Забытые сыновья и дочери революции: еврейская община Тегерана во время революции 1979 года
Революция 1979 года в Иране была одной из самых популярных революций ХХ века. Она получила поддержку всех классов иранского общества, вышла за рамки социальных страт, позиций и религиозной принадлежности. Об участии различных групп, таких как студенты, городские профессионалы, религиозные лидеры, люди базара и левые, известно достаточно много, но мало известно об участии в революционном движении евреев. Данная статья проливает свет на малоизвестное событие в жизни иранской еврейской общины и пытается рассказать историю различных слоев еврейской общины в трепетные годы Исламской революции. В данной статье рассматриваются две основные сферы, в которых евреи содействовали революции – общество еврейских иранских интеллектуалов и Благотворительный госпиталь имени Сапира в Тегеране—и делается попытка привлечь внимание к вкладу меньшинств в самую важную национальную революцию в Иране.
Во время антишахских выступлений в 1978 году протестующие, раненные в ходе столкновений и призывавшие к созданию Исламской Республики, находили убежище в довольно неожиданном месте: большинство из них бежали в больницу Сапир, больницу еврейской общины Тегерана. Участники демонстраций знали, что, в отличие от правительственных больниц, Еврейская больница будет относиться к ним хорошо, и, прежде всего, не передаст их печально известной секретной службе шаха САВАК (Сазман-е эттелаат ва амният-е кешвар). Это медицинское учреждение получило широкую известность благодаря тесному сотрудничеству высших чинов больницы с аятоллой Сайед Махмудом Талегани. Талекани, являвшийся в то время представителем Хомейни в Иране, был одним из самых видных и популярных лидеров революционного движения. Вместе они организовали спасательные отряды для протестующих и преуспели в том, чтобы принять значимое участие в самом значительном моменте истории Ирана в ХХ веке. Революция была поддержана большинством классов иранского общества и вышла за рамки отдельных социальных страт, уровня богатства и религиозной принадлежности. Об участии различных групп, таких как студенты, городские профессионалы, религиозные лидеры, люди базара и левые, известно достаточно много, но мало известно об участии в революционном движении евреев. Какую же роль играли меньшинства в революционном движении? Эта статья проливает свет на малоизвестную историю из жизни еврейской иранской общины, рассказывая о различных группах тегеранских евреев в смутные годы Исламской революции. Эта статья вызывает голоса некоторых участников и пытается отразить то, что они помнят о реальных событиях.
Согласно расхожему представлению, эпоха Пехлеви была золотой эрой для религиозных меньшинств в Иране, включая евреев. Иранский национализм в то время вращался вокруг таких тем, как культурные корни, язык, этничность и секуляризм западного образца, который, по крайней мере теоретически, позволял иранцам немусульманского вероисповедания полностью участвовать в национальном проекте[1].
Еврейская община действительно процветала при режиме Пехлеви. Многие евреи стали высокопоставленными чиновниками, промышленниками и торговцами, накопили богатство и поднялись по социальной лестнице. Они были особенно хорошо представлены в университетах и профессиональных организациях и имели возможность открыто исповедовать свою веру. Они также содержали много общественных учреждений, таких как школы, синагоги, газеты и больницы. Тем не менее именно предшествующая Конституционная революция создала гражданскую основу для участия, что позволило меньшинствам в определенной степени ассимилироваться.
Дэвид Менашри, выдающийся ученый, занимающийся историей Ирана и иранского еврейства, отмечает: «[Евреи] были слишком хорошо представлены среди таких категорий населения страны, как студенчество и профессорско-преподавательский состав университетов, среди врачей и других специалистов. Хотя среди них были люди с низким доходом, подавляющее большинство можно было определить как средний класс или верхушка среднего класса. Некоторые из них стали очень богатыми, в полной мере воспользовавшись предоставленной им реформами свободой и растущими нефтяными доходами»[2].
