Роль Мухаммада Бакира ас-Садра в шиитском политическом движении в Ираке с 1958 по 1980 гг.

Садр был вдохновителем политической программы, направленной на создание исламского государства не только в Ираке, но и во всем исламском мире. Роль Садра в шиитской общине Ирака в целом и его усилия, направленные против политического соглашательства религиозного истеблишмента и политического угнетения сделали его шиитским лидером в этой стране. Поэтому подробное описание событий, приведших к возвышению и падению Садра, полезно для того, чтобы поместить Садра в контекст иракской политики в целом и исламского движения в частности.

---

Садр казнен

8 апреля 1980 года Мухаммад Бакир ас-Садр был казнен. Однако его казнь не вызвала со стороны Запада никакой критики в адрес иракского режима, поскольку Садр открыто поддерживал режим аятоллы Хомейни в Иране и поскольку Запад был занят политической турбулентностью в Иране, последовавшей за революцией. Правительства как на Западе, так и в регионе были обеспокоены тем, что Иранская революция будет «экспортирована», и они приступили к ликвидации этой угрозы. Когда аятолла Хомейни призвал мусульман Ирака последовать примеру иранского народа и восстать против коррумпированного светского баасистского социалистического режима, они истолковали это как первый шаг в распространении исламского радикализма, что в конечном итоге могло привести к дестабилизации всего региона.

Поддержка Садром священной войны Хомейни против баасистов рассматривалась как угроза иракскому режиму и была быстро устранена. Тысячи были арестованы, сотни казнены без суда. Садр как глава движения, получившего народную поддержку благодаря успеху Иранской революции, стал антиправительственным лидером и катализатором антибаасистской деятельности, а его последователи рассматривали его как «будущего Хомейни» Ирака (1). Баасистский режим решил, что он должен быть уничтожен, если режим хочет выжить. Казнь Садра, следовательно, была актом авторитарного режима, борющегося за свое выживание.

Что делало политический ислам такой серьезной опасностью для режимов в этом районе, так это не только его популярность, но и низовые организации, которые приняли его принципы и политические лозунги. Почти во всех странах Ближнего Востока исламские политические группы с начала века стремились к достижению своей главной цели – созданию государства, основанного на принципах и положениях учения ислама, и именно эти организации проложили путь к победе революции в Иране (2).

Некоторые из этих организаций, включая основанную Садром Исламскую партию Да’ва, существовали в Ираке до Исламской революции в Иране и прихода к власти баасистского режима в Ираке. Садр также был вдохновителем программы, направленной на создание исламского государства не только в Ираке, но и во всем исламском мире. Роль Садра в шиитской общине Ирака в целом и его усилия, направленные против политического соглашательства религиозного истеблишмента и политического угнетения сделали его шиитским лидером в этой стране. Поэтому подробное описание событий, приведших к возвышению и падению Садра, полезно для того, чтобы поместить Садра в контекст иракской политики в целом и исламского движения в частности.

Возвышение Садра

В 1958 году военный переворот положил начало периоду больших потрясений в Ираке, которые изменили его политическую систему и социальную структуру. Королевство, созданное британскими оккупационными войсками в 1921 году, было заменено «республикой» под властью военной хунты; королевская семья и представители правящего класса были казнены. Глава военной хунты генерал Касем, возглавивший восстание, получил беспрецедентную в современной иракской истории народную поддержку, отчасти из-за своей политики отделения Ирака от Великобритании, которая включала выход из альянса СЕНТО, известного как «Багдадский пакт», и закрытие британских военных баз в стране. (3)

Коммунистическая партия

После переворота различные политические группы стали искать свое место в новом режиме, что привело к анархии. Некоторые из этих групп, среди которых Коммунистическая партия была наиболее организованной, получили в новом режиме право голоса. Чтобы увеличить свою власть в стране, Касем использовал коммунистов для устранения тех своих коллег по правящей хунте, которые были лояльны арабским националистическим движениям. В последовавших за этим кровавых уличных боях, особенно в северных городах Мосуле и Киркуке, где офицеры-националисты предприняли попытку военного переворота против Касема, коммунисты стали главной политической силой (4).

Шиитский религиозный истеблишмент, который со времени своего последнего восстания против британцев в 1920 году стал вполне смирным, столкнулся с вызовом со стороны атеистических политических сил, которые, если их не остановили бы, могли стереть ислам из жизни народа (5), поскольку нация, казалось, приветствовала секуляризм и антирелигиозные настроения нового режима и воспринимала коммунистическую пропаганду, которая осуждала религиозный истеблишмент как реакционный, а религию – как препятствие модернизации и прогрессу народа. Затем коммунистические силы начали проникать в религиозные учреждения в священных городах Наджаф, Кербела и Аль-Казимия, вербуя даже членов религиозных семей, но религиозное руководство (марджаийа) под руководством великого муджтахида Мухсина аль-Хакима предприняло шаги для преодоления этих проблем.

Аль-Хауза аль-ильмийя (Религиозная академия)

Шиитский религиозный истеблишмент в религиозной академии (аль-Хауза аль-ильмийя) был разделен между традиционными учеными, которые выступали за безразличие к политике или ее избегание, и активистами, которые выступали за вовлечение в нее. Последние организовались в Джамаат аль-Улама в Наджафе (6), чтобы противостоять антирелигиозным тенденциям в обществе. Мухаммад Бакир ас-Садр был в то время молодым ученым и не считался официальным членом Джамаат аль-Улама, который состоял в основном из старейшин и известных муджтахидов (7). Однако он смог оказать влияние на группу через своего тестя, шейха Муртазу Аль-Ясина, который был исполняющим обязанности президента группы, и через своего старшего брата Исмаила ас-Садра, муджтахида, занимавшего высокий пост в Джамаат аль-Улама. (8)

По словам Талиба ар-Рифаи, Джамаат аль-Улама имел своей непосредственной целью противодействие коммунистическому вызову исламу. Осуществляя свои маневры, они были достаточно реалистичны, чтобы успокоить популярного Касема: в своих публичных листовках и объявлениях они поддерживали его, нападая на коммунистов. В качестве награды режим Касема предоставил им доступ к радио, контролируемому правительством. Еженедельные публичные заявления Джамаат аль-Улама писались Садром и произносились Хади аль-Хакимом. (9)

Фетва Аль-Хакима, приравнявшая коммунизм к атеизму

Это умиротворение длилось недолго. Конфликт между религиозным руководством и Касемом разгорелся, когда аятолла Мухсин аль-Хаким издал фетву, которая отождествляла коммунизм с атеизмом и запрещала мусульманам вступать в Коммунистическую партию или помогать ее делу. Фетва смутила правительство Касема и вынудила генерала покинуть Иракскую коммунистическую партию. Касем несколько раз просил аятоллу Хакима навестить его, но тот отказывался встречаться с ним до тех пор, пока он не отменил закон о гражданских свободах, нарушавший исламский кодекс наследования (10).

В течение двух лет в период умиротворения Джамаат аль-Улама получил разрешение издавать ежемесячный журнал «Аль-Ава» («Огни»), целью которого было противодействие интенсивной светской и антирелигиозной пропаганде, последовавшей за революцией 1958 года. По словам Талиба ар-Рифаи, Мухсин аль-Хаким предложил это, но так как для марджа ат-таклида было неприемлемо спонсировать политическое издание, Джамаат аль-Улама было предложено взять на себя эту задачу.(11) Садр писал свои передовицы, которые он использовал для изложения основной политической программы исламского движения,(12) и по ходу работы обнаружил, что у него есть талант писать убедительно.

