста. Тем не менее, этот ответ неверен, потому что время, затрачиваемое на обучение, у разных людей разное, и здесь не принимаются во внимание разные таланты, гении и инновации.
[Еще один обзор личного труда и общественно необходимого труда: является ли рабочее время мерой труда?]
В «Принципах экономики» Нушина на странице 25, говорится: «…Единицей измерения труда является время». Если мы используем в качестве показателя потребления энергии только время, возникают две проблемы: Первая проблема заключается в том, что время само по себе не может быть показателем двух движений, если не определена скорость этих движений. Время в сочетании со скоростью определяют количество движений. Кроме того, наша дискуссия о труде не сводится к определению количества движения в терминах пройденного расстояния, не сводится к определению количества движения в терминах пройденного расстояния, а сводится к определению количества расходуемой энергии. Два движения могут быть равными по времени и скорости, но неравными по количеству затраченной энергии. Например, если два человека двигают руками параллельно друг другу, и у одного в руке ручка, а у другого десятикилограммовый брусок, то количество затраченной энергии будет неодинаковым. Таким образом, времени и скорости достаточно для определения количества простых движений – то есть движения с точки зрения пройденного расстояния, а не с точки зрения затраченной энергии, но их недостаточно для определения количества затраченной энергии. Во-вторых, если мы рассмотрим двух работников, один из которых из-за недостатка квалификации затрачивает больше энергии, либо за большее время, либо за равное время, но с большими затратами энергии, как мы уже упоминали, а другой затрачивает меньше, но продукт их труда равен с точки зрения потребительской ценности, например, каждый из них вяжет пару носков, а отсюда следует, что ценность труда того, кто затратил энергию, была больше: если он потратил больше, то она будет больше, однако это не обязательно так. Из изучения [упомянутой] книги (С. 25) следует, что они заметили одну из двух версий второй проблемы, а именно, что два работника могут поставлять обществу один и тот же продукт, например, по паре носков, но один из них тратит больше энергии, больше времени, а другой тратит меньше энергии за меньшее время. Почему же их ценность не равна? Однако он не рассматривает проблему таким образом, а лукаво лишает ее статуса проблемы и представляет по-другому. Он говорит: «Если три человека вяжут три пары носков, один за шесть часов, другой за четыре часа, а третий за два часа, причем почасовая заработная плата составляет два риала, то можем ли мы заключить, что первый мастер по вязанию носков обязательно продаст свою пару носков за двенадцать риалов, второй – за восемь риалов, а третий за четыре? Конечно, нет, потому что, если первому ткачу носков удастся продать свою пару носков за двенадцать риалов, два других ткача носков так никогда и не появятся…»
Короче говоря, здесь он поднимает вопрос спроса и предложения и, наконец, говорит: «Цена носков не определяется ни трудом ткача, который производит их в кратчайшие сроки, ни трудом ткача, который производит их в течение длительного времени… но неким «средним трудом», который необходим для производства этого товара с точки зрения всего сообщества. Этот средний труд в терминологии называется «общественно необходимым трудом». Затем, в конце страницы 27, он пишет: «Согласно тому, что было сказано, общественно необходимый труд определяется средней техникой общества, средней ловкостью и средним мастерством работника, а также средними условиями труда, но, с другой стороны, техника общества, квалификация работника и условия труда не являются фиксированными, неизменными и находящимися в состоянии покоя… Следовательно, время «общественно необходимого труда» для производства данного товара также изменяется в соответствии с этими факторами». Во-первых, если труд является основой стоимости, то нет причин, по которым основой стоимости должен быть не личный труд, а общественно необходимый труд. Суть в следующем: «Сложим вместе различные с точки зрения объема и времени виды труда, которые имеют разную стоимость, несоразмерную потраченному объему работы и времени, и разделим на них общую цену». Если вы скажете, что хаос, который порождают спрос и предложение, возникающие в экономике обмена, приводит к нарушению соотношения объема рабочей силы и ее цены, то мы ответим на это, что такого никогда не бывает. Тот факт, что две пары носков, одинаковые по потребительской ценности и разные по затраченному на них объему энергии, имеют одинаковую цену на рынке, нельзя назвать результатом рыночной стихии. Во-вторых, признание того, что техника общества, навыки и сноровка могут меняться и, как следствие, необходимый объем работы в разных обществах тоже является переменной величиной, само по себе подразумевает, что в обществе нет среднего уровня времени выполнения работ, то есть у нас нет необходимого рабочего времени, ни личного, ни общественно необходимого. Обществу необходимо лишь определенное количество товаров, соответствующее запросам и нуждам людей, независимо от того, были ли эти товары созданы человеческим трудом, природой или, например, с помощью магии, и были ли эти товары произведены за очень короткое время или за длительный срок. В любом случае, цена определяется не количеством личного труда и не количеством общественно необходимого труда, которые в любом случае являются переменными величинами, и, конечно, спрос и предложение также не означают определенного численного соотношения, но [определяет цену] именно спрос и уровень соответствия принципам, регулирующим поведение человека в сфере конкуренции.
На странице 30, после объяснения того, что цена на алюминий была чрезвычайно высока до середины XIX века, но сейчас она является низкой, потому что его легко добывать с помощью электричества (с минимальными затратами труда), он говорит: «Этот опыт и пример ясно показывают, что невозможно определить, цена определяется спросом и предложением. Если за последние тридцать лет потребление алюминия увеличилось в восемь тысяч раз, то причину падения цен на этот металл следует искать не в соотношении спроса и предложения, а напротив, увеличение спроса является неизбежным результатом падения цен, а основной причиной падения цен является падение стоимости (сокращение общественно необходимого рабочего времени для производства)».