В своем исследовании 1985 года Дэвид Ситтон привел цифры, с которыми вполне можно согласиться и которые впоследствии неоднократно озвучивались: “В 1979 году 2 из 18 членов королевской академии наук, 80 из 4000 университетских преподавателей и 600 из 10 000 врачей в Иране были евреями … подавляющее большинство евреев принадлежало к среднему классу, 10% были богатыми и еще 10% были бедными.»[3]
В то время как о деятельности других групп во время Исламской революции написано много, о деятельности еврейской общины написано мало. Как объясняет Хаггай Рам, история иранского еврейства постоянно писалась в рамках сионистской парадигмы. Большая часть научных работ, посвященных иранскому еврейству, была написана израильтянами или евреями иранского происхождения, связанными с Израилем, за некоторыми заметными исключениями. Некоторые писали из своего личного опыта, а большинство писало не в Иране. Хотя эта научная литература дает важную информацию о некоторых аспектах еврейской жизни в Иране, она часто рассматривает общину как изолированное образование в иранской среде, которое ни с кем не контактировало (за исключением погромов), ни на кого не влияло и не испытывало на себе ничье влияние. Поэтому большая часть научных работ встроена в сионистские представления, которые проявляются в убеждении, что “еврейское государство – это единственное место, где неевропейские евреи могли бы избежать горькой судьбы.»[4]
Из-за этого иногда они не признают факты и истории, которые не соответствуют еврейской сионистской исторической парадигме[5].
Это исследование не пытается опровергнуть мета-нарратив по поводу Иранской революции, приписывая событие еврейскому участию, а скорее стремится выявить угол зрения, который до сих пор не получил должного развития.
Существующая научная литература о еврейской общине Ирана последовательно рисует образ социально и культурно интегрированной общину, которая в основном воздерживалась от политической активности во времена золотого века Мохаммад-Резы-шаха[6].
Эти выводы в значительной степени основываются на анекдотических свидетельствах, предоставленных самими иранскими евреями: “У нас не было ни времени, ни интереса заниматься политикой. Политика могла повредить нашему существованию в Иране, и поэтому мы избегали этого”, — говорит Сайрус, иранско-еврейский бизнесмен[7].
Есть только несколько научных книг и статей, которые утверждают, что участие евреев в сфере иранской политики имело место, и это участие обычно изображалось как поддержка монархии и более широкой еврейской общины. Однако к революционным событиям 1977-79 годов были причастны также и еврейские деятели и организации, прежде всего Ассоциация еврейских интеллектуалов Ирана (Джамеэ-йе роушанфекран-е калими-йе Иран, АЕИИ) и больница Сапира (бимарестан-е Сапир).
Что касается источников, касающихся Ассоциации еврейских интеллектуалов Ирана и еврейской благотворительной больницы в Тегеране, то мое исследование основано на интервью с высокопоставленными должностными лицами больницы, газетных статьях и интервью с семьей доктора Сапира, который основал больницу. Газета ассоциации «Тамуз», которая начала издаваться в июле 1979 года, содержит огромное количество исторической информации, в значительной степени не использовавшейся учеными. «Тамуз» выходила в Тегеране, но также затрагивала вопросы, касающиеся проблем еврейства в других местах. Многие интеллектуалы внесли свой вклад в «Тамуз», в том числе видные нееврейские деятели, и хотя ядро Ассоциации еврейских интеллектуалов Ирана было марксистским, редакция предприняла попытку связать традиционные еврейские ценности с ценностями революции. Газета освещала еврейские праздники и включала их в контекст революции и иранской культуры в целом. Цель состояла в том, чтобы создать контент, который объединил бы различные еврейские общины в Иране и закладывал основу для диалога с зарождающейся исламской идентичностью Ирана.
Центр устной истории иранских евреев опубликовал многочисленные научные работы по истории еврейской общины Ирана, но лишь немногие из этих статей относятся к периоду 1977-79 годов. В статье Дэвида Менашри «Дети Эсфири» рассматриваются некоторые ключевые фигуры еврейской политической сцены, которые были вовлечены в иранскую революцию. Он объясняет, что во время революции еврейская община была тесно связана с шахским режимом. Он также упоминает о борьбе за лидерство в обществе между старой гвардией и “группой молодых интеллектуалов, имевшей в целом антимонархические и левые симпатии»[8], а именно Ассоциацией еврейских интеллектуалов Ирана.
В том же сборнике Ширин Дагигиян утверждает, что первое сотрудничество между евреями и левыми движениями в Иране возникло с началом растущих симпатий Реза-шаха к нацистской Германии: “Общий враг и сходство бедственного положения евреев и марксистов, таким образом, проложили дорогу для сближения этих еврейских интеллектуалов с идеологиями левого движения в Иране.»[9]
По мнению Дагигиян, марксизм успешно конкурировал с различными идеологиями, процветавшими в Иране, и был актуален для евреев, сионизма и иранского национализма. «Еврейская интеллигенция Ирана, — добавляет она, — по большей части тяготела к левому движению.»[10]
Дагигиян подчеркивает антисионистскую позицию еврейских интеллектуалов, которая была хорошо воспринята их мусульманскими коллегами[11].