«Фальсафатуна» («Наша философия», 1959) и «Иктисадуна» («Наша экономика», 1961)

В тот же период Садр опубликовал свое первое философское исследование «Фальсафатуна» («Наша философия», 1959) (13), критику коммунизма, материалистической школы мысли и диалектического материализма. В этой работе Садр утверждал, что коммунизм имеет слишком много недостатков и пороков, чтобы считаться окончательной истиной для человечества. Садр утверждал, что это не может быть ответом на проблемы общества, потому что его основные предположения ложны. Его вторая работа, «Иктисадуна» («Наша экономика», 1961), критиковала экономические теории коммунизма и капитализма и ввела в оборот исламскую теорию политической экономии в попытке опровергнуть аргумент секуляристов и коммунистов о том, что ислам не содержит решения проблем современного человека. Главной задачей Садра в «Иктисадуна» было показать, что ислам заботится об экономическом благополучии человека. На самом деле его главным интеллектуальным достижением было формулирование исламской экономической доктрины, основанной на исламском праве: он был первым, кто сделал это.

Садр и его коллеги также противостояли светским силам на третьем фронте, создав партию Да’ва. По словам Талиба ар-Рифаи, он был основан Махди аль-Хакимом, ар-Рифаи и еще одним неизвестным лицом. Позже Ар-Рифаи представил Садра руководству партии, и Садр в конечном итоге стал ее главой, (14) сыграв важную роль в утверждении партийной структуры и доктрины,(15) а позже и ее верховным правоведом (факих аль-хизб). Даже название партии, Да’ва («Призыв»), как говорили, было идеей Садра.(16) Целью Да’ва была организация преданных верующих мусульман с целью захвата власти и создания исламского государства. Для достижения этой цели она была призвана воспитывать революционеров, бороться с коррумпированным режимом и создавать исламское государство, а затем продолжать применять исламские законы и экспортировать исламскую революцию в остальной мир. (17) Этот грандиозный план, как говорили, был идеей Садра. Первый этап должен был быть тайным, чтобы обезопасить партию от репрессий, поэтому партия была организована в виде иерархической структуры, состоявшей из множества ячеек. Ее деятельность не должна была ограничиваться только Ираком, а должна была распространяться на другие шиитские общины по всему миру. С этой целью тайно создавались филиалы в странах Персидского залива и в Ливане, но попытки создать их в Иране не увенчались успехом.

Возвращение в Хаузу

К 1960 году Садр был одним из ведущих муджтахидов в религиозной школе Наджафа, обладая выдающейся репутацией в исламской юриспруденции (фикх и усуль аль-фикх). Поэтому его старшие коллеги в Хаузе советовали ему отказаться от своей политической роли в партии Да’ва и в «аль-Ава», которые были вредны для его руководства в Хаузе , и подготовиться к тому, чтобы стать будущим великим марджа ат-таклидом шиитов (Хауза не приняла бы активного муджтахида на должность великого марджи, по крайней мере, не члена политической партии). (18) Марджа обычно выбирается из числа ведущих муджтахидов, сведущих в фикхе и усуль аль-фикх, и кандидат должен доказать свою способность в этих областях, используя сократический метод в своем учении и публикуя свои юридические заключения. Поскольку его назначение зависело от одобрения учителей и муджтахидов в Хаузе, перспектива того, что Садр станет великим марджой всех шиитов, была под угрозой, пока он продолжал быть политически активным. Хотя давление на Садра, чтобы он отказался от своей политической деятельности, по-видимому, исходило в основном от бывшего марджи Мухсина аль-Хакима, многие фракции в Хаузе критиковали активность Садра. Была развернута публичная кампания против Садра под началом Хусейна ас-Сафи (19), выставлявшая его деятельность как вредную для выживания Хаузы. (20) Группа в Джамаат аль-Улама, находившаяся под влиянием пропаганды, направленной против Садра, также начала проявлять свое недовольство им. (21) Передовицы Садра в «аль-Ава» также поднимали тревожный вопрос: они были озаглавлены «Рисалатуна» («Наше послание»), но враги Садра сомневались, представляют ли они вообще взгляды Джамаат аль-Улама. Наконец, в 1961 году Мухсин аль-Хаким через своего сына Махди убедил Садра отказаться от должности факиха партии Да’ва и редактора «аль-Ава». (22)

«Муджтамауна» («Наше общество»)

После своей отставки Садр ограничился традиционным образом жизни в Хаузе, избегая деятельности, которая могла бы поставить под угрозу его статус марджи. Он даже отложил публикацию своей долгожданной книги «Муджтамауна» («Наше общество»), потому что, согласно некоторым источникам, время для этого еще не пришло. (23) Однако, по словам членов партии Да’ва, Садр поддерживал связь с партией через одного из своих учеников. (24) Что касается «аль-Ава», Фадлулла отмечает, что Садр поощрял его писать для нее передовицы. (25)

Планы по созданию университетов западного образца

Страсть Садра к реформам теперь была направлена на саму Хаузу. Во-первых, необходимо было модернизировать его учебную программу: в течение последних полутора столетий Хауза Наджафа делала упор только на фикх и усуль аль-фикх, потому что это было то, чем славился Наджаф: другие исламские исследования считались второстепенными или неважными, и учителя Хаузы уделяли им мало внимания. Садр также был обеспокоен нерегулярной посещаемостью студентов и их пренебрежением к учебе. Он считал, что студенты должны закончить свои курсы с отличием, прежде чем они смогут претендовать на звание религиозных ученых (‘алим) (26), и предложил новый учебник на том основании, что старые учебники не были написаны для студентов. Учебник, по мнению Садра, должен был учитывать способность ученика к постепенному постижению предмета, от его основных понятий до самого последнего уровня. План Садра предусматривал не только использование учебников, подобных тем, которые используются в современных академических учреждениях, но и создание университетов западного типа, которые возлагали бы на студента ответственность за окончание определенных курсов и сдачу регулярных экзаменов.

Колледж Усуль ад-Дин в Багдаде

Чтобы осуществить свои реформы, в 1964 году Садр помог основать колледж Усуль ад-Дин в Багдаде и разработать его учебную программу. (27) Позже он написал три учебника по Корану, усуль аль-фикху и исламской экономике для студентов первого и второго курсов колледжа. (28) Однако его попытки провести реформы в самой Хаузе столкнулись с упорным сопротивлением как со стороны студентов, так и со стороны ее устаревшего истеблишмента.

Золотая эра современной шиитской политики

1964-1968 годы были «золотой эрой» для современной шиитской политики, во-первых, потому, что режим баасиста Арефа чувствовал себя в долгу перед шиитским религиозным истеблишментом за его помощь в дискредитации и свержении режима Касема, а во-вторых, потому, что новый режим получил легитимность от шиитских лидеров, которые поддерживали их репрессии против коммунистических сил в стране (по иронии судьбы, большинство преследуемых также были шиитами). Относительная свобода, которой пользовались шииты в этот период, была результатом непрерывной борьбы между басистами и Арефом, между арабскими националистами и коммунистами, а также между самими басистами. Режим был настолько поглощен этой внутренней борьбой, что закрывал глаза на политическую деятельность шиитов, хотя позже он вытеснил шиитов с тех немногих правительственных постов, которые они получили при Касеме.