Это возражение, по-видимому, основывается на двух принципах. Один из них заключается в том, что, вопреки утверждениям сторонников спроса и предложения, спрос не является основной причиной и не имеет фиксированной величины, точно так же, как причиной увеличения предложения и повышения цен, возможно, является результат падения цены, которое само по себе является результатом сокращение рабочего времени (общественно необходимого труда). Другой принцип заключается в том, что они рассматривают только соотношение спроса и предложения и не думают о том, что другой фактор, помимо увеличения соотношения спроса и предложения, также может быть причиной снижения или повышения цен, а именно сокращение или, возможно, увеличение рабочего времени. Однако первый принцип, по-видимому, сторонники спроса и предложения не поддерживают, то есть они не утверждают, что спрос всегда является причиной предложения и цены, и никогда – следствием, мы уже объясняли это на уроке.
Что касается второго принципа: если кто-то утверждает, что сокращение рабочего времени, то есть облегчение, как мы это называем, не окажет никакого воздействия, замечание принимается, однако, если кто-то считает, что облегчение скажется на относительном увеличении предложения, как мы уже говорили при обсуждении основы ценности, то возражение не принимается. Мы уже говорили, что на предложение (помимо самого спроса) влияют некоторые вещи, в том числе легкость, безопасность, соответствие привычке и т.д.
Из сказанного следует, что, во-первых, если мы рассматриваем труд как основу стоимости, а время как единицу измерения труда, мы должны измерять личный труд, а не так называемый общественно необходимый труд. Во-вторых, предполагая, что мы измеряем общественно необходимый труд, мы должны предполагать, что он стабилен, то есть, если в обществе имеется стабильная ситуация с точки зрения потребления и спроса, то общественно необходимый труд также должен быть стабильным. Если количество рабочей силы стабильно, а общество в этом отношении изменчиво, то должно иметься стабильное соотношение между переменным состоянием потребления и спроса общества и между общественно необходимым трудом, и все же сами эти господа признают, что общественно необходимый труд меняется в результате изменений в технике, знаниях и навыках, и это изменение не имеет ничего общего с состоянием общества с точки зрения потребления и спроса. Поэтому «общественно необходимый труд» вообще теряет свой смысл. Это все равно что сказать, что обществу требуется неопределенный объем труда. Конечно, этот неопределенное количество – это не просто наличие труда, а то количество, которое на самом деле является определенным. Этот определенный факт, с точки зрения сторонников принципа спроса и предложения или принципа уровня соответствия принципам человеческого поведения, заключается в том, что труд может создавать необходимые обществу блага, которые и являются товарами. Таким образом, общество в первую очередь и по своей сути нуждается не в труде, а в благах, независимо от того, создаются ли эти блага трудом или нет. Способность труда создавать блага в разное время различна. По мере развития технологий и знаний количество труда, требуемого для создания того, что нужно обществу, становится меньше. Таким образом, количество труда определяется и ограничивается самим товаром в соответствии с условиями времени. В любом случае, не имеет смысла говорить о том, что общество нуждается в общественно необходимом количестве труда, и это количество является переменной, а не фиксированной величиной. На самом деле это означает, что общество нуждается в фиксированном количестве товаров, и это фиксированное количество товаров требует определенного количества труда для их производства. Объем необходимого труда варьируется в зависимости от производственных и человеческих условий. Если потребность общества имеет фиксированное значение, и поставляемый товар также соотносится с потребностью фиксированным образом, и это сокращение рабочего времени является специфичным для каждого конкретного товара, это, безусловно, сказывается на снижении цен, поскольку цены определяются принципом порядка, который мы изложили, говоря о ценах, а относительное сокращение рабочего времени изменяет степень полезности товара с точки зрения возможности его предложения. Однако, если сокращение рабочего времени носит общий характер, это никак не влияет на снижение цен, то есть рабочее время сокращается, но цены не падают, и это лучшее доказательство того, что труд не является основой стоимости. Аналогичным образом, снижение цен, если сокращение рабочего времени характерно не для всех товаров, тоже является доказательством того, что спрос и предложение не являются определяющими факторами цены, как указал Нушин в своих «Принципах экономики» на странице 30. Из этого со всей очевидностью вытекает правильность нашей теории относительно основы ценообразования.
На странице 32 он пишет в скобках: «Однако из сказанного не следует делать вывод, что шедевры великого художника настолько ценны, потому что их ценность включает в себя работы других художников, которые не смогли достичь такого высокого художественного уровня. Скорее всего, их ценность объясняется тем, что каждый из этих шедевров по-своему уникален и не имеет аналогов, и создать нечто подобное невозможно. Как мы уже говорили, ценность товара, независимо от того, был ли он произведен сегодня или несколько лет назад, что в нашем рассуждении не имеет значения, определяется работой, необходимой для его создания, или, скорее, для его воссоздания. Следовательно, цена товаров, которые не могут быть воссозданы и, следовательно, их производство не может регулироваться путем обмена, зависит от ценности и не связана с ней».
Похоже, что приведенный выше ответ на вышеуказанные вопросы является ничем иным, как признанием тупиковой ситуации в вопросе внутренней ценности труда, а также признанием того, что ценность определяют спрос и предложение. Поскольку там говорится: «Стоимость товара определяется количеством труда, необходимого для его воспроизводства, а потому цена товаров, которые не могут быть воспроизведены, и, следовательно, их производство не может регулироваться обменом…», это означает, что товар, который не может быть воспроизведен заново, является дорогим, независимо от того, обусловлено ли это высоким уровнем спроса и низким уровнем предложения.