Следует отметить, однако, что до создания партии Туде в 1941 году “организованных левых” не существовало[12].
Элиз Санасарян предлагает нарратив, который отличается от того, о чем говорит Дагигиян. Она подчеркивает изменения, которые произошли в идентичности иранских евреев во время правления Мохаммад-Реза-шаха, и считает, что евреи подверглись при шахе стремительному процессу «иранизации», который уменьшил привлекательность сионизма и иудаизма, предоставив евреям возможности для повышения своего статуса в обществе.
Амнон Нетцер был одним из немногих историков, глубоко изучавших политические тенденции в иранской еврейской общине. Во многих своих исследованиях он рассматривал организации и общества, которые отклонялись от воли еврейского истеблишмента. Особенно красноречиво его работа об Ассоциации еврейских интеллектуалов Ирана.
Несколько воспоминаний политических активистов также способствуют нашему пониманию политического измерения еврейской жизни в Иране. Однако они являются неполными и часто не имеют общего исторического контекста. Центр устной истории иранских евреев на протяжении многих лет проводил и собирал многочисленные интервью с лидерами еврейской общины. Эти интервью в некотором роде проливают свет на сложность еврейской политики, но воздерживаются от того, чтобы представить некие «подрывные» нарративы.
Во время протестов 1970-х годов, когда деятельность партии Туде была объявлена вне закона, два еврейских активиста, Харун Парвиз Йешая и Азиз Данешрад, были заключены в тюрьму за антимонархическую деятельность. Отбыв свой срок, они приступили к политической деятельности внутри еврейской общины[13].
Верные своим левым симпатиям и религиозной идентичности, они собрали дюжину единомышленников и создали самую значительную еврейскую организацию в конце 1970-х годов в Иране – Ассоциацию еврейских интеллектуалов Ирана. Эта организация имеет троякое значение. Во-первых, она организовала евреев под еврейским этническим знаменем для участия в революционной деятельности. Во-вторых, в 1978 году она бросила вызов руководству старой гвардии в руководстве общины, которая в основном отождествлялась с шахским режимом и имела связи с сионистскими организациями, и сумела получить контроль над еврейским истеблишментом. И в-третьих, ее еженедельное издание «Тамуз», названное в честь еврейского названия месяца июль, быстро превратилось в журнал с большим тиражом, который стремился стать мостом между еврейской общиной и иранским народом. Как уже было сказано ранее, некоторые из этих лиц были связаны друг с другом, а потому Ассоциация стала главным местом встречи левых еврейских активистов.
В статье, посвященной третьей годовщине Ассоциации, редакция журнала «Тамуз» рассказала о вкладе этой организации в участие евреев в революции: «С начала 1357 года [1978] группа иранских евреев участвовала в Великом движении против империализма и диктатуры. С самого начала мы пытались сотрудничать с революционерами, особенно с мусульманскими священнослужителями на разных уровнях, и с тех пор мы выполняем эту работу. И наконец, в месяце шахривар 1357 года [август 1978 года] еврейская группа впервые присоединилась к протесту под ирано-еврейским знаменем, и эта группа, в месяце азар 1357 [ноябрь 1978 года], встретилась с покойным аятоллой Талегани и заявила об их общих целях»[14].
Рис. 1. Евреи на демонстрациях во время Революции. Tamuz, 4 Mordad 1358 [26 Июля 1979]. Источник: Тамуз.
Ассоциация стала самым ярым сторонником революции внутри еврейской общины. Хушанг, видный деятель АЕИИ и еврейской общины во времена революции, добавил: “АЕИИ была самой важной еврейской организацией во время революции. Ее основу составили левые интеллектуалы и студенты, а позже к ним присоединились и многие другие евреи.»[16]
Организация была создана в марте 1978 года. Ее зарождение произошло, когда революционные события уже разворачивались, и эта группа сразу же начала сотрудничать с другими восставшими группировками. Первоначально еврейская община не приветствовала новое руководство АЕИИ и пыталась помешать им заполучить влияние в традиционной организации общины под названием Анжоман. Однако после выборов в Совет Анджомана в марте 1978 года новому руководству АЕИИ удалось создать «революционный» комитет по делам евреев[17].