Освободившись от вмешательства правительства, партия Да’ва расширила свое членство в университетах и среди интеллигенции. Согласно источникам Да’ва, более 1500 экземпляров официального, но подпольного журнала Да’ва «Аут ад-Да’ва» распространялись среди их членов и сторонников только в Багдадском университете. Студенты показали свою приверженность партии на марше, известном как Мавакиб ат-талаба («студенческое шествие») в Кербеле на ежегодной церемонии поминания мученической смерти имама Хусейна. Аль-Хаким расширил свое влияние, увеличив число учащихся в Хаузе в Наджафе и разработав планы создания в Куфе шиитской академии западного образца, где высшее образование станет доступным для шиитской молодежи, которая когда-нибудь станет влиятельной в политических делах. Он также основал в нескольких иракских городах новые религиозные центры и библиотеки под руководством миссионеров, известных как вукала («представители»). Религиозные ученые Багдада и Аль-Казимии организовали ассоциацию, наподобие Джамаат аль-Улама в Наджафе, получившую известность как Хайат джамаат аль-улама фи Багдад ва-ль-Казимийа. (29)

Конфронтация с партией Баас

Приход партии Баас к власти 17 июля 1968 года положил начало новой фазе конфликта между шиитскими лидерами Мухсином аль-Хакимом и Мухаммадом Бакиром ас-Садром и центральным правительством в Багдаде. Режим столкнулся с двумя лидерами, оба из которых обладали харизмой и политическим влиянием: аль-Хаким – благодаря своему символическому лидерству среди шиитов во всем мире, а Садр – благодаря своему влиянию на партию Да’ва. Стабильность нового режима зависела от того, справится ли он с ними. Первым шагом к ограничению власти шиитов было ограничение их религиозной деятельности, включая закрытие начальной и средней школ Джавадайн и колледжа Усуль ад-Дин в Багдаде, конфискацию земли и средств, выделенных на строительство Куфийского университета, закрытие «Рисалат аль-Ислам», единственного религиозного журнала, который правительство разрешило издавать в то время, запрет Мавакиб ат-талаба в Кербеле, изгнание сотен неиракских студентов из Хаузы в Наджафе и принятие закона, обязывающего иракцев, обучавшихся в Хаузе, проходить срочную службу в вооруженных силах.

Шиитские лидеры оказались дезорганизованными, и режим Баас застал их врасплох. Не зная о планах баасистов по ликвидации политической структуры шиитской общины, ее лидеры встретились, чтобы найти какие-то мирные способы борьбы с правительством, и приняли решение о публичном протесте. «Хайат аль-Улама» предложила Мухсину аль-Хакиму посетить Багдад, чтобы мобилизовать шиитов против правительства. (30) Аль-Хаким поселился в Аль-Казимийи, чтобы принимать там своих сторонников, а Садр отправился в Ливан, чтобы организовать протест из-за границы и использовать офис Верховного совета шиитов во главе со своим двоюродным братом Мусой ас-Садром для кампании против иракского правительства. Муса ас-Садр направил телеграммы главам исламских государств и исламских группировок с призывом обратить внимание на притеснения правительством баасистов религиозного руководства в Наджафе. Результат этих усилий был разочаровывающим. Только Насер из Египта, Фейсал из Саудовской Аравии, аль-Ирияни из Северного Йемена и лидер «Джамаат-и-Ислами» Абу аль-А’ла Маудуди в Пакистане оказывали моральную поддержку, но никто не предпринял никаких действий.

По возвращении в Ирак Садр в сотрудничестве с Джамаат аль-Улама в Наджафе и «Хайят» в Багдаде и Аль-Казимии провел открытое собрание в мавзолее Имама Али в Наджафе, чтобы поддержать аль-Хакима и осудить действия баасистского правительства. Заявление, с которым выступил перед собравшимися Махди аль-Хаким, было подготовлено Садром. (31) Следующим шагом, который должен был быть предпринят против правительства, по словам Муртады аль-Аскари, была организация массовой демонстрации в Багдаде в поддержку аль-Хакима. (32) Однако, прежде чем план был осуществлен, баасистское правительство объявило, что Махди аль-Хаким замышляет свержение правительства в результате военного переворота с помощью некоторых генералов и шиитских бизнесменов, которые имели связи с Ираном и Западом (под которыми они подразумевали Соединенные Штаты и Израиль). (33) Это обвинение вынудило шиитских лидеров оправдываться и ослабило их поддержку. Махди аль-Хаким был тайно вывезен из страны, аль-Аскари отправился в Ливан, а Мухсин аль-Хаким вернулся в Наджаф, где и умер несколько месяцев спустя. Его преемник, аятолла Хойи, наставник Садра, воздерживался от каких-либо действий против баасистского правительства. (34)

После смерти Мухсина аль-Хакима баасистское правительство  активизировало свои усилия по уменьшению влияния Хаузы в Наджафе, изгнав оттуда неиракских студентов (большинство студентов были иностранцами) и установив контроль над учившимися там иракскими студентами. Это повергло всю Хаузу в хаос. Чтобы удержать неиракских студентов в стране, чтобы они могли помочь сопротивляться правительству, Садр убедил аятоллу Хои издать приказ (хукм) студентам оставаться в Наджафе и продолжать учебу. (35) Не желая вступать в конфликт с новым шиитским марджой, аятоллой Хои, который считался выше политики, правительство Баас отложило осуществление своей политики депортации. Затем баасистский режим начал расправляться с партией Да’ва. Многие подозреваемые члены партии были арестованы в 1972 году и приговорены к тюремному заключению сроком от одного до пяти лет. (36) Сахиб Дахиль, известный как Абу Исам, умер под пытками в 1973 году. Он был организатором студенческого шествия, состоявшегося в Кербеле (37), а также, как полагают, был главой багдадского отделения партии Да’ва.(38) Год спустя около семидесяти пяти членов партии Да’ва, некоторые из которых были религиозными учеными, были задержаны силами безопасности, а пятеро, все из которых, как считалось, были лидерами партии Да’ва, были приговорены революционным судом к смертной казни. (39) Вынесение приговора этим людям, трое из которых были улемами, вызвало общественный протест и осуждение со стороны религиозного истеблишмента, включая Хои, Хомейни и Садра. (40) Чтобы избежать прецедента казни религиозных ученых Хаузы, Садр издал фетву, запрещающую студентам или ученым Хаузы вступать в какую-либо политическую партию. Позже в том же году сам Садр был задержан силами безопасности и доставлен из Наджафа в Багдад для допроса, но вскоре был освобожден. (41)

В эпоху после Хакима Садр был признан в Хаузе как марджа и наследник великого марджи аятоллы Хои. (42) Однако он знал, что марджа’ийя, единственный истинный источник политического лидерства шиитов, не имеет адекватной институциональной основы, хотя ему уже тысяча лет. В частности, ему не хватало средств для обеспечения исполнения решений в отношении рядовых улемов. Кроме того, марджи традиционно проводили политику и принимали решения, используя круг близких соратников и членов семьи для сбора информации, выпуска заявлений и распределения религиозных средств. Не существовало формальной процедуры принятия решений или планирования долгосрочной стратегии, и это часто приводило к путанице, которая ослабляла отношения между марджа’ийей и народом.