На странице 23, в разделе «Форма стоимости денег», он пишет: «Как мы знаем, стоимость каждого товара определяется количеством простого, общественно необходимого труда, необходимого для его производства. Но для того, чтобы продукт имел ценность, недостаточно, чтобы на него было затрачено определенное количество труда, и продукт этого труда должен быть размещен на рынке напротив другого продукта, чтобы посредством обмена стать материальным воплощением трудовых отношений, существующих между людьми, а в противном случае продукт труда будет иметь только потребительскую ценность, а не внутреннюю… Экономическая организация, основанная на обмене, такова, что стоимость товара не определяется однозначно и непосредственно количеством часов и минут, необходимых для производства этого товара, а скорее стоимость одного товара определяется определенным количеством другого товара».
Здесь следует сказать, что если намерение состоит в том, чтобы обмен и рынок были проявлением, манифестацией и средством доказательства реальной ценности, то есть затраченного труда, слова о том, что «пока товар не будет помещен рядом с другим товаром, он имеет только потребительскую ценность, а не внутреннюю», неверны, и если подразумевается, что «ценность» по сути является дополнительным понятием и представляет собой соотношение, которое товар имеет с другими товарами, и что ценность не имеет значения, пока на рынке нет других товаров, то это возражение не имеет смысла. Однако следует констатировать, что смысл сказанного ранее о том, что ценность любой вещи состоит в количестве затраченного труда, заключается в том, что соотношение вещей друг с другом измеряется объемом затраченного на них труда. Следовательно, согласно первому обоснованию, каждый товар по своей сути обладает ценностью, будь то в режиме обменной экономики или в режиме необменной экономики. Однако, согласно второй точке зрения, товар имеет ценность только в экономике обмена, а в экономике без обмена труд затрачивается, но он не имеет ценности, потому что цена и ценность ничего не значат без обмена и бартера.
На странице 42 он говорит о золоте: «Золотая монета – это товар, имеющий определенную ценность и являющийся материальным проявлением общественно необходимого количества труда, и только по этой причине ее можно считать мерой стоимости других товаров». Однако золото – это материал, который противоречит теории «ценность = труд», поскольку работа, выполняемая над золотом, никак не соотносится по времени и затраченным усилиям с его стоимостью. Более того, ценность золота обусловлена теми аспектами, о которых сам автор упоминал на странице 41: оно не ржавеет, не стареет, не подвержено смерти, не исчезает, если его потереть руками, за ним легко ухаживать, его можно разделить на мелкие кусочки и дробные части, его легко транспортировать, его легко чистить, оно узнаваемо по своему цвету и звучанию.
Страница 48: «С другой стороны, иногда покупатель покупает товар до уплаты денег и расплачивается за него через некоторое время. Этот вид купли-продажи называется торговлей в кредит… Поэтому, когда фермер расплачивается за товар, который он купил летом, осенью, в этом случае деньги больше не являются средством обращения и циркуляции товара, потому что товар уже был обменен. В этом случае говорят: деньги – это средство платежа».
С точки зрения фикха, кредитная сделка подобна денежной сделке, как если бы в приведенном выше примере фермер продал свою пшеницу за наличные и купил на эти деньги ткань, имели место две сделки, не более того: здесь есть не более двух этапов. Если он также заранее покупает ткань в кредит, все равно остается не более двух этапов, и выплата кредита не может считаться самостоятельным этапом. На первом этапе ответственность за обмен ткани на деньги лежит на фермере, процесс обмена завершен. Окончательный платеж происходит вне процесса обмена. Однако, с точки зрения экономики, которая рассматривает реальные, а не виртуальные процессы, если транзакция осуществляется наличными, то в самом начале движутся товары и деньги, а если это кредит, то на первом этапе движутся только товары в виде ткани, на втором этапе, то есть, на этапе продажи продукта, товары в виде продукта и деньги, а на третьем этапе только деньги. Таким образом, сущность кредита с экономической точки зрения не совпадает с его сущностью с точки зрения права и социальных условностей».
Страница 49: «… Если бумажные деньги не обеспечены золотом, серебром или драгоценными украшениями, то, даже если это банкнота номиналом в сто тысяч риалов, она не стоит и одного реального риала». Проблема банкнот вновь поднимает вопрос об истинной ценности: является ли она внутренней? То есть, имеет ли любой вид вещества определенную ценность, как нами упоминалось ранее, или это нечто условное и абсолютно конвенциональное по причине банкноты? Или это зависит от проделанной над ней работы? Или это зависит сразу от нескольких вещей? Что касается непосредственно банкнот, то в связи с ростовщическими сделками возникают религиозно-правовые споры о том, запрещена ли покупка и продажа банкнот с разницей в стоимости или нет? Современные факихи обычно считают, что банкноты сами по себе имеют ценность. Эта точка зрения основана на научном предположении, что чему-либо можно придать ценность посредством условной договоренности. Это можно выразить следующим образом: с одной стороны, общество нуждается в шкале ценности и средстве обмена, тогда оно само наделяет ценностью некий контролируемый объект, такой как банкноты, и использует эту потребность, и пока эта условность существует, эта потребность может быть удовлетворена, а пока существует это необходимость, от этой условности никуда не деться.
