Наследие имама Хомейни: Ислам, революция и политика

Исламская революция в Иране стала беспрецедентным и судьбоносным событием в современной истории. Самые продвинутые востоковеды и аналитики Востока и Запада признавались, что эта революция стала для них полной неожиданностью, ибо никак не вписывалась ни в какие привычные для них методологии изучения мусульманского мира. Природа революции, получившей наименование «исламской», представилась им абсолютно туманной. Некоторые из них даже отказывали этой революции в праве называться исламской, отмечая, что такое определение «ненаучно». Это с очевидностью связано с недопониманием природы ислама многими востоковедами и историками.

---

Де-факто нескольких исламских ученых (муджтахидов) и мыслителей можно назвать идеологами этой революции. Помимо имама Хомейни, это, без сомнения, Муртаза Мутаххари (представитель традиционной шиитской хаузы, т.е. исламской высшей академии), а также доктор Али Шариати, который был светским мусульманским интеллектуалом, разработавшим собственную оригинальную интерпретацию революционного шиитского ислама. Но когда дело дошло до практики, именно целостная доктрина имама Хомейни и его понимание шиизма легли в основу политического революционного исламского проекта, воплощенного в жизнь в 1979-м, когда была учреждена Исламская республика. И именно имам Хомейни изменил вектор антишахских протестов, которые изначально были в большей степени либеральными или левыми. Поэтому его наследие заслуживает особого внимания, а его интерпретация шиитского ислама, политики и мистического учения (‘ирфан) образует гармоничное единство с собственной внутренней логикой.

Триумф революции 1979 года может быть объяснен природой самого ислама, которую имам Хомейни как выдающийся шиитский исламский ученый лишь выявил, придав этой доктрине новое дыхание.

Разрабатывая и претворяя в действительность революционный проект, в основе которого лежали принципы исламского учения, имам Хомейни опирался как на шиитских ученых кумской хаузы, так и на поддержку миллионов искренних иранских мусульман, которые были готовы защищать ислам и жертвовать на этом пути буквально всем, включая собственные жизни. Конечно же, их глубокая вера, отвага и упование на Аллаха во всех обстоятельствах были важными факторами успеха революции. Но эти народные массы не одержали бы победу, если бы у них не было такого интеллектуального и религиозно-политического лидера, как имам Хомейни. Уничтожив монархию, он де-факто произвел революцию во всем регионе, а не только лишь в Иране. Он также совершил подлинную революцию внутри самого шиизма, которая стала знаком подлинного возрождения ислама как целостного феномена на политическом, духовном и интеллектуальном уровне – как в локальном, так и в международном масштабе.

Исламская революция привела к пробуждению всего мусульманского мира, предложив ему новые идеи и способы понимания ислама. Также она кардинальным изменила геополитический расклад в регионе, ослабив антиисламские силы. Она вдохновила и вооружила целые группы антиизраильского Сопротивления. И появление Хизбаллы в Ливане, и освобождение юга Ливана от 18-летней израильской оккупации, и победа в июльской войне в 2006-м, и становление множества палестинских групп Сопротивления – это прямое следствие победы Исламской революции в 1979-м. В самом же Иране революция привела к существенному развитию образования, науки и многих других важных для государства сфер.

Нельзя забывать, что все эти практические достижения суть производные от того наследия, которое имам Хомейни оставил всем мусульманам и свободолюбивым людям мира. Но сегодня со стороны некоторых шиитов в адрес имама Хомейни сыплются обвинения, будто бы его интерпретация шиизма не аутентична и что она противоречит наследию самих Ахл аль-Бейт (мир им). В ход идут выдернутые из контекста и наспех скопипащенные хадисы, из которых люди, ни разу не являющиеся ни мухаддисами (хадисоведами), ни муджтахидами (экспертами в области шиитского Ислама), делают далеко идущие выводы и выдают фетвы, попутно поливая имама Хомейни и аятоллу Хаменеи самой отборнейшей грязью «в лучших традициях» шиизма, который вообще-то порицает злословие в адрес братьев в исламе и исламских ученых. Эти люди утверждают, что якобы шиизм и политика, шиизм и революция несовместимы.