Чтобы усилить марджа‘ийю, Садр стремился, как он выразился, превратить то, что он называл «субъективной марджа‘ийей», в «объективную марджа‘ийю». Марджа, по словам Садра, должен вести свои дела и направлять своих сторонников, используя организованную структуру. Чтобы вести дела уммы, марджа должен создавать комитеты для управления образовательными делами в Хаузе, для поддержки исламских исследований и написания книг по основным предметам, для наблюдения за делами улемов, которые представляют марджу в других городах, для поддержки исламского движения и, наконец, для управления финансовыми делами.

Однако в то время Садр не был готов сформировать институциональную структуру «объективной марджа’ийи», потому что он не был верховной марджой , обладателем символической власти, для всех шиитов, положением, которое дало бы ему финансовую и религиозную власть для осуществления этих перемен. Публикация его «аль-Фатава аль-Вадиха», книги о религиозных законах, была задумана таким образом, чтобы объявить о своей марджа’ийе и традиционным способом подготовить себя и соперников в Наджафе и Куме к тому, что он станет преемником аятоллы Хойи, великого марджи. У Садра также был политический мотив, стоявший за его косвенным заявлением об интересе к марджа‘ийе. Он думал, что это защитит его от государственного преследования.

Аятолла Хомейни не был казнен шахом Ирана

Как только он станет марджой, Садр считал, что правительство сохранит ему жизнь независимо от его политической позиции, потому что режимы в Ираке и Иране не казнили ведущих факихов. В качестве примера можно привести решение шаха не казнить аятоллу Хомейни после того, как марджи в Куме опубликовали заявление, в котором Хомейни был объявлен одним из них. Вместо этого шах изгнал Хомейни из Ирана.

Объявляя о своей марджа‘ийе, Садр почему-то думал, что обретает политический иммунитет. После публикации книги Садра «Аль-Фатава аль-Вадиха» члены партии Да’ва и поклонники Садра, в основном студенты и интеллектуалы, стали называть его своим марджой и лидером.

Запрет на траур Ашуры

В начале 1977 года режим Баас предпринял самый смелый шаг, чтобы обуздать шиитов, когда он запретил ежегодные церемонии в память о мученической смерти имама Хусейна. Режим пытался, но не смог запретить их с 1970 года, особенно в Наджафе и Кербеле. В тот год руководство Баас было решительно настроено использовать любые средства, чтобы остановить традиционное шествие из Наджафа в Кербелу, событие, которое порождает у шиитов значительный религиозный пыл. Десятки тысяч шиитов со всего Ирака участвуют в паломничестве, которое обычно занимает четыре дня, чтобы преодолеть около пятидесяти миль. Шествие было расценено режимом как препятствие их политике секуляризма и как предоставление религиозным авторитетам народной поддержки.

Запрет шествия в 1977 году спровоцировал беспорядки в Наджафе. Организаторы распространяли листовки, в которых призывали людей принять участие в неповиновении властям для защиты своих религиозных прав. (43) Публичные слушания, организованные партией Баас и губернатором Наджафа, не ослабили напряженность, а скорее усугубили хаос. (44) Около тридцати тысяч человек начали свое шествие, держа в руках знамена со стихами из Корана, такими как «Сила Божья превыше них» и «Победа придет от Бога» (45)

Столкнувшись с этим неповиновением, режим сначала устроил встречи с лидерами шествия (46) и обратился за помощью к Мухаммаду Бакиру аль-Хакиму, который сообщил шиитам, что режим готов снять запрет на шествие, если бунтовщики прекратят скандировать антиправительственные лозунги. Однако антибаасистские настроения к тому времени были настолько сильны, что компромисс был невозможен. Правительство со своей стороны мобилизовало военную бригаду с танками, вертолетами и истребителями, чтобы перекрыть путь к городу Кербела. (47) Однако сотни демонстрантов смогли проникнуть в город, поскольку многие офицеры и солдаты сочувствовали этому делу и не желали подчиняться приказам правительства и стрелять по людям, скандирующим религиозные лозунги. (48) Затем правительство мобилизовало охрану и полицию партии Баас, чтобы подавить шествие на улицах Кербелы и задержать как можно больше людей. Сотни людей были заключены в тюрьмы, многие были ранены.

Затем правительство создало специальный революционный суд (макамат ас-саура) во главе с тремя высокопоставленными лидерами партии Баас, чтобы судить обвиняемых. (49) Семь человек были приговорены к смертной казни, а пятнадцать, включая Мухаммада Бакира аль-Хакима, к пожизненному заключению. Этот инцидент также вызвал раскол внутри самого руководства Баас. Некоторые высокопоставленные члены партии сочли эти действия чрезмерно жесткими и, казалось, не решались предпринять решительные действия. Экстремистская группировка, возглавляемая фракциями Бакра-Саддама, одержала победу, сняв представителей умеренной группы, в том числе членов Специального революционного суда, с их правительственных и партийных постов.

Режим подозревал Садра в участии в демонстрации. Она была хорошо организована, и это наводило на мысль, что за ней стоит Партия Да’ва. Аль-Хаким, глава группы, которая вела переговоры от имени режима с мятежниками, был учеником и личным представителем Садра. Его неспособность добиться уступок от мятежников, которые были связаны с Да’ва, главной организацией Садра, была одним из признаков, которые заставили режим заподозрить, что Садр возглавлял закулисный заговор. Силы безопасности режима задержали Садра и отправили его для допроса в Багдад, но отпустили, когда этого потребовал народ, чтобы не спровоцировать очередной бунт в Хаузе.

Встречи с партией Баас: заключительный эпизод

Лидеры режима Баас думали, что их меры в 1977 году положили конец религиозной оппозиции на долгие годы, но революция в Иране в 1978 году возродила усилия, направленные против шаха, и намечалась революция под руководством религиозных лидеров в Наджафе. Шиитская столица снова оказалась в центре событий; хотя на этот раз усилия были направлены не на Баас, это все еще доставляло беспокойство иракскому режиму. Аятолла Хомейни, лидер иранского восстания, жил последние четырнадцать лет в Наджафе. Он воспользовался враждебностью Баас к шаху, чтобы начать кампанию против него в Иране. Он получил доступ к иракскому радио, чтобы передавать свои сообщения, и это также позволило ему связаться со своими политическими соратниками. Однако такие проявления благосклонности (которые тем не менее прекратились после алжирского соглашения Саддама и шаха в 1975 году, положившего конец вражде между двумя режимами) не породили в Хомейни никаких пробаасистских настроений. Он был свидетелем репрессивных мер Баас по отношению к Хаузе Наджафа и шиитским лидерам.

Революция в Иране, казалось, продемонстрировала, что репрессивный режим, управляемый прочно стоявшим на ногах аппаратом безопасности и поддерживаемый западной разведкой, на самом деле может столкнуться перед вызовом и побежден, и что исламская идеология способна вести массы к созданию желанного для них Исламского государства. Она показала, что кровь, принесенная в жертву во время революции, может воодушевить других приверженцев ислама. Репрессивные меры режима можно было бы превратить в средство достижения победы. Революция в Иране представляла собой привлекательный политический сценарий для мусульманских революционеров: иракские шииты были первыми, кто был готов подражать ему.