Однако возникает вопрос о том, что является основным критерием для определения стоимости? Если мы обменяем банкноты на золотые деньги, основным критерием будет материал или труд, как говорят социалисты, а если здесь не задействовано золото, то данная гипотеза становится проблематичной. И здесь также уместно обсудить тему лихвы в сделках (реба-йе моамели), то есть продажи подобного за подобное (бай‘-е месл бе месл) в исламе, а именно то, в чем подлинный смысл запретности таких сделок? Почему, например, если пшеница обменивается на деньги, а деньги снова обмениваются на пшеницу, такая сделка действительна, а если пшеница обменивается на пшеницу, она недействительна? Согласно тексту пророческого хадиса, даже пшеницу более высокого качества нельзя обменять с разницей на пшеницу худшего качества, а финики получше – на финики похуже. Возможно, причина в том, что только в случае с обменом двух непохожих работ, принадлежащих к двум непохожим категориям, поскольку желания и потребности различны, какая-то конкретная работа официально не обменивается на аналогичную ей и дополнительную работу, в отличие от обмена товаров на товары с разницей, когда официально работа обменивается на подобную ей работу. В случае с товарами более высокого и более низкого качества, такими как хорошие и плохие финики, потому что хорошие и плохие качества этих товаров обычно являются результатом естественной развития, а не развития, контролируемого человеком, то есть [результатом] большего труда и усилий, которые прикладывались к ним на протяжении поколений. Вопрос о стоимости и труде рассматривается только в рамках лихвы в сделках, но он не имеет отношения к ссудному ростовщичеству, за исключением того, что говорится, что деньги непроизводительны, и мы обсудим этот вопрос отдельно.
Что касается ценности, то с точки зрения моральной экономики возникает следующий важный вопрос: если критерием ценности является труд, как говорили ученые-классики и социалисты, особенно марксисты, а ценность чего-либо – это количество затраченного на это труда, то возникает несколько проблем: одна из них заключается в том, что любая вещь имеет реальную стоимость, которая представляет собой сумму проделанной над ним работы, в том числе деятельность посредника при обмене, такого как торговец, а следовательно, продажа дома дороже его реальной стоимости является кражей и эксплуатацией, а также дом, при постройке которого был выполнен определенный объем работ, не может приносить общий доход от аренды, превышающий стоимость затраченного на него труда. Дом, который обошелся, например, в сто тысяч туманов, не может окупить свою полную стоимость за десять лет и еще принести кое-что сверх этого, но при этом держаться на честном слове. В любом случае ценность не может носить конвенциональный характер, а согласие в контрактах часто является своего рода обманом и мошенничеством, и, если другая сторона понимает это, она не дает согласия. Следовательно, формы прибавочной стоимости, которые мы обсудим далее, в свете принципа «ценность = труд», сделки и рента могут иметь место исключительно в сделках и договорах аренды, не будучи присущими капиталу в обычном смысле этого слова. Есть только два возможных ответа на эти проблемы, один из которых заключается в отрицании принципа, согласно которому стоимость на 100% зависит от труда, и мы в той или иной мере обсудили это выше. Во-вторых, если признать принцип «ценность = труд», можно обсудить еще один вопрос, заключающийся в том, что любой труд, несомненно, не является бесплодным. Любая работа, будь то работа неодушевленного предмета или животного, создает новую работу и новую ценность, независимо от того, получает ли труд работника овеществленное выражение или нет. Как мы знаем, есть популярное выражение: «Утварь работает, а хозяюшка болтает» (под «утварью» имеется в виду орудие труда). Такое орудие труда, как ножницы, работает само по себе. Труд не обязательно должен ограничиваться затратами энергии, он даже не обязательно должен включать в себя затраты энергии. Фабрика действительно работает и преобразует силу в энергию, она движется. Дом, в котором живет арендатор, постепенно приносит пользу, хотя его работа и не подразумевает движения. Таким образом, для того, чтобы объект имел ценность, он не обязательно должен приносить пользу в работе, но он должен быть пригоден для использования. И, во-вторых, денежная стоимость объекта, когда деньги работают в процессе обмена, отличается от амортизированной стоимости объекта. Если на дом было потрачено сто тысяч туманов и сейчас он стоит столько же наличными, это не значит, что, когда через пятьсот месяцев будет выплачена стоимость дома, она также будет составлять те же сто тысяч туманов. Таким образом, даже если мы не считаем такое богатство производительным, мы считаем, что при определенных условиях оно с течением времени способно расти и развиваться. Если мы признаем, что «ценность = труд», и не считаем труд ни производительным, ни растущим и развивающимся, мы должны признать, что, с точки зрения ислама, капитализм неприемлем ни в какой форме, а если мы принимаем одну из трех вышеперечисленных форм, тогда, возможно, некоторые формы капитализма приемлемы с точки зрения моральной экономики. Теперь давайте перейдем к обсуждению прибавочной стоимости.
Прибавочная стоимость
На странице 50 [книги «Принципы экономики»], в разделе «Прибавочная стоимость», говорится: «До сих пор при изучении и анализе закона стоимости мы рассматривали только простую коммерческую экономическую систему[8], то есть систему, в которой малообеспеченные производители владеют средствами производства и живут за счет продажи продукта своего труда. В такой системе целью обмена одного товара на другой является удовлетворение одной из насущных потребностей участников обмена.
Теперь мы рассмотрим законы, управляющие капиталистическим обществом: если мы внимательно посмотрим на обменные операции, которые происходят в современном обществе, мы увидим, что они сильно отличаются от обменных операций, которые происходили в старой простой экономике. Зайдите в один из магазинов города… С другой стороны, в настоящее время мы видим, что цель, которая предполагается в ходе обмена товарами, а также его формула изменились. В простой коммерческой экономике формула обмена была «товар-деньги-товар», но в коммерческой экономике капитализма процесс обмена начинается с денег и заканчивается ими. Общая формула становится такой: «Д – Т — Д» (но вторые деньги не могут быть равны первым, а иначе капиталист не произвел бы такой обмен). Таким образом, конкретная формула обменного процесса в капиталистической экономике становится такой: «Д – Т – Д + Ддоп». Теперь возникает вопрос, откуда берется эта дополнительная сумма (Ддоп)? Во-первых, ответ говорит сам за себя: эта дополнительная сумма, или, как принято говорить, эта прибыль, получается путем увеличения первоначальной цены товара. Теперь мы должны провести исследование и посмотреть, насколько этот ответ логичен и правилен?».