Некоторые члены АЕИИ отбывали срок в шахских тюрьмах во время предыдущих беспорядков, где они познакомились с другими политическими диссидентами, которые позже были вовлечены в революционные движения. Наиболее значительными были отношения с близким союзником Хомейни, популярным мыслителем и ведущим идеологом революции аятоллой Сейед Махмудом Талегани[18].
АЕИИ рассматривали безразличие, сепаратизм и коррупцию как главные препятствия для продвижения внутри еврейской общины. Чтобы завоевать сердца и умы евреев, ассоциация вкладывала средства во многие виды деятельности, которые соответствовали их идеалам; как уже было упомянуто выше, тогда «Тамуз» только начинал выходить как еженедельное издание. Ассоциация спонсировала мероприятия с мусульманскими активистами во время революции и организовала серию лекций, организованных в местных синагогах с участием светских мусульманских защитников революции и высокопоставленных священнослужителей, которые были глубоко вовлечены в революцию[19].
Например, Хедаятолла Матин-Дафтари, один из лидеров Национального фронта, пришел поговорить о важности для евреев интеграции в революцию и участия в строительстве нового иранского общества[20].
В одном увлекательном документе содержатся официальные постановления АЕИИ. Текст отражает гибридные идентичности, которые во многих отношениях были уникальными для Ирана. Настроения в духе национализма и радикального социализма были смешаны с мусульманской и еврейской религиозностью. Этот подход выражен в некоторых статьях устава АЕИИ. Статья 3, например, гласит: «[Мы поощряем] активное участие в общественной жизни иранского народа и создание еврейского общества, которое будет бороться плечом к плечу с нашими иранскими братьями за окончательную победу революции и построение свободного и прогрессивного Ирана. Статья 4: «Усилия по сохранению плодов революции иранского народа в отношении социальных и личных прав, в том числе прав иранских евреев в Исламской Республике Иран. Статья 5: «Война против империализма и любой формы колониализма, включая сионизм, и разоблачение связи между сионизмом и мировым империализмом. Война против любой расовой дискриминации, расизма и антисемитизма. Статья 6: «Принятие новой реальности в Иране, используя все возможности для улучшения условий религиозной и культурной жизни и благосостояния иранских евреев.»[21]
Благотворительная больница Сапира, революция и Аятолла Талегани
Одна из самых удивительных—и еще нерассказанных—историй революции – это история еврейской благотворительной больницы в Тегеране, больницы доктора Сапира. Больница Сапира имела решающее значение для жизни нескольких революционеров. В то время в Тегеране было всего несколько государственных больниц, среди которых наиболее заметными были больница Тегеранского университета и Имперский медицинский центр. В 1978 году, когда темпы демонстраций возросли, и они приняли еще более ожесточенный характер, раненые протестующие стали обращаться в больницы Тегерана за лечением. Но там они рисковали получить отказ или быть переданными в САВАК. Это было менее вероятно в больнице Сапира, которая стала для них своего рода убежищем.
Своими ценностями и миссией больница обязана жизни и смерти еврейского врача, доктора Рухоллы Сапира. В конце 1930-х и начале 1940-х годов доктор Сапир работал врачом в одной из правительственных больниц Тегерана. История гласит, что однажды он увидел беременную еврейскую пациентку, которую плохо лечили и оскорбляли за ее веру, и решил открыть свою собственную больницу, где никто никогда не будет отвергнут или подвергнут дискриминации по какой бы то ни было причине. Сапир открыл небольшую клинику в боковой комнате одной из синагог, расположенной в еврейской махалле, и начал бесплатно принимать пациентов. Он поддерживал себя и свою деятельность за счет семейных фондов и взносов еврейских благотворителей. Больница была названа в честь Кира Великого (Курош-э Кабир), известного в еврейской традиции как персидский монарх, освободивший евреев.
Больница принимала все большее число пациентов и впоследствии переехала в более крупное здание. Доктор Сапир неоднократно объявлял всем, что это не только еврейская больница, и действительно многие пациенты-мусульмане приходили туда, чтобы получить бесплатное лечение. В начале 1940-х годов в Иране появился тиф, Сапир заразился и умер. После его смерти больница находилась в ведении еврейской общины, которая сохранила наследие Сапира, предлагая высококачественную медицинскую помощь всем без разбора и на бесплатной основе[22].
Ряд ведущих лиц в руководстве больницы были в той или иной степени вовлечены в АЕИИ, сочувствовали ее целям и по разным причинам помогали революционерам. Гад Наим, который входил в руководство АЕИИ и был старшим администратором в больнице Сапира[23], доктор Манучехр Алияси, который также был одним из старших сотрудников больницы и симпатизировал АЕИИ[24], и Харун Парвиз Йешая, который был одним из основателей АЕИИ и журнала «Тамуз», стал директором больницы после революции[25].