Садр сделал несколько осторожных политических шагов, которые не были бы направлены против иракского режима, но показали бы его приверженность и поддержку революции в Иране.(50) Сначала он направил длинное обращение иранскому народу, когда Хомейни находился в Париже, заявив о своей поддержке и восхваляя восстание. (51) Затем, после возвращения Хомейни в Иран, Садр послал Махмуда аль-Хашими, одного из своих ближайших учеников, в Иран в качестве своего представителя. (52) Оба эти действия были расценены иракским режимом как явные нарушения политики правительства в духе «выжидания и бдительности». (53)

Кроме того, Садр, вопреки политике правительства Баас по подстрекательству и поддержке восстания арабского населения в Иране, попросил арабов поддержать Исламское государство, которое в конечном итоге осуществит их политические и этнические права. В одном из своих посланий к иранскому народу Садр призвал арабов в Иране повиноваться лидерам революции, потому что Исламская республика представляет собой государство, основанное Пророком, где люди разных народов и национальностей могут жить в мире. (54)

Затем Садр опубликовал шесть эссе, посвященных основанию Исламского государства, которые позже были собраны под названием «Аль-ислам якуд аль-хайят» («Ислам управляет жизнью»). Один из них касался религиозной основы формирования исламского правительства. В этом трактате он изложил структуру исламского государства, функции каждой из его ветвей власти, обязанности марджи в государстве и легитимность его абсолютной власти в соответствии с шиитским исламом. Трактат, по-видимому, оказал большое влияние на авторов конституции Исламской Республики Иран. Многие идеи и взгляды Садра на структуру Исламского государства можно было найти в окончательном проекте этого документа. Остальные пять эссе были посвящены принципам Исламского государства и структуре его экономики, опираясь на идеи, аналогичные тем, которые Садр представил в своих работах двадцатью годами ранее, доказав тем самым, что он сохраняет приверженность своему раннему иджтихаду.

Садр издает фетву против партии Баас

Самым смелым шагом Садра против режима было издание фетвы, запрещающей мусульманам вступать в партию Баас или связанные с ней организации, шаг настолько опасный, что даже некоторые представители Садра в различных иракских городах не решались ее опубликовать, опасаясь за свою собственную безопасность и за жизнь Садра. Чтобы ее содержание стало известным, Садр прибегал к таким средствам, как поощрение своих учеников задавать ему вопросы во время его регулярных проповедей в Хаузе относительно участия в партии Баас. После этого люди ожидали, что против Садра будет предпринят серьезный шаг, но отношения между Садром и режимом оставались под контролем. Вместо этого последней каплей стал Иран.

Аятолла Хомейни, опираясь на свои источники в Наджафе, передал Садру послание с призывом остаться в Хаузе и не покидать Ирак, несмотря на притеснения со стороны правительства. (55) Хотя Садру грозило задержание или, возможно, казнь, он ни в коем случае не собирался покидать Ирак. (56) Послание Хомейни и ответ Садра, (57) которые были услышаны миллионами в Ираке, вызвали волну публичных демонстраций в нескольких иракских городах в поддержку Садра и Хомейни. Наджаф был самым неспокойным: туда съезжались делегации со всего Ирака, чтобы проводить демонстрации и попасть на прием к Садру. Садр велел своим последователям прекратить демонстрации: поскольку они представляли собой ядро его поддержки, Садр не хотел, чтобы они подвергались воздействию со стороны режима, и нуждался в их защите от будущих правительственных репрессий. (58) Он сказал одному из членов Партии Да’ва, что «спокойствие режима на данный момент обнаруживает большую скрытую опасность; поэтому мы должны использовать меры предосторожности и соблюдать осторожность в наших действиях». (59)

Садр задержан, Бинт аль-Худа произносит пламенную речь

Затем правительство, как и ожидал Садр, начало репрессии: представители Садра и сотни членов Да’ва были задержаны, брошены в тюрьмы или казнены. Затем самого Садра задержали и доставили в Багдад. Его сестра Амина ас-Садр, известная как Бинт аль-Худа, отправилась к святилищу Имама Али (‘а) и произнесла пламенную речь, призвав людей выступить против правительства и защитить своего лидера. По мере распространения известия о его аресте вспыхивали беспорядки в Багдаде, Басре, Дияле, Самаве, Эль-Куте, Дивании, Кербеле и других городах. Базар в Наджафе закрылся, разъяренные толпы вступили в столкновения с полицией. Весь город, казалось, находился в осаде, поскольку правительство усилило свои усилия по обеспечению безопасности. Распространение насилия в стране вынудило режим освободить Садра на следующий день.

Задержание Садра дало режиму Баас четкое представление о степени его поддержки. Его противостояние режиму сделало его национальным лидером и проводником общественного мнения, и его присутствие в обществе стало угрозой выживанию режима. Поэтому баасисты решили отрезать его от союзников, его «улемов» и рядовых членов партии Да’ва. Мусульманских активистов массово арестовывали, пытали и казнили, а мечети, в которых служили улемы, закрывали. Были задержаны даже некоторые видные улемы, которые обычно сотрудничали с режимом и поддерживали его политику. Политика баасистского режима состояла в том, чтобы не щадить ни одной эффективной шиитской религиозной силы в стране. Правительственные документы показывают, что Революционный суд вынес по меньшей мере 258 смертных приговоров в хоже двадцати двух судебных процессов. (60)

Садр на допросе

Сам Садр был помещен под домашний арест, с помощью которого режим пытался добиться от него уступок. Во время допроса Садра в августе 1979 года Фадиль аль-Барак, глава агентства безопасности, потребовал, чтобы он сделал публичное заявление, осуждающее иранскую революцию и высказался в поддержку политики Ирака в отношении Ирана. Когда Садр отказался, режим смягчил свой язык, и новый посредник, шейх Иса аль-Хакани, был отправлен к Садру, чтобы попросить его выполнить только одно из пяти условий, которое сохранило бы ему жизнь: отказаться от поддержки аятоллы Хомейни и иранского режима; или сделать заявление в поддержку политики правительства, такой как национализация иностранных нефтяных компаний и национальная автономия для курдов; или издать фетву, запрещающую связь с партией Да’ва; или отменить фетву, запрещающую вступление в партию Баас; или дать интервью иракской или другой арабской газете, которая была связана с иракским режимом. К тому времени Садр, по словам его личного секретаря ан-Ну’мани, пришел к выводу, что его дни сочтены, и решил отвергнуть все требования правительства в ожидании своей мученической смерти. Он рассказал об этом аль-Хакани, посреднику от баасистского режима:

«Единственное, к чему я стремился в своей жизни – это сделать возможным установление исламского правления на земле. Поскольку оно было сформировано в Иране под руководством Имама [Хомейни], для меня нет никакой разницы, буду ли я жив или мертв, потому что мечта, к исполнению которой я стремился, и надежда, воплощения которой я желал, сбылись благодаря Богу» (61).