Чтобы опровергнуть эти утверждения, стоит проанализировать теологические и мистические корни доктрины Исламской революции. В частности, очевидна априорная связь ислама со сферой законодательства и политической власти, которую можно выявить не только на теологическом, но даже на лингвистическом уровне.

Используя метод лингвистического анализа, можно установить, что ислам определяет сам себя посредством арабского термина «дин», который переводится как «закон», «власть», «подчинение». Тем самым, наличествует глубинная, сущностная и тесная связь ислама со сферой политики, да и само слово «ислам» является масдаром (отглагольным существительным) от арабского глагола 4-й породы «аслама», первое значение которого – «подчиняться». Оно говорит не только об имплицитной связи ислама и политики, но и высвечивает сущность исламского Таухида (Единобожия), исламского понимания Бога и Его власти. Шариатский закон регулирует все важнейшие сферы человеческой жизни – не только духовную и ритуальную, но и экономическую, социальную, политическую, брачно-семейную и так далее. Тем самым, Шариат тотален, как тотальна в исламе и власть Бога. Аллах в исламе одновременно Трансцендентен и Имманентен, и эта диалектика отражена во многих коранических аятах и хадисах Пророка (с) и Имамов Ахл аль-Бейт (мир им).

В силу внутренней логики Таухида ислам не может быть сведен лишь к области молитв, морали и богослужений, будучи лишенным какой-либо связи с таким «грязным делом», как политика. Конечно же, молитва и пост наряду с другими столпами религии (фуру ад-дин) составляют базис исламской религиозной практики, но в них также присутствует мощная социально-политическая составляющая (так, коллективный намаз – это один из методов единения исламской уммы как политического субъекта, подчиняющегося Всевышнему Аллаху, а пост – один из способов понять страдания бедных и голодных людей, прочувствовать насущную необходимость в справедливости в распределении доходов). И это столь же возвышенные аспекты исламских обрядов, как и их «чисто духовная» сторона.

Конечно, при этом ислам оперирует такими понятиями, как «эта жизнь» (дуния) и «жизнь будущая» (ахират), «возвышенный» и «низкий». В «Пути красноречия» («Нахдж аль-балага») имам Али (мир ему) призывает людей не становится пленниками этого мира, но нужно четко понимать, что это означает именно в исламской парадигме. Ислам не побуждает людей сторониться осязаемых и материальных сторон этой жизни, будто то политика, экономика или социальная сфера. Призыв чураться этого мира касается сферы человеческого намерения, ибо все усилия в указанных областях должны быть направлены на служение Аллаху, и мусульмане должны полностью подчиняться Его приказам во всех областях своей деятельности, не соблазняясь на какие-то «приманки» этой жизни (будь то карьера, деньги, сытость, безопасность и т.д.).

Таким образом, когда говорится, что Дин – это власть и подчинение, имеется в виду, что вся власть принадлежит Аллаху, и Ему необходимо повиноваться, в том числе и в сфере политики. «Власть» является одной из базовых категорий политической теории, а, согласно исламу, вся власть принадлежит Аллаху. В силу этого Шариат должен лечь в основу исламской политической системы, и такова внутренняя логика доктрины имама Хомейни.

Имам Хомейни всегда делал акцент именно на этом аспекте ислама – а именно, на его глубокой и органичной связи с политикой. Мы можем привести множество его изречений на данный счет. К примеру:

«Ислам – это религиозно-политическое учение, где политика дополняет богослужение, а богослужение дополняет политику»[1]. Также имам Хомейни отметил: «Ислам – религия политическая, в ней все сопряжено с политикой, включая акты поклонения»[2].

