Хроника революционного Ирана: 1971

1971 год стал переломным для Ирана во многих смыслах. Страна вступила в период стремительного экономического роста и расширения влияния на Ближнем Востоке, что во многом было связано с поддержкой со стороны США, желавшими видеть в Иране своего регионального жандарма и сателлита. Шах реализовал свои амбиции, проведя празднование 2500-летия монархии. В Иране начинается период левого террора. Исламское движение, зажатое в тисках шахских репрессий, развивается по пути интеллектуальной и культурно-просветительской работы, закладывая идейные основы будущей революции.


ИРАН СТАНОВИТСЯ ЖАНДАРМОМ

Британский премьер-министр Эдвард Хит в марте 1971 года заявил, что английские вооруженные силы к концу года покинут зону Персидского залива. Хотя английские власти путем различных уловок добивались продолжения своего военного присутствия в зоне залива, время безраздельного владычества Англии в этом регионе подходило к концу. Иран, пользовавшийся поддержкой США, демонстрировал свое недовольство планами английских властей.

В августе-сентябре 1971 года британские территории Бахрейн и Катар стали независимыми государствами. 2 декабря 1971 года, в день окончательного ухода британских вооруженных сил из Персидского залива, шесть арабских княжеств бывшего Договорного Омана (Абу-Даби, Дубай, Фуджайра, Уммэль-Кайвайн и Аджман) образовали новое государство — Объединенные Арабские Эмираты. 30 ноября 1971 года Иран в результате договоренности с англичанами осуществил высадку десанта на три небольших острова в Ормузском проливе — Абу-Муса, Большой и Малый Томб, на которые претендовал ранее. Этот шаг иранцев привел к тому, что Ирак разорвал с ними дипломатические отношения. С этого момента иранское правительство стремилось усилить свое политическое и экономическое влияние небольшие арабские государства в зоне Персидского и Оманского заливов.

Президент США Ричард Никсон, знавший шаха еще с 1953 года, вполне резонно рассматривал его как марионетку США и проводника их интересов на Ближнем Востоке. Американцы убеждали шаха купить большое количество дорогостоящей американской военной техники и взять на себя ответственность за обеспечение политической стабильности в регионе после ухода британцев. Шах охотно брал на себя миссию жандарма в зоне Персидского залива и северной части Индийского океана, которую американская администрация настойчиво пыталась на него возложить, чтобы сохранить контроль над регионом и не допустить усиления советского влияния на арабские страны. В 1971 году Иран получил больше американских вооружений (на сумму около 1,4 миллиарда долларов), чем любая другая развивающаяся страна, опередив южный Вьетнам, Южную Корею, Тайвань и Турцию. Шах также получил в 1971 году партию «Чифтейн» — самых передовых и оснащенных танков, стоявших на вооружении британской армии.

Параллельно с этим Иран делает шаги в направлении увеличения своих доходов от продажи нефти, объединив усилия с другими нефтедобывающими странами. 12 января 1971 года в Тегеране прошли переговоры по справочным ценам между шестью странами ОПЕК Персидского залива (Абу-Даби, Ираном, Ираком, Кувейтом, Саудовской Аравией и Катаром) и 22 западными нефтяными компаниями. В результате переговоров 14 февраля 1971 года было подписано соглашение между ними об увеличении справочных цен на нефть на 20-25%. На протяжении последующих лет (особенно после нефтяного кризиса 1973 года, вызванного очередным обострением арабо-израильского конфликта) нефтяные доходы Ирана неуклонно росли невероятными темпами (семикратный рост за три с небольшим года), однако об эффективности их расходования навряд ли приходилось говорить, потому что они лишь распаляли политические амбиции шаха и коррупцию в высших эшелонах власти.

2500-ЛЕТИЕ ИРАНСКОЙ МОНАРХИИ

9 июля 1971 года в Иране прошли очередные парламентские выборы. В политической жизни Ирана по-прежнему господствовали две провластные партии –  «Иран-е новин» («Новый Иран») и «Мардом» («Народ»). Если первая была откровенно провластной, то вторая объявляла своей целью участие в осуществлении социально-экономических реформ монархии и играла роль лояльной оппозиции в меджлисе. В меджлисе XXIII созыва «Иран-е новин» получила 229 мест из общего числа 268, а в сенате — 27 из 30 избираемых мест. «Мардом» же имела 37 депутатов в меджлисе и 2 сенаторов. В этих выборах приняли участие с чисто декоративной целью еще две небольшие дозволенные монархией «оппозиционные» партии — правонационалистическая «Паниранистская партия» (созданная еще в 1941 году) и мелкобуржуазная националистическая партия «Ираниян» («Иранцы»), образованная в январе 1971 г. бывшим членом «Паниранистской партией» Фазлоллой Садром, который был ее единственным депутатом в меджлисе.