Когда исламские фундаменталистские группировки, партия Да’ва и Организация исламского действия во главе с аш-Ширази и братьями Мударриси (62) увидели, что режим преследует их лидера, они подняли оружие против чиновников партии Баас. Они напали на идеолога партии Баас Тарика Азиза (тогда министра иностранных дел) в университете Мустансирии. Азиз должен был выступить перед членами партии Баас среди студентов университета с речью о политике режима в отношении Ирана. Мусульманские активисты бросили в Азиза бомбу, ранив его и убив его телохранителей. На публичных похоронах гвардейцев в похоронную процессию была брошена еще одна бомба, в результате чего погибло несколько человек. (63) Режим впервые столкнулся с сопротивлением, которое подрывало его поддержку среди шиитов. Саддам Хусейн, к тому времени новый президент республики, во время визита в больницу к тем, кто был ранен в Мустансирии, призвал отомстить преступникам. Старая тактика режима, называвшего вооруженную борьбу мусульман против режима работой иранских элементов в стране, больше не была убедительной, поскольку мусульманская антиправительственная деятельность продолжала развиваться даже после того, как более 130 000 иракцев иранского происхождения были депортированы в Иран. Более того, Садр, будучи символом исламского движения, принадлежал к известной иракской семье. Режиму Баас нужно было полностью ликвидировать исламское движение. 31 марта 1980 года Совет революционного командования принял закон, приговаривший к смертной казни всех бывших и нынешних членов партии Да’ва или связанных с ней организаций или людей, работавших ради исполнения ее целей. Этот закон исключал всякую возможность сохранения жизни Садру.

Садр в любом случае не оставил себе места для отступления. Находясь под домашним арестом, он тайно передал своим соратникам три послания с призывом к иракскому народу всеми возможными способами противостоять режиму. (64) В этих посланиях он выступал как их лидер от их имени и требовал от правительства политических и религиозных прав для всех людей, шиитов и суннитов, арабов и курдов. Он даже обратился к членам партии Баас, лидера которой обвинил в нарушении принципов самой партии. Он бросил вызов руководству Баас, чтобы позволить народу еще одну неделю выразить свою враждебность режиму. В одном из таких посланий Садр выдвинул ультиматум, призвав последователей свергнуть режим и установить на его месте исламское правительство:

«Каждый мусульманин в Ираке и каждый иракец за его пределами обязан сделать все возможное, даже если это будет стоить ему жизни, чтобы сохранить джихад и бороться за то, чтобы убрать этот кошмар с земли любимого Ирака, освободить себя от этой бесчеловечной банды и установить справедливое, уникальное и уважаемое правление, основанное на исламе» (65)

Силы безопасности пришли за Садром и его сестрой

Силы безопасности пришли за Садром и его сестрой 5 апреля 1980 года и задержали их в штаб-квартире Агентства национальной безопасности в Багдаде. Через три дня его тело вернули дяде Мухаммаду Садыку ас-Садру в Наджаф для тайного захоронения. Местонахождение Бинт аль-Худа, его сестры, никогда не раскрывалось режимом, но широко распространено мнение, что она тоже была казнена. Две недели спустя аятолла Хомейни объявил о казни Садра и его сестры и призвал иракский народ и вооруженные силы свергнуть режим Баас.

Заключение

Участие Садра в политике на раннем этапе его жизни носило случайный характер и, на мой взгляд, не было результатом какого-либо общего планирования с его стороны. Здесь я не согласен с общепринятым мнением революционных исламистов, которые утверждают обратное. Садр, будучи молодым студентом и знатоком фикха, полностью посвятил себя изучению религии. Он не принимал никакого участия в политических делах после переворота 1958 года в Ираке. Его участие в политике было результатом уговоров со стороны его коллеги и друга Талиба ар-Рифаи, который познакомил его с основателями партии Да’ва. (67) Они, в свою очередь, видели в нем средство узаконить свою политическую деятельность в аполитичной Хаузе Наджафа благодаря его репутации. Однако, как только он стал заниматься деятельностью партии, он стал рассматриваться как ее факих, должность, предполагающая надзор за всей ее деятельностью. Его интеллектуальные достижения, которыми восхищался религиозный истеблишмент того времени, особенно после публикации его работы «Фальсафатуна», сделали его идеологом партии. Позже он стал религиозным лидером исламского движения, которое распространилось из Наджафа на большую часть мусульманского мира.

Его внезапный уход из партии нисколько не уменьшил его влияния. На самом деле это было отчасти намеренным шагом, чтобы открыть путь к руководству шиитской общиной, то есть положению марджи. Мусульманские правоведы-активисты и исламское движение надеялись, что возвышение Садра в качестве верховного марджи поможет распространить их миссию и повсеместно политизировать шиитов. Им казалось, что это лишь вопрос времени, когда Садр возьмет на себя функцию марджаи‘ийи, поскольку он, бесспорно, был выдающимся факихом Хаузы и, по словам Хомейни, «жемчужиной религиозных школ». Многие полагали, что политическому соглашательству марджа‘ийи можно положить конец.

Садра втянули в публичную оппозицию

В последние два года Садр был втянут в противодействие режиму иранским руководством и теми, кто находился в Ираке, особенно в Партии Да’ва и среди близких соратников Садра, оказавших влияние на Иранскую революцию. Он не верил, что время для этого пришло: «объективных условий», согласно его собственной терминологии, не было. По словам ан-Ну’мани, Садр был недоволен, когда Да’ва организовала публичное шествие, чтобы показать ему свою преданность, потому что это подвергло бы его членов и сторонников преследованиям со стороны правительства. Если бы Садр чувствовал, что условия достигли революционной стадии, он не ожидал бы репрессий со стороны режима. Однако иранские лидеры продолжали свою публичную кампанию; в своих арабоязычных передачах, адресованных иракскому народу, они просили его следовать за Садром и свергнуть режим Баас. (68)

Они призывали исламские политические организации в Ираке к организации демонстраций и протестов, подобных тем, которые использовались Иранской революцией, когда люди выкрикивали лозунги в поддержку духовного лидерства Садра. Это поставило Садра в неловкое положение: чтобы поддержать массы, требовавшие его руководства, он предал бы свои собственные убеждения. Как религиозный правовед, он был вынужден встать на сторону тех людей, которые нуждались в его руководстве и требовали его руководства в борьбе против тирании. По-видимому, лидеры Ирана или исламского движения в Ираке никогда не советовались с ним. Очевидно, он просто слышал по радио призывы аятоллы Хомейни и других иранских лидеров к восстанию против правительства. Некоторые из самых ранних публичных протестов и демонстраций, устроеных в его поддержку исламскими организациями, также носили спонтанный характер и были начаты восторженными сторонниками, воодушевленными впечатляющим успехом революции в Иране. (69)

Позже партия Да’ва приветствовала эти демонстрации и оказала давление на марджей в Наджафе (Хойи и Садра), чтобы инициировать движение, подобное движению аятоллы Хомейни в Ираке. (70) Лидеры партии пришли к выводу, что созрели условия для начала революции против баасистского режима. Иранский опыт показал им, что, если бы общественные демонстрации были достаточно большими, режим не смог бы подавить множество протестующих. Их ошибка заключалась в том, что они переоценивали революционный настрой масс в Ираке и предполагали, что режим Баас отреагирует на общественный протест так же, как шах. Именно за эти просчеты Садр и его последователи заплатили смертельную цену.

---

Талиб М. Азиз

Источник: Talib M. Aziz. The Role of Muhammad Baqir Al-Sadr in Shi’a Political Activism in Iraq From 1958 to 1980. Crescent International, Dhu al-Qa’dah 09, 1413.