Здесь необходимо отметить, что приведенное выше утверждение распространяется как на капитализм как владение фабриками, так и капитализм в смысле общей торговли[9], поскольку в обоих случаях речь идет о процессе «Д – Т – Д», хотя они и кажутся разными. Фабрично-заводской капитализм – это эксплуатация рабочей силы в форме покупки самой рабочей силы, а торговля – это получение рыночной цены путем покупки у производителя товаров, которые он произвел, а не его рабочей силы, и продажи ему товаров, которые ему нужны, по более высокой цене. Это посредник между производителем и потребителем, и, доминируя на рынке, он присваивает продукт труда производителя, который также является потребителем. В будущем, даст Бог, мы рассмотрим разницу между ними.
С. 51: «Анализ основного закона стоимости доказал нам, что цена товара меняется в процессе своих колебаний в той мере, в какой она могла бы соответствовать уровню стоимости или «общественно необходимого» времени, затраченного на производство этого товара. Как мы видели ранее, когда цена товара поднимается выше уровня его стоимости, производители из-за высокой прибыли, которую они получают от производства этого товара, прилагают много усилий для его производства, и производство этого товара увеличивается настолько, что его цена снова падает ниже уровня стоимости. По этой причине производители прекращают его производство и начинают производить другие товары. Эти изменения цен, которые представляют собой отток капитала, будут продолжаться до тех пор, пока цена и стоимость товара не сравняются».
Здесь закон спроса и предложения упоминается как закон, определяющий реальную стоимость. Согласно приведенному выше мнению, рыночная цена за редкими исключениями всегда является реальной ценой, то есть она равна цене труда, вложенного в данный товар.
С. 52: «Таким образом, колебания спроса и предложения не могут показать нам источник прибыли производителей, а могут лишь сообщить нам о неожиданных и временных изменениях, которые происходят в распределении этой прибыли между производителями… Возможно, появление этой прибыли является результатом того, что продавцы всегда продают свои товары по цене, превышающей их стоимость. Эта гипотеза также не логична и не корректна, почему? Потому что нет производителя или продавца, который всегда был бы продавцом».
Ответ заключается в том, что это бывает в том случае, когда торговец хочет купить что-либо у другого торговца или у другого капиталиста, а затем продать это другому торговцу, хотя торговец обычно является посредником между мелким производителем и потребителем или, по крайней мере, между производителем, пусть даже и капиталистом, и потребителем. Монополизируя рынок сбыта или в силу неспособности потребителя покупать напрямую у производителя, торговец злоупотребляет своей властью и слабостью потребителя, устанавливает такую цену, какую пожелает, и продает товар в два раза дороже, чем он его купил.
С. 52: «Сколько бы мы ни пытались найти источник прибыли, анализируя процесс обмена, это не принесет нам ничего, кроме пустой траты времени, и мы не придем ни к какому выводу. Процесс обмена не является источником прибыли производителей…»
Конечно, обмен может создавать ценность только в той мере, в какой работа выполняется посредником. Эта работа, в целом и особенно в количественном отношении, имеет ценность. Торговля не лишена определенных талантов, но в тексте была предпринята попытка представить торговца как расхитителя прибавочной стоимости производителя, поскольку, согласно предположениям автора текста, рынок всегда остается реальным рынком, а цены на нем являются естественными, тогда как, как мы уже говорили, торговец способен создать искусственный рынок и таким образом эксплуатировать потребителя.
На странице 53, в разделе «Рабочая сила: ценность рабочей силы», он говорит: «Мы не сможем решить проблему, которую подняли выше, если не найдем на обменном рынке товар, цена которого на момент продажи ниже его стоимости[10], и тот, кто его купит, получит безусловно, прибыль, или, другими словами, на обменном рынке должен существовать товар, обладающий способностью создавать ценность. В предыдущих главах мы говорили, что «ценность» создается не иначе как трудом, и среди всех товаров, имеющихся на обменном рынке, рабочая сила – это единственный товар, обладающий способностью работать. Следовательно, этот товар (рабочая сила, а не сам труд) является единственным товаром, который может быть источником создания стоимости. Рабочая сила в прошлом (в феодальный период, период рабства в Древнем Риме, период простой коммерческой экономики) не была товаром, который можно было покупать и продавать. Для того чтобы рабочая сила стала товаром, необходимы два основных условия: во-первых, чтобы работник (владелец рабочей силы) был лично свободен, а во-вторых, чтобы он не был владельцем орудий труда и тем самым был вынужден продавать свою рабочую силу».
Эта посылка о продаже рабочей силы справедлива только в отношении производителя, а не продавца, в то время как тезис этой главы также распространяется на продавца. Позже нами будет рассмотрена роль торговой компании в прибавочной стоимости труда производителей, хотя, как мы уже говорили ранее, по нашему мнению, торговец иногда эксплуатирует производителя, а иногда потребителя.
Далее, на странице 54, автор пишет: «Теперь, когда мы нашли товар, который создает ценность, и знаем, что это рабочая сила, мы должны продолжить наше исследование, чтобы найти источник прибыли. Давайте сначала посмотрим, что может определять ценность рабочей силы?»
Затем он рассуждает о том, что ценность всего определяется общественно необходимым временем, но применение этого правила к рабочей силе затруднительно, потому что рабочая сила не производится ни на одной фабрике и ни одним работником. Однако автор упоминает вещи, которые создают рабочую силу, а именно предметы первой необходимости, такие как еда и одежда, условия для отдыха и культурного досуга самого работника и его семьи, которые являются условиями для жизнедеятельности работника, и говорит: «Все это имеет определенную цену, которая определяется общественно необходимым временем, затраченным на их производство».