Шах был уверен, что выстроил очень устойчивую двухпартийную систему, позволявшую решать текущие задачи управления страной. В мае 1971 года, обращаясь к 5 тысячам делегатов съезда партии «Мардом», шах отметил, что «одна партия (т. е. «Иране новин») взяла на себя всю ответственность за действия исполнительной власти, а другая («Мардом») стала сторожевым псом, который должен следить за тем, выполняет ли правительство свои обязательства так, как того требуют высшие интересы нации. Оппозиционная партия обязана выявлять неудачи правящей партии и критиковать ее за эти неудачи по мере их выявления, правящая же партия должна приводить доводы в свою защиту, а если у нее не будет основательных доводов, она обязана вступить в сотрудничество с оппозиционной партией для того, чтобы преодолеть эти неудачи».

Апофеозом его самоуверенности, разумеется, стало празднование 2500-летия иранской монархии – самого претенциозного мероприятия за всю историю монархии Пехлеви. Это был целый комплекс праздничных мероприятий, которые состоялись 12-16 октября 1971 года в ознаменование условной годовщины основания Киром Великим империи Ахеменидов. Хотя дата была выбрана совершенно произвольно и без учета исторических реалий, да и вряд ли можно было говорить о наличии столь длительной имперской традиции в Иране (так как с VII по XV века Иран не был державой), целью праздника было продемонстрировать древнюю цивилизацию и историю Ирана, а также его современные достижения под руководством Мохаммад-Реза-шаха Пехлеви. Мероприятия, организованные для нескольких сотен человек, оказались настолько дорогостоящими, что реальная сумма расходов на их проведение до сих пор неизвестна. Официально были озвучены цифры от 17 до 22 миллионов долларов США, но реальная стоимость оценивается в 200 миллионов долларов США (эквивалентно 1,3 миллиарду долларов в масштабе цен 2020 года), что сделало его одним из самых дорогих празднеств в современной истории.

Подготовка к церемонии заняла больше года. Основные торжества были запланированы в Персеполе, на руинах древнего дворца Ахеменидов, расположенного в окрестностях Шираза. Для размещения участников на площади 0,65 км2 был разбит огромный и роскошный палаточный городок, спроектированный французскими дизайнерами. Пустынная и безводная территория вокруг Персеполя была обработана химикатами от змей и других паразитов, засажена деревьями и цветами, специально из Европы было завезено 50 000 певчих птиц. Каждый шатер был снабжен прямой телефонной и телексной связью, позволявшей высокопоставленным иностранным участникам звонить в соответствующие страны. Торжества транслировались на весь мир по спутниковой связи прямо с места события. Ряд мероприятий должен был пройти в Пасаргадах, на месте захоронения Кира, а также в Тегеране.

Питанием участником и организацией банкетов занимались лучшие парижские шеф-повара и отельеры. Для перевозки гостей из аэропорта и обратно были заказаны 250 красных лимузинов Mercedes-Benz. 14 октября 1971 года в банкетном зале состоялся грандиозный торжественный ужин в честь дня рождения императрицы Фарах. Шестьдесят членов королевских семей и глав государств собрались за одним большим змеевидным столом в банкетном зале. Еще шестьсот гостей обедали рядом в течение пяти с половиной часов, что стало самым продолжительным и роскошным официальным банкетом в современной истории, о чем свидетельствуют последовательные издания Книги рекордов Гиннесса. На следующий день состоялся парад армий различных иранских империй, охвативший два с половиной тысячелетия, в котором приняли участие 1724 настоящих иранских военных, облаченных в старинные костюмы. В последний день шах торжественно открыл в память об этих торжествах башню Шахьяд (переименованную в башню Азади после Исламской революции) в Тегеране.