---

Сноски

1. Исламская партия Да’ва, Истишхад аль-Имам Мухаммад Бакир ас-садр мин Манзур Хазари, (б.м., 1981), с. 36-37.
2. Эти группы включали в себя Федаян-е эслам, основанный Навабом Сефеви в конце 1940-х годов, который позже возглавил Садег Хальхали, глава революционных судов в 1979-1980 годах; Моджахедин-е хальк (Организация моджахедов иранского народа – Иран-1979), социалистическую исламскую организацию, пользовавшуюся поддержкой покойного аятоллы Талегани; и Нахзат-е азади (Движение за свободу Ирана – Иран-1979), либерально-исламскую группу, основанную Мехди Базарганом, первым премьер-министром после победы революции, назначенным аятоллой Хомейни.
3. Полное изложение истории режима Касема см. УUriel Dann, Iraq under Qassem (New York: Praeger, 1969).
4. О влиянии и зверствах Иракской коммунистической партии (ИКП) см. U. Zaher, «The Oppression,» in CARDRI (Committee Against Repression and for Democratic Rights in Iraq), ed., Saddam’s Iraq, Revolution or Reaction?, (London: Zed, 1986), pp. 148-50.
5. Хасан Шубар, «Даур Хизб ад-Да’ва аль-Исламийя фи ат-Тагйир ва-Халат аль-Истирха ас-Сабика», ад-джихад, 363 (24 октября 1988 г.), 8.
6. По словам Талиба ар-Рифаи, коллеги Садра и известного факиха-активиста 1950-х и 1960-х годов, Джамаат аль-Улама состоял из десяти муджтахидов: Муртады аль-Ясина, Аббаса ар-Румайти, Исмаила ас-Садра, Мухаммада Тахира Шейха Ради, Мухаммада Джавада Шейха Ради, Мухаммада Таки Бахр аль-Улума, Мусы Бахр аль-Улума, Мухаммада Реды аль-Музаффара, Хусейна аль-Хамадани и Мухаммада Бакира Шахса.
7. Интервью с Мухаммедом Бакиром аль-Хакамом, ад-джихад 5 (Лето 1980 г.), 7-9.
8. Мухаммад Хусейн Фадлулла, «Такдим, предисловие к: Мухаммад Бакир ас-Садр, Ресалатуна (Бейрут: ад-Дар аль-Исламийя, 1981), с. 16.
9. Интервью с одним из ведущих деятелей Джамаат аль-Улама и партии Да’ва, 1 января 1990 года; он попросил об анонимности и будет упомянут здесь как А. Х. Ф.
10. Интервью с Талибом ар-Рифаи.
11. Однако «аль-Ава», по словам Талиба ар-Рифаи, позже стала голосом исламской партии Да’ва. Она публиковала положения партийной доктрины в редакционных статьях и статьях.
12. Фадлулла, «Такдим», с. 17.
13. Талиб ар-Рифаи сказал мне, что у Садра не было денег, чтобы купить книги по западной философии, но его друг, арабский националист и владелец книжного магазина, великодушно дал ему их взаймы.
14. Однако, по словам А. Х. Ф., братья ас-Сиваки, Хади и Махди, которые были членами партии Тахрир, предложили создать политическую партию Муртаде аль-Аскари, который, в свою очередь, связался с Садром, чтобы создать структуру партии и написать ее доктрину. По словам А. Х. Ф., Махди аль-Хаким и Талиб ар-Рифаи были одними из первых, с кем они связались, и кто присоединился к партии.
15. Аль-Асади, «Хизб ад-Да’ва аль-Исламийя», Харик аль-Хак, август 1980 г., с. 46.
16. Садр, согласно Партии Да’ва, написал четыре статьи в официальном журнале партии, «Аут ад-Да’ва», объяснив название, структуру, цели и характер политической борьбы за создание партии. Статьи опубликованы в партийном издании: Да’ва № 13, Мин Фикр ад-Да’ва аль-Исламийя: аш-Шахид ар-Раби‘, аль-Имам ас-Садр (б.д., б.м.).
17. Аль-Асади, «Хизб ад-Да’ва аль-Исламийя», с. 48.
18. По словам ар-Рифаи, Садр решил уйти из партии, находясь в Самарре, где находятся святыни имамов аль-Аскари, после того как случайно выбрал аят из Корана и использовал его в качестве основы для своего решения.
19. Хусейн ас-Сафи был главой партии Баас в Наджафе, которая сотрудничала с исламскими силами, чтобы противостоять коммунистическому всплеску. Джамаат аль-Улама использовал Мухаммада Реду Шейха Ради в качестве связующего звена между ними и националистическими и баасистскими силами, и ас-Сафи и был хорошо осведомлен о деятельности Садра. Когда баасисты пришли к власти в 1963 году, ас-Сафи был назначен губернатором Дивании, провинции рядом с Наджафом. Позже он ушел из политики и эмигрировал в 1970-х годах в Марокко, где стал бизнесменом. Саддам пригласил его в Ирак в 1985 году, а затем казнил.
20. Полный отчет о ситуации см. в интервью Мухаммада Бакира аль-Хакима в: ад-джихад, 14 (Джумади ас-Сани 1401 л.х.). Аль-Хаким сослался на письмо, объясняющее весь этот эпизод, которое Садр отправил ему, когда последний был в Ливане.
21. Там же.
22. Фадлулла, «Такдим», с. 17.
23. Известное изречение Садра: «Муджтама‘уна ла ятахамалю муджтама‘уна» («Наше общество не терпимо к нашему обществу»).
24. Интервью с А. Х. Ф., 1 января 1990 г.
25. Беседа с Мухаммедом Х. Фадлуллой в Сент-Луисе, декабрь 1982 г.; также см. его «Такдим», с. 17.
26. Фадиль ан-Нури аш-Шахид ас-Садр Фада’илуху ва-Шама’илуху, (Кум: Офис Махмуда аль-Хашими, 1984), с. 93.
27. Книга Садра по усуль аль-фикх – это «аль-Ма‘алим ад-джадида фи усул аль-фикх. См. Фадиль ан-Нури, ашь-Шахид ас-Садр, с. 64; и С. Д. аль-Кубанчи, аль-Джихад ас-сияси, с. 79.
28. Там же.
29. Ассоциацию возглавляют Хади аль-Хаким и Муртада аль-Аскари. В конце 1960-х годов Махди аль-Хаким стал лучшим и самым откровенным членом ассоциации. См. «Интервью с аль-Аскари», Лива ас-Садр, 7 Джумади ас-сани, 1409, с. 6.
30. Встреча состоялась в аль-Карада аш-Шаркийя, пригороде Багдада, где присутствовали шестьдесят религиозных ученых из Багдада и Аль-Казимии; см. Аш-Шахада, 2 Джумади ас-сани, 1409.
31. Лива ас-Садр, Ша‘бан 29, 1409.
32. Муртада аль-Аскари, «Джизур ва-ль-хальфият ат-тахарук аль-ислами фи муваджахат аль-Ба‘с аль-‘Афлаки, Лива ас-Садр, 22 Мухаррама 1409, с. 10.
33. Там же.
34. Баасистское правительство пыталось повлиять на выборы верховного муджтахида шиитов посредством кампании от имени шейха Али Кашифа аль-Гиты, который публично поддержал режим. Тем не менее, Садр и старший сын Мухсина аль-Хакима, Юсуф, высказались за Хои. О выборе аятоллы Хои см. Также: Fouad Ajami, The Vanished Imam, Musa al-Sadr and the Shia of Lebanon (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1986), p. 194.