Затем на странице 56 он говорит: «Таким образом, стоимость рабочей силы – это стоимость минимума этих средств, необходимых для жизни». В этой гипотезе предполагается, что работодатель покупает рабочую силу работника, а не сам труд[11]. С точки зрения нашего фикха, работодатель покупает труд и выгоду работника, хотя, по мнению некоторых факихов, таких как покойный аятолла Боруджерди, подлинная суть найма заключается предоставлении нанимающему власти над вещью, то есть вопрос в создании средства овладения вещью, а не прибылью, и выражение, согласно которому найм представляет собой владение прибылью, по его мнению, неприемлемо. Кроме того, есть разница между пожизненным наймом и тем, чтобы быть нанятым для конкретного действия. (Обратитесь к Книге найма. Китаб ал-иджара).
На странице 56, в разделе «Создание прибавочной стоимости», он пишет: «В разделе, посвященном стоимости рабочей силы, наша гипотеза заключалась в том, что работодатель оплачивает цену рабочей силы в соответствии с ее полной и истинной стоимостью. В этом случае мы должны снова задаться вопросом о том, откуда берется прибыль, которую получает работодатель? Здесь мы должны объяснить специфические характеристики рабочей силы, которые отличают рабочую силу от других товаров: работник и работодатель имеют на рынке равные права как два собственника товаров. Товаром работника является рабочая сила, а товаром работодателя – некая денежная сумма. Работодатель покупает рабочую силу у работника за определенную сумму денег, эквивалентную ее стоимости, например, десять риалов в день. Как только работодатель покупает рабочую силу, он может использовать ее потребительскую стоимость (выгоду). Потребительской стоимостью рабочей силы является, конечно же, труд, а труд создает стоимость[12]. Таким образом, как только работодатель покупает рабочую силу, он ее использует… С другой стороны, экономистами сегодня доказано, что особое свойство этого выдающегося товара, а именно рабочей силы, заключается в том, что рабочая сила может создавать ценность, превышающую количество денег, потраченных на ее покупку. В приведенном выше примере, если работник получает заработную плату в размере десяти риалов за рабочий день, всего пяти часов его труда достаточно для создания ценности, эквивалентной десяти риалам, но работодателя не устраивают пять часов работы, и он заставляет работника работать десять часов или более. Если мы снова предположим, что этот рабочий работает десять часов в день, то его рабочее время делится на две части, каждая из которых составляет пять часов. Первые пять часов необходимы и достаточны для того, чтобы рабочий создал стоимость, равную получаемой им заработной плате (десять риалов)[13].
Этот пятичасовой период, или первая часть ежедневного рабочего периода, называется в экономике «необходимым рабочим временем». Следовательно, стоимость, созданная трудом этого работника во второй половине ежедневного рабочего периода, является чистой прибылью для работодателя. Эта ценность, которую работник создает в дополнение к своей рабочей силе, называется «прибавочной стоимостью», а вторая половина ежедневного рабочего времени называется «прибавочным рабочим временем».
Проблема здесь в следующем: почему закон конкуренции при покупке не действует в отношении этого превосходного товара, а именно рабочей силы? И, наконец, почему закон спроса и предложения не работает в отношении этого товара? Конечно, когда есть такая сберегательная сила, у нее появится много клиентов, то есть число работодателей увеличится, а высокий спрос приведет к повышению цены и, возможно, вызовет большое предложение. Колебания будут происходить до тех пор, пока, наконец, не будет достигнуто равновесие. Точно так же, более или менее очевидно, что работодатели работодатели конкурируют друг с другом, чтобы уводить друг у друг работников, когда у них достаточно работы, а помещики конкурируют друг с другом за крестьян, и заработная плата работников увеличивается сверх суммы, необходимой для создания рабочей силы, хотя на следующем этапе из-за увеличения покупательной способности рабочего класса, цены растут и повышается уровень жизни, а иногда и из-за невозможности большого предложения цена не падает. Короче говоря, в чем причина того, что стоимость рабочей силы в капиталистической рыночной экономике, которая является свободным рынком и, как вы говорите, носит стихийный характер, не растет, как другие товары, и работник не использует ее[14]? Во-вторых, предыдущая гипотеза основана на том факте, что выплачиваемая работнику заработная плата, равная стоимости вещей, которые он должен потреблять для того, чтобы у них оставались или появлялись силы для работы, равна реальной стоимости рабочей силы, поскольку, по сути, ценность любой вещи равна количеству труда, затраченного на ее производство.
Однако можно сказать, что именно это является решающей причиной несостоятельности теории «стоимость равна труду, затраченному на производство вещи». Скорее, стоимость равна эффекту, который фактически присутствует в этой вещи, независимо от того, много ли труда было затрачено или немного, является ли причиной того, что при малых трудовых затратах, [она имеет большую ценность], роль, которую сыграла инициатива, или активную роль сыграла природа, как, например, в том случае, о котором мы говорим. Природа играет активную роль в промышленности, о чем мы уже говорили. Природа и промышленность, другими словами, живая природа и мертвая природа, о которых речь пойдет позже, различны в этом отношении. Предположим, что теория равенства стоимости и затраченного труда верна в случае промышленности, но она не верна в случае природы. Природа, как говорили физиократы, способна производить во много раз больше труда, который в нее вкладывается. Никогда нельзя сказать, что цена жеребенка обязательно равна затратам, затраченным на него, или что цена мяса и мускульной силы, особенно у беговых лошадей, равна затратам соломы и ячменя на эту лошадь, как верно и обратное, то есть некоторые лошади, мулы и овцы, так сказать, не стоят затраченных на них средств. По-видимому, причина, по которой цены постепенно растут на протяжении всей истории, а ценность денег снижается, заключается в том, что власть природы над производством больше, чем количество производимого над ней труда, что постепенно ведет к росту продукции и покупательной способности (необходимо и дальше обдумать этот момент). В любом случае, приведенное выше мнение, основанное на том факте, что «железный закон заработной платы» является справедливым законом с точки зрения покупки работодателем рабочей силы, как того требуют марксисты, неверно.