Несмотря на размах и грандиозность этих мероприятий, ряд высокопоставленных лиц и монарших особ не приехал. Королеве Великобритании Елизавете II было рекомендовано не присутствовать из соображений безопасности, вместо нее прибыли герцог Эдинбургский и принцесса Анна. Также не приехали президент США Ричард Никсон и президент Франции Жорж Помпиду. Отсутствие этих видных гостей объяснялось отсутствием в Иране необходимого уровня безопасности, поскольку 1971 год стал первым годом настоящего разгула левого террора в Иране.

СИЯХКЯЛЬСКИЙ ИНЦИДЕНТ И ФИДАИНЫ

1971 год обещал быть крайне политизированным. В преддверии празднования 2500-летия иранской монархии шах зачищал всю политическую оппозицию. По данным Amnesty Internatioanal, уже в 1970 году по политическим мотивам было арестовано около 1000 человек.

В 1971 году в Иране действовали две ведущие организации левого толка – Организация фидаинов иранского народа и Организация моджахедов иранского народа (ОМИН).

Организация фидаинов иранского народа, придерживавшаяся чисто марксистской идеологии, состояла в 1970-1971 годы из двух частей – городской и деревенской. Зимой 1971 года деревенская группа (22 человека) расположилась в сельской местности в районе Сияхкяль в провинции Гилян. Местность в окрестностях Сияхкяля, покрытая густыми субтропическими лесами, лучше всего подходила для длительной партизанской войны, поскольку затрудняла использование тяжелого оружия и перемещения военной техники. Группа расположилась на местности и вела подготовку к вооруженной борьбе, планировала установить контакты с горными пастухами и начать вербовку новобранцев среди молодых людей. Однако в начале февраля 1971 года один из боевиков группы был задержан местной жандармерией, что поставило под угрозу все их планы. Опасаясь, что он выдаст других членов группы и важную информацию, они приняли роковое решение – напасть на полицейский участок и освободить своих товарищей.

Холодным утром 8 февраля 1971 года тринадцать молодых людей, вооруженных винтовками, автоматами и гранатами, напали на пост жандармерии в деревне Сияхкяль. Шах отнесся к этому инциденту очень серьезно и принял особые меры, направив большой контингент вооруженных сил, включавший десантников, вертолеты и полицейские подразделения, командовать которыми было поручено родному брату шаха. В ходе преследования отступившей в горы группы было убито несколько солдат-призывников и двое партизан, одиннадцать членов группировки были задержаны. Десять из задержанных в последующем были расстреляны по решению военного суда, а один член группы погиб под пытками во время допроса.

После Сияхкальского инцидента режим сделал 27 марта 1971 года заявление о полной ликвидации боевиков, однако десять дней спустя вторая группа (городская) убила генерала САВАК Зию Фарсива. В мае 1971 года САВАК  уже вынужден был признать фидаев в качестве серьезной угрозы, распространив повсюду плакаты с фотографиями девяти членов ОПФИН, числившихся в розыске. Шахские власти развернули пропагандистскую компанию против левых идей в университетах, стали выявлять активистов левых групп и даже на неделю приостановили учебу в тегеранских вузах. Следует заметить, что студенчество в начале 1970-х годов быстро солидаризировалось с левыми движениями. Весной 1971 года полиция разыскивала в Тегеранском университете члена группировки фидаинов Хамида Ашрафа, арестовав 12 студентов. В ответ студенты вуза вышли с протестом, сожгли чучело шаха и столкнулись с полицией. В мае 1971 года было арестовано 350 студентов университета Арьямехр.

Весной 1971 года фидаины отправили в Палестину трех своих членов, которые вернулись в страну с оружием и аммуницией. В октябре 1971 года, прямо накануне празднеств по случаю 2500-летия монархии, членам фидаинам удалось подорвать в Тегеране линии электропередач в нескольких местах, добившись обесточивания нескольких районов во время проведения церемонии, которая транслировалась в прямом эфире. В 1971 году также была взорвана бомба в Ирано-американском культурном центре и ограблено отделение банка «Садерат» в Тегеране (в мае 1971 года).