35. Кубанчи, Аль-Джихад ас-сияси, с. 74.
36. Партия Да’ва, Лама‘ат мин масират хизб ад-да’ва аль-исламийя, (б. д., б. м.), с. 25.
37. Салих аль-Адиб, «Мавакиб ат-талаба», аль-Джихад, 29 февраля 1988 г., с. 12.
38. Сахиб Дахиль, редактор подпольного журнала Партии Да’ва «Саут ад-Да’ва», был задержан 28 сентября 1971 года и позже казнен; аль-Джихад, 3 января 1983 года.
39. Пятью приговоренными к смертной казни были Шейх Ареф аль-Басри, Изз ад-Дин аль-Кубанчи, Имад ат-Табризи, Хусейн Чалухан и Нури Ту‘ма. См. об исламской партии Да‘ва: Шухада Багдад (Тегеран, Издательство исламской партии Да‘ва, 1982).
40. О реакции аятоллы Хомейни на казнь пяти «мучеников» см.: аль-Джихад, Раби‘ аль-Авваль 1404, с. 44.
41. Кубанчи – единственный, кто упоминает, что Садр был задержан правительством в 1971 году, но не был заключен в тюрьму из-за плохого состояния своего здоровья, потому что был привязан к больничной койке (см. аль-Джихад ас-сияси, с. 53).
42. Еще одним марджой в Наджафе был Рухолла Хомейни; были и другие в Куме, такие как Гольпайгани, Шариатмадари (ум. 1985), Мараши-Наджафи (ум. 1989) и Абдолла Ширази (ум. 1986) в Мешхеде.
43. Подробные сведения о восстании см. в: Ра‘ад аль-Мусави, «Интифа‘ат афр аль-исламия фи ‘Ирак», 2-е изд. (Кум: Амир аль-Му’минин, 1983) с. 66-68.
44. Там же, с. 71-73.
45. Там же, с. 68-69.
46. Там же, с. 95-99.
47. Там же, с. 101.
48. Там же, с. 102-103.
49. Тремя членами суда были министр здравоохранения Изат Мустафа, Хасан Али и Фалайх Джасим, все они были членами руководства регионального отделения партии Баас.
50. В письме к своим бывшим ученикам в Иране Садр выразил свое восхищение Хомейни и потребовал от них его поддержки. Садр сказал, что марджа‘ийя Хомейни достигла целей «объективной марджа‘ийи», о которой он теоретизировал много лет назад. См. текст письма в: аль-Ха’ири, Мабахис ‘ильм аль-усуль (Кум: б.м., 1988), с. 145-146.
51. Послание не было обнародовано, потому что ученик Садра, живущий в Иране, думал, что такое заявление поставит под угрозу жизнь Садра. См. полный текст послания в: аль-Ха’ири, Мабахис, с. 142-145.
52. Там же, с. 144.
53. Из-за соглашения 1975 года между Ираком и Ираном правительство Баас поддержало шаха. Саддам, тогда еще вице-президент, заявил на одном из партийных собраний в Басре: «Аш-шах баки, баки, баки» («Да здравствует, да здравствует, да здравствует шах»).
54. Текст см. в аль-Ха’ири, Мабахис, с. 147.
55. См. тексты послания Хомейни Садру: Там же, с. 117-118. Хомейни оскорбил Садра, назвав его худжат аль-ислам ва-аль-муслимин, титул, использовавшийся для алима низшего ранга; Садр был тогда марджой с известной репутацией и обычно обращался к нему как аятолла аль-‘узма (великий аятолла). Только после смерти Садра Хомейни стал называть его аятоллой Садром.
56. Беседа с Сайидом М. Х. Фадлуллой в 1982 году.
57. См. текст ответа Садра Хомейни в: аль-Ха’ири, Мабахис, с. 123.
58. Ан-Ну‘мани цитирует: аль-Ха’ири, Мабахис, с. 119.
59. Аль-Джихад, 2 мая 1983.
60. Аль-Джихад, 2 мая 1983.
61. Ан-Ну‘мани цитирует: аль-Ха’ири, Мабахис, с. 162-163.
62. Муна‘амат аль-амаль аль-ислами (Организация исламской цели) является группой, отколовшейся от Партии Да’ва. Их лидер, Мухаммад Махди аш-Ширази, был, по словам Махди аль-Хакима, одним из первых, кто присоединился к партии Да’ва. В начале 1970-х годов он и его брат Хасан (убитый в Ливане в 1980 году) создали в результате разногласий с Партией Да’ва по вопросу руководства партией и политической тактики свою собственную организацию «Аль-Амаль аль-Ислами». Когда аш-Ширази объявил о своей марджа’ ийе в 1970 году, Мухаммад Таки аль-Мудриси и Хади аль-Мудриси возглавили Аль-Амаль, а Ширази взял на себя роль духовного лидера организации.
63. Chibli Mallat, «Religious Militancy in Contemporary Iraq: Muhammad Baqer as-Sadr and the Sunni-Shia Paradigm,» Third World Quarterly, April, 1988, p. 728.
64. По словам членов Партии Да’ва, эти записанные сообщения должны были быть опубликованы и распространены среди людей внутри и за пределами Ирака, но они были подвергнуты цензуре его соратниками, опасавшимися репрессий режима против жизни Садра, и не были обнародованы вплоть до его смерти.
65. См. полный текст трех посланий Садра к иракскому народу на арабском языке в: Аль-Ха’ири, Мабахис, с. 147-153; перевод на английский язык: Abu Ali, A Glimpse of the Life of The Martyred Imam: Muhammad Baqer al-Sadr and His Last Three Messages (n.d., n.p), pp. 16-19.
66. По словам одного из двоюродных братьев Садра, его семья все еще надеется, что режим пощадил жизнь Амины ас-Садр, но исламское движение всегда называло ее мученицей.
67. См. Интервью Махди аль-Хакима об истории исламского движения в Ираке в: «Лива ас-Садр», 12 января 1990 г., с. 12.
68. Одним из примеров того, как Садр был втянут в незапланированную прямую конфронтацию с правительством, был случай, когда он был госпитализирован в 1979 году, и один из иранских улемов попросил Талиба ар-Рифаи написать Садру телеграмму с пожеланием о выздоровлении на арабском языке. Однако проект был отклонен на том основании, что его формулировки были слишком мягкими и не включали резкого заявления против Саддама и партии Баас. Ар-Рифаи отказался писать такое заявление, потому что это поставило бы под угрозу жизнь Садра.
69. Интервью с Ахмадом Куббой, одним из членов Да’ва, который инициировал первую демонстрацию после пятничной проповеди аятоллы Хои в мечети аль-Хадра в Наджафе в 1978 году. Он сказал, что у него нет было приказа от партии начать демонстрацию. Партийные функционеры скорее отговаривали его от такого шага. Тогда он поддержал общественные протесты только после успеха революции в Иране.
70. Аятолла Хои через своего представителя в Кувейте посоветовал Садру не ввязываться в политическую борьбу, поскольку баасистское правительство наверняка пожелало его убить в тот момент, когда Хауза будет больше всего нуждаться в его услугах.