В-третьих, в нем не дается никакого объяснения, почему рабочая сила обладает таким преимуществом перед другими товарами, что она способна создавать прибавочную стоимость? Просто говорится: «Это исключительный товар». По какой причине и на основе какой философии возникло это преимущество? На наш взгляд, во-первых, эта характеристика в большей или меньшей степени присутствует во всех товарах, в том числе в капитале, а во-вторых, в случае рабочей силы эта характеристика и привилегия обусловлены тем, что она связана с живой природой. Живая природа продуктивна, она производит один процент своей продукции. Согласно некоторым религиозным философам, мертвая природа, с точки зрения приоритетности, является продуктом живой природы, а не позитивной причиной. В-четвертых, почему мы должны считать всю прибыль фабрики заслугой исключительно труда рабочего? Эта прибыль получается в результате сотрудничества так называемого живого труда и так называемого мертвого труда, то есть новая прибыль является детищем двоих родителей, которые оба участвуют в зачатии этого ребенка. Да, в некоторых случаях прибавочная стоимость принадлежит работнику, например, есть бедный каллиграф или художник, который не имеет в своем распоряжении средств и голоден, не может создать произведение, или автор, который не имеет средств для печати или беден и фактически нуждается в деньгах на время работы, а с другой стороны, есть покупатель, то есть тот, кто обладает покупательной способностью, или тот, кто осознает преимущества этой сделки, но это уникальный случай, или покупатели вступили в сговор, чтобы предотвратить конкуренцию, а бедный художник, каллиграф или автор вынужден продавать свою рабочую силу по низкой цене и писать инструментами работодателя на его бумаге или холсте, и создает картину, которая стоит сто тысяч риалов, но получает за свою работу тысячу риалов. Но это не называется прибавочной стоимостью, а означает, что работодатель заплатил художнику за еду и питье, а потому не дал ему реальной стоимости его труда, а тем временем была создана прибавочная стоимость, но, скорее, стоимость его труда фактически эквивалентна цене этой работы за вычетом стоимости бумаги и других расходных материалов и работ, которые были необходимы в начале и в конце этой работы, и если владелец картины не является владельцем бумаги и других расходных материалов, он делит это детище с настоящим владельцем бумаги и других принадлежностей, хотя, конечно же, их доля будет неравна, и доля каждого будет зависеть от их рыночной стоимости и затраченного на них труда (потому что они являются неодушевленными предметами), а это зависит от степени их вовлеченности в создание этого произведения с точки зрения причинно-следственных связей.
С. 57: «Итак, исходя из этой посылки и аргументации, прибавочная стоимость, которую работник создает во время сверхурочных работ, является источником прибыли».
Из сказанного выше явственно следует ответ на это утверждение.
На странице 58, в разделе «Капитал», он пишет: «Мы знаем, что рабочая сила сама по себе не влияет на процесс производства, но также необходимы средства производства, такие как машины, фабричные здания, сырье, вспомогательные материалы… Прибавочная стоимость может быть создана только посредством объединение и кооперации рабочей силы со средствами производства… Машины, фабричные здания, сырье и вспомогательные материалы можно назвать капиталом только при одном условии, а именно в том случае, если эти объекты используются для получения прибавочной стоимости, или, другими словами, для эксплуатации наемного труда. Молоток нельзя назвать капиталом, если он находится в руках рабочего, который живет за счет продукта своего труда, тогда как тот же самый молоток считается частью капитала на фабрике, где создается прибавочная стоимость».
Приведенное выше утверждение о том, что средства производства называются капиталом, когда они используются для эксплуатации наемного труда, по определению является предвосхищением основания (предвосхищение основания (логическая ошибка, заключающаяся в том, что в качестве довода приводится такое положение, которое само нуждается в доказательстве – Иран-1979) в определении.
На странице 59, в разделе «Основной и переменный капитал», он пишет: «В предыдущем разделе мы объяснили, что средства производства и рабочая сила в своей совокупности называются «капиталом». В этом разделе мы объясним фундаментальное различие, существующее между средствами производства, с одной стороны, и рабочей силой – с другой: сначала мы рассмотрим средства производства, например, машину. Все мы знаем, что машина может служить долго и участвовать в производстве различных товаров. Конечно, за это время машина постепенно стареет и изнашивается из-за ее использования… Теперь давайте предположим, что машина куплена за десять тысяч риалов, и срок службы этой машины составляет десять лет. Таким образом, каждый год одна десятая ее первоначальной цены уменьшается и добавляется к цене товара в течение каждого года, когда он производится с помощью этой машины, и переносится на цену товара, который производится с помощью этой машины каждый год. Такое перенесение цены машины на цену товара называется «амортизацией капитала»… Такая амортизация неверна в отношении другой части капитала, которая включает сырье и вспомогательные материалы, поскольку эти материалы используются в производственном процессе однократно… Вся стоимость этих материалов сразу переносится на новый товар. Несмотря на это различие, у этих двух частей капитала есть одна общая черта, о которой очень важно упомянуть, а именно то, что ни средства производства, ни сырье и вспомогательные материалы не способны создавать новую стоимость, а могут только переносить свою стоимость на новый товар. Эта передача осуществляется только благодаря наличию рабочей силы».