Сияхкяль стал нарицательным словом для иранской интеллигенции 1970-х годов и оказал большое влияние на социально-психологическую атмосферу в обществе, в том числе на культуру и искусство. Иранский поэт и литературный критик Мохаммад-Реза Шафии-Кадкани даже выделил в современной персидской поэзии «сияхкальский период». Образы сияхкяльских событий становились темой произведений живописи (картина «Сияхкяль» Бижана Джазани), музыкальных композиций и кинокартин. Намеками на эти события пронизан культовый фильм Масуда Кимияи «Олени» (1974), который романтизировал образ левых партизан и поспособствовал росту популярности революционного движения в конце 1970-х годов. В частности этот фильм показывали в кинотеатре «Рекс» в Абадане, когда там произошел пожар, приведший к эскалации народного гнев и ставший поворотным пунктом в Исламской революции 1978-1979 годов.

ЛЕВЫЙ ТЕРРОР СТАНОВИТСЯ ВЕДУЩИМ ТРЕНДОМ

Не отставала от фидаинов и ОМИН.  Члены ОМИН, которые с 1965 года находились в подполье и готовились к террору, начали вооруженную борьбу с шахским режимом в 1971 году, действуя террористическими методами – закладывая бомбы, совершая покушения на чиновников и вооруженные ограбления банков. Свои первые операции они начали в августе 1971 года, когда САВАК стал выявлять их сети и проводить рейды по их секретным складам. В 1971 году они предприняли попытку начать свои акции с целью сорвать пышное празднование 2500-летия иранской монархии. С этой целью они взрывали узлы электроснабжения Тегерана и попытались захватить авиалайнер авиакомпании «Иран Эйр». После этого инцидента были арестованы девять членов моджахедов, один из которых под пытками выдал САВАК информацию, что привело к задержанию 66 членов, которые предстали перед судом осенью 1971 года.

Ранее, в ноябре 1970 года они угнали в Дубае самолет, который должен был следовать до Бендер-Аббаса, потребовав освобождения членов ОМИН, задержанных Бахрейном (который был еще британским владением). В октябре 1971 года они предприняли попытку похитить шахского племянника Шафига. Режим принял крайне жесткие меры, использовал зверские пытки для получения от задержанных членов ОМИН информации об их соратниках; многие были расстреляны, замучены до смерти или просто исчезли.

Члены ОМИН и фидаины, принадлежавшие к разным флангам левого движения, все же установили друг с другом контакты. В 1971 году ОМИН впервые признал, что мусульманские повстанцы и марксисты могут сотрудничать друг с другом, они все чаще оказывают друг другу услуги и помощь в конспиративной деятельности. Это сближение приведет часть членов ОМИН к полному разрыву с исламом и принятию марксисткой идеологии в 1975 году.

Начало левого террора способствовало общему оживлению оппозиционной деятельности в стране, с которым шахский режим непримиримо боролся в преддверии шахских празднеств в Персеполе. В апреле 1971 года группа рабочих текстильной фабрики Джаханчит в Тегеране отправилась маршем к министерству труда, требуя повышения заработной платы. По пути к ним присоединялись рабочие других предприятий. Их набралось около 2000 человек. Возле жандармского поста на улице Каревансара-Санги по ним открыли огонь, в результате чего трое рабочих погибло, несколько человек получили ранения. В течение года было арестовано также свыше 2500 учителей, принимавших участие в забастовках.

За рубежом продолжало активную работу иранское студенческое движение, члены которого симпатизировали фидаинам и моджахедам. В городах Западной Европы и США, где концентрировались иранские студенты, постоянно проходили митинги, демонстрации и манифестации, участники которых протестовали против внутренней политики диктаторского режима Пехлеви. Значительным размахом отличились демонстрации протеста против празднования 2500-летия иранской монархии, одна из которых прошла 14 октября 1971 года во Франкфурте-на-Майне. В ней приняло участие около 2 тысяч человек, преимущественно иранских студентов. Она закончилась митингом в центре города, где состоялся символический суд над руководителями иранского государства и было повешено несколько чучел.

ИСЛАМСКОЕ ДВИЖЕНИЕ: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ УСИЛИЯ И РАБОТА С НАРОДОМ

Рассчитанное скорее на средний класс празднование шахским режимом 2500-летия монархии, которое привело к масштабным и неоправданным расходам, не только не увеличило легитимность правления шаха Мохаммад-Резы но и еще больше углубило пропасть между режимом и народом, основная масса которого состояла из простых верующих шиитов, прислушивавшихся к духовенству.