В этом заключается разница между Исламом и другими религиями, и имам Хомейни объясняет ее следующим образом: «Ислам – это программа жизни, это программа руководства…Ислам не ограничивается одними лишь молитвами и паломничеством, законы ислама не обязывают просто соблюдать отправление обязательной ритуальной молитвы (намаза) и хаджа – это лишь часть соблюдения законов ислама. Ислам имеет дело с политикой, с управлением страной. Исламские законы дают возможность управлять большими странами»[3].

Имам Хомейни всегда подчеркивал, что ислам объемлет все аспекты человеческой частной и общественной жизни, и что данный факт отражен в его сакральных текстах (нусус): «Благородный Коран и хадисы Пророка (с) содержат в себе все наставления и предписания, в которых человек нуждается для счастья и самосовершенствования. В “Аль-Кафи” [самом известном сборнике шиитских хадисов] есть глава под названием “Все, в чем нуждаются люди, разъяснено в Книге и Сунне”. Под Книгой подразумевается Коран, “который разъясняет все”. Он проливает свет на все вопросы»[4].

Если так, почему же его столь отчаянно критиковали некоторые шиитские богословы из числа его современников, а их адепты и по сей день обвиняют его в «смешении религии и политики», раз, как было отмечено, связь между исламом и политикой является естественной и очевидной, ибо сама сущность Таухида сопряжена с политикой? В чем была причина конфликта имама Хомейни с этими учеными, почему они не принимали идею Исламской политической революции?

Ответ на данный вопрос требует экскурса в интеллектуальную историю шиитского ислама. В первую очередь, необходимо проанализировать отношение шиизма к политической власти в исламской умме, а также то, как этот вопрос трактовало большинство шиитских ученых к моменту появления имама Хомейни на религиозно-политической авансцене.

Более того, важно понимать и саму сущность шиитского ислама, ибо имам Хомейни, пусть он и призывал к суннитско-шиитскому единству и сближению, принадлежал именно к шиитскому направлению. Не затронув этот вопрос, мы никогда не высветим роль имама Хомейни в возрождении подлинно исламского дискурса.

Уже было сказано о том, что «Дин» – это одновременно и «закон», и «власть». Шариат – это интегральный закон, и, тем самым, он является одним из аспектов Дина, а «власть» в исламском контексте – это, в конечном итоге, власть Аллаха над мирозданием. Но в Священном Коране говорится, что человек является наместником Аллаха в этом мире: «И сказал твой Господь ангелам: “Я поставлю на земле наместника”. Они спросили: “Поставишь ли Ты на земле того, кто будет грешить и проливать кровь, тогда как мы прославляем Тебя хвалой и святим Тебя?” Аллах ответил: “Воистину, Я ведаю о том, что вам неведомо”» (Коран, сура 2 «Аль-Бакара», аят 30). В частности, это означает, что на человеке лежит миссия воплощения Шариата в жизнь мусульманской уммы.

Но кто именно должен выполнять эту функцию? И что конкретно подразумевается под этим воплощением? Какова методология понимания и формулирования норм Шариата? Может ли любой мусульманин открыть Священный Коран и толковать каждый из его аятов, как ему вздумается, или точно так же интерпретировать изречения Пророка (с), управляя уммой по собственному разумению, сообразно своему сугубо личностному пониманию сакральных текстов? Или же эти тексты имеют объективный, не зависящий от чьих-то личностных интерпретаций смысл, а их экзегет должен обладать определенным уровнем компетентности и понимания не только явных, но и эзотерических и мистических аспектов исламских священных текстов? У любого ли человека есть право стать исламским лидером, или же для этого он должен обладать определенным набором качеств?

Этот вопрос будет подробным образом освещен в следующих заметках из данного цикла, главная цель которого – объяснить, почему все-таки имам Хомейни считал Исламскую революцию и учреждение исламского правления в Иране абсолютной необходимостью.

Продолжение следует…

Анастасия (Фатима) Ежова (www.mihwar.ru)

---