Если имеется в виду, что средства производства, сырье и вспомогательные материалы не способны сами по себе создавать новую ценность (продукт), то это верно, но это так же верно и для рабочей силы[15], а если подразумевается, что они практически не участвуют в создании ценности, то речь идет об отрицании самоочевидной вещи. Как мы уже говорили ранее, новый продукт является результатом совместной работы двух родителей. Приведенная выше гипотеза напоминает утверждение о том, что ребенок – это продукт исключительно отца, а мать – не более чем сосуд.
С. 61: «Та часть капитала, которая используется для обеспечения средствами труда, сырьем и вспомогательными материалами, поскольку она не изменяет своего количества в процессе производства, то есть ее стоимость не увеличивается, называется «основным капиталом». Другая часть, предназначенная для покупки рабочей силы, называется «переменным капиталом», поскольку его количество меняется в процессе производства.
В свете сказанного, прибавочная стоимость создается как трудом, так и рабочей силой, а потому и то, и другое является переменным капиталом, и у нас нет постоянного капитала. Нет разницы между деньгами, потраченными на покупку рабочей силы, и деньгами, потраченными на заработную плату.
Источник: Мортаза Мотаххари. Негахи бе незам-е эгтесади-йе эслам. Тегеран: энтешарат-е Садра, 1368 (1989). С. 61 – 109.
[1] Использование звука – это особый тип, который должен быть рассмотрен отдельно.
[2] Что бы ни лежало в основе ценности, необходимо рассмотреть её связь с правами и справедливостью. Особенно если мы согласимся с мнением классических учёных, которые считают труд единственным источником ценности, у нас сформируется совершенно определенное представление о капитализме.
[3] См. сноску 3 на с. 74 и сноску на с. 76.
[4] Однако деньги являются выражением затрат определенного количества энергии и являются, так сказать, посредником в доказательстве ценности, а не в ее формировании.
[5] По аналогии с вопросом о материи и форме.
[6] Это следует рассматривать как еще одну причину того, что труд не является основой стоимости, а также основным фактором, регулирующим цены.
[7] Кроме того, необходимо, чтобы все виды труда имели одинаковую цену, например, труд клерка и бухгалтера, ученика ремесленника и ученика пекаря, и хотя некоторые из этих профессий требуют определенных способностей, а другие не требуют, работа не должна рассматриваться только с точки зрения энергозатрат, потому что в работе любого вьючного животного тоже производится трата энергии. В человеческой работе вкус, намерение и особый талант являются главными факторами, а люди по природе своей неравны.
[8] Здесь возникает вопрос о том, что в древние времена также использовалась рабочая сила, то есть рабочая сила покупалась и продавалась. Найм рабочих, в том числе для работы по дому, строительства и прочих работ, и, наконец, выплата заработной платы, независимо от того, был ли наниматель нанят на время или на полный рабочий день, или же для какой-то конкретной работы, также существовали в древние времена. Таким образом, хотя это и не был капитал, это была купля-продажа рабочей силы. Ответ заключается в том, что в древние времена покупка рабочей силы за счет заработной платы осуществлялась не с целью торговли, которая требует прибавочной стоимости, без которой этот акт покупки становится недействительным, а с целью непосредственного использования продукта труда работника, и заработная плата в размере стоимости рабочей силы не противоречила цели и намерениям. Таким образом, это отличалось от нового капиталистического режима и новой торговли, о которых в будущем будут говорить как о получении прибавочной стоимости.
[9] Что касается торговли, являющейся частью капитализма, мы рассмотрим позже, как она участвует в создании прибавочной стоимости.
[10] И общее правило, согласно которому любой товар, стоимость которого на момент продажи ниже его реальной стоимости, больше не будет производиться и поставляться, должно быть исключением. В соответствии с принципами, вытекающими из принципа «ценность = труд», невозможно существование товара, цена которого всегда меньше его реальной стоимости. Следовательно, содержание текста противоречит этим принципам. Это рациональное и естественное правило не может быть нарушено.
[11] Также предполагается и рассматривается как должное в соответствии с указанным ранее правилом, что «ценность всего равна количеству труда, затраченного на его создание», то есть заработная плата на уровне прожиточного минимума. Здесь игнорируются мастерство и новаторство природы. Это все равно, что сказать, что цена каждой лошади равна затратам на нее, а стоимость мяса лошади равна стоимости соломы, ячменя и травы, которые были потрачены на нее, а ценность человеческого глаза и брови равна стоимости провизии и расходам на все органы его тела.
[12] Короче говоря, [согласно тексту] прибавочная стоимость возникает в силу того факта, что потребительская стоимость и полезность чего-либо – это то, от чего человек непосредственно получает выгоду, но полезность рабочей силы заключается в том, что она создает то, что эта вещь, а именно труд, создает полезность и потребительскую стоимость.
[13] Ну и дела! Есть ли причина в том, что рабочая сила способна создавать больше работы, чем количество труда, затраченного на ее производство и созидание, то природа тоже живая, а живая природа, несомненно, обладает такой способностью, как в сельском хозяйстве, так и в мире животных.
[14] На это возражение можно ответить, что марксисты исходят из того, что заработная плата равна реальной стоимости, и считают, что закон спроса и предложения применим и к этому товару. Возражение в тексте возникает, когда их гипотеза заключается в том, что работнику платят меньше, чем составляет его реальная стоимость. Подобным образом можно ответить, что, хотя заработная плата эквивалентна стоимости труда, то есть сумме, затраченной на воспроизводство рабочей силы, но с точки зрения преимуществ, которыми обладает этот товар, всегда должен существовать черный рынок этого товара, где он продается по более высокой цене, чем составляет его реальная стоимость.
[15] Можно создать фабрику, которая вообще не нуждается в рабочих, когда фабрика будет выполнять всю работу, и на производстве не будет необходимости в рабочих.