27 мая 1971 года Хомейни впервые осудил планы этих празднеств. 12 октября 1971 года Хомейни выразил свой протест по случаю их проведения и назвал этот праздник «сатанинским». Его заявление было растиражировано во многих мечетях Ирана и повлияло на восприятие народом шахских празднеств. Например, члены молодежной исламской группы «Абузар» в Хамадане решили помешать проведению праздничных мероприятий в своем городе. Они обратились к муджтахиду своего города и сумели убедить его помочь им добиться отмены празднеств. В результате, празднества были отменены городскими властями.

Еще одной мерой шахского режима, вызвавшей гнев Имама Хомейни, было решение учредить Корпус религии (сепах-е дин) по аналогии с Корпусом знания, который был сформирован в первые годы «Белой революции» (в начале 1960-х годов) для борьбы с неграмотностью в сельских районах. Корпусу религии, который должен был находиться под управлением Организации вакфов, отводилась похожая роль, только он должен был вести идеологическую работу по борьбе с распространением левых идей, в том числе того, что режим называл «исламским марксизмом» (идеи ОМИН и других исламских групп). Кроме того, деятельность Корпуса религии должна была подорвать влияние духовенства на население. Комплектоваться этот корпус должен был за счет выпускников государственных учебных заведений. Разумеется, шах представил это решение как жест покровительства по отношению к религии и религиозным чувствам народа.

Имам Хомейни 12 ноября 1971 года в своем послании назвал эти планы колониалистскими и заявил: «Песенку о «корпусе религии» запели в условиях, когда репрессивный аппарат ежедневно наносит непрерывные удары по телу ислама и предоставляет полную свободу израильским преступникам во всех областях экономики, политики и военной сферы Ирана. Многие выдающиеся ученые и великие проповедники, получающие исламские знания и достойная иранская нация томятся в тюрьмах, ссылках или под пытками, а смелых патриотичных молодых людей казнят и расстреливают или же их собираются судить и расстрелять» (Сахифе-йе Эмам. Т. 2. С. 396). Он также сказал: «Опасность этого злосчастного Корпуса состоит в том, что он должен служить колониализму, толкуя и разъясняя все истины ислама в интересах колонизаторов. Это самая большая опасность, с которой столкнулись мусульмане и стоящие во главе них выдающиеся улемы. Опираясь на свой длительный опыт, они поняли, что великие ученые ислама и уважаемые проповедники благодаря своим непрерывным усилиям ведут народы в интересах ислама и Корана и никогда не предпринимали ни одного шага в интересах репрессивного аппарата и иностранных грабителей, поддавшись угрозам и посулам» (Сахифе-йе Эмам. Т. 2. С. 397).

Репрессивные меры шаха заставляли членов исламского движения искать все новые формы пропаганды своих идей, использовать различные площадки и проводить широкую культурную работу. Это особенно отчетливо можно было видеть на примере деятельности таких мусульманских интеллектуалов, как Мортаза Мотаххари, Али Шариати, Сейед Мохаммад Бехешти и т.д.

В 1971 году Мотаххари становится заведующим кафедрой философии в Тегеранском университете, что придает ему определенный статус в университетской среде, но вместе с тем настраивает против него часть консервативного духовенства и радикальные левые группы, которые видели в этой хорошо оплачиваемой и престижной должности отчетливое проявление мелкобуржуазности. Ранее САВАК рассматривал вопрос о возможности смещения Мотаххари с должности доцента, однако в Институте им ответили, что Мотаххари временно не связан с учебным процессом, а занят только в исследовательской работе. Летом 1971 года Мотаххари также становится имамом мечети Аль-Джавад в Тегеране.

В этом году выходит его труд «Причины притяжения к материализму», в котором он критически рассматривает материалистическое учение марксистов. Мотаххари пользуется своим новым статусом для донесения своих взглядов до максимально широкой аудитории. В рамках еженедельных  вечерних занятий по тафсиру Корана он прочитывает четыре лекции, посвященные джихаду, читает в Ширазском университете серию лекций под названием «Социальная эволюция человека в истории». Ужесточение шахской политики в отношении исламских организаций заставило Мотаххари перейти к подпольной деятельности и организации тайных собраний в Тегеране и Куме, в которых участвовало студенчество и улемы.

Вместе с тем, Мотаххари окончательно разочаровывается в Хосейнийе-йе эршад, которая во многом контролируется агентами САВАК, и в апреле 1971 года покидает ее. С 1971 года это заведение превращается в площадку для интеллектуальной активности Али Шариати и его сторонников. После громкого ухода Мортазы Мотаххари и увольнения Шариати из Мешхедского университета в сентябре 1971 года под давлением САВАК он направил всю свою энергию на чтение лекций в Хосейнийе-йе эршад.  В 1971 году его лекции в Хосейнийе-йе эршад посетило более 3500 человек.

Хотя революционный посыл его лекций вдохновлял большую часть прогрессивно мыслящей молодежи, сторонники левого движения считали Хосейнийе-йе эршад, которая располагалась в северном Тегеране, в «буржуазном» районе, идеологическим орудием шахского режима, предназначавшимся для отвлечения молодых людей от социализма. САВАК, в лице руководителя третьего (политического) управления Парвиза Сабети, действительно, пытался воспользоваться Шариати и Хосейнийе-йе эршад в качестве противовеса левому радикализму. Тем не менее, в этот период Хосейнийе-йе эршад становится средоточием оппозиции и политизированной молодежи, что вызывает все большее недовольство со стороны САВАК.

В апреле 1971 года Шариати произносит в Хосейнийе-Эршад серию лекций, вошедших в основу его знаменитой книги «Фатима – это Фатима». Обращаясь к слушателям он говорит: «Те, кто собрались здесь, пришли не прослушать проповедь или речь. Все они, и мужчины, и женщины, – интеллектуалы, образованные представители сегодняшнего поколения нашего общества, выражающие его нужды. Они пришли не слушать мой рассказ о Фатиме (мир ей!), чтобы получить духовное наслаждение на этом ночном собрании. Они пришли не послушать сугубо научную, историческую лекцию. У них есть более свежее, более необходимое, еще более живое желание – получить ответ на существенный вопрос, который касается нашей нынешней судьбы: «Кто я?»

Мохаммад Бехешти также занимался культурной работой, хотя и не имел уже такой свободы действий, как в Гамбурге. Вернувшись в 1970 году в Иран, он уже не мог выехать в Германию из-за ограничений со стороны САВАК. Он вел занятия по толкованию Корана и занимался подготовкой учебников (вплоть до 1976 года). В 1971 году он провел пятьдесят занятий по толкованию Корана, которые проходили по субботам и назывались «Школа Корана», привлекая активную молодежь .

В ноябре 1971 года САВАК задержал Талегани и на десять лет отправил его в ссылку в отдаленный город Заболь, расположенный на границе с Афганистаном, в провинции Систан-и-Белуджистан, населенной преимущественно суннитами. Тем не менее, после вмешательства аятоллы Аштияни место ссылки удалось поменять на город Бафт (провинция Керман), откуда он вернулся в Тегеран уже через год. Основной причиной его задержания и ссылки стала поддержка народа Палестины и сбор средств для палестинцев, для чего он вместе с Мотаххари открыл счет в банке.

Одним из открытий для исламского движения стало знакомство с работами суннитских исламских интеллектуалов из Египта, прежде всего Саида Кутба. Одним из тех, кто симпатизировал этим идеям, был Сейед Али Хаменеи и его старший брат Мохаммад. В 1971 году был издан перевод сочинения «Хаза ад-дин» («Это религия») Саида Кутба, который был озаглавлен на персидском «Эслам: Айин-е фетрат» («Ислам: религия изначальной природы»). Автор перевода Сейед Эбрахим Мирбагери в предисловии пишет: «Сайид Кутб был компетентным писателем и выдающимся мусульманским мыслителем, который своим красноречивым пером и четкими высказываниями открыл сияющий лик солнца ислама и показал его явную истину». В то же самое время, консервативные шиитские улемы осудили выпускавшиеся молодыми представителями духовенства книги Кутба. В том же году Абулфазл Разави Ардакани написал книгу под названием «Дефа’ аз хакк: Ангушт бе руйат-е маваред аз эштэбахат-е амди-йе Сейед Готб» («Защита истины: указание на источники преднамеренных ошибок Сайида Кутба»). В этой работе он характеризует Кутба как фанатичного человека и злейшего врага Семейства Пророка.