8 сентября 1978 года в Тегеране вспыхнули массовые демонстрации. Шах послал армию, чтобы расправиться с протестующими, стреляя в толпу боевыми патронами. Это событие стало известно как «Черная пятница» и совпало с активным вовлечением больницы в гущу событий. “В ту пятницу старшая медсестра, г-жа Фарангис Хасидим, позвонила мне и сказала, что в больницу привозят много жертв ”, — вспоминает д-р Джалали, один из старших сотрудников больницы Сапира в то время. “Я поехал в больницу, но Жале [проспект] был заблокирован, поэтому я пошел пешком, там была стрельба [ … ] так как у меня были друзья в службе скорой помощи, почти девяносто процентов раненых прибыли в больницу Сапира, где мы лечили их всех в наших четырех операционных.” На этом месте доктор Джалали указывает на возраставшее участие аятоллы Талегани и его личные отношения с ним, которые впоследствии сыграли существенную роль: «За пять месяцев до революции [после «Черной пятницы»] у меня было здание рядом с моим офисом, я посвятил его «группе помощи Талегани» (горух-э эмдад-э Талегани) [ … ]. После «Черной пятницы» он позвонил мне и сказал, как он ценит всю ту гуманитарную работу, которую мы там проделали. И да, все об этом знали.»[26]
Группа помощи Талегани (Горух-э эмдад-э Талегани) стала важным средством оказания первой помощи раненым протестующим в крупных городах, особенно в Тегеране. По данным иранской прессы, в подчинении Талегани были две первые группы реагирования. У них был относительно большой штат врачей-добровольцев, медсестер, машин скорой помощи и других сотрудников, и их вклад в продолжение протестов трудно переоценить[27].
Знакомство Талегани с еврейскими лидерами в Тегеране далеко не ограничивалось его дружбой с доктором Джалали. После освобождения Талегани из тюрьмы его навестила группа видных еврейских деятелей, которые поддерживали с ним тесный контакт вплоть до его смерти в 1979 году[28].
11 декабря 1978 года в Тегеране состоялась одна из крупнейших демонстраций против шаха. По сообщениям газет, это была «демонстрация миллионов», и она до сих пор известна как важная веха в борьбе против шахского режима. Это был рекорд по участию евреев в революции; по некоторым данным, в этих протестах участвовало 5000 евреев[29].
Другие оценки были намного выше. Хушанг, левый активист еврейской общины с большим стажем, был одним из организаторов массового еврейского выступления в тот день: “По сообщениям прессы, около двенадцати тысяч евреев приняли участие в этих протестах в тот день”, — говорит Хушанг. «Еврейские религиозные лидеры маршировали в первом ряду, а остальные евреи следовали за ними, демонстрируя большую солидарность с нашими иранскими соотечественниками.»[30]
Религиозное руководство встало на сторону молодой радикальной группировки и в каком-то смысле “узаконило” ее. “С первых дней революции мы имели значительную поддержку со стороны религиозных лидеров. Хахам Едидья Шофет, Хахам Уриэль Давиди, Рабби Давид Шофет, Хахам Йосеф Хамадани Коэн и другие присутствовали и поддерживали нас [ … ] другими ключевыми фигурами были Парвиз Йешайя, Азиз Данешрад, Ягуб Бархордар, Хушанг Меламед, доктор Манучехр Алияси и г-жа Фарангис Хасидим, все они играли важную роль”, — говорит Хушанг[31]. По его словам, деятельность АЕИИ способствовала снижению напряженности между мусульманским большинством и еврейским меньшинством.
Рис. 2. Сотрудники больницы Сапира после революции. Tamuz, 20 Tir 1358 [11 Июля 1979]. Источник: Тамуз.
Во втором номере «Тамуз» опубликовал двухстраничный рассказ «Больница Сапира во время Революции”, в котором рассказывалось об услугах, оказываемых больницей Сапира революционерам: “В бурные месяцы нашей революции больница Курош-э Кабир, которая после революции была названа в честь доктора Сапира, стала одним из учреждений, сотрудники которых шли на личный риск ради революции, лечили людей и помогали революции.»[32]
В статье приводятся анекдоты от старших должностных лиц больницы, таких как старшая медсестра Фарангис Хасидим, которая, говоря о событиях «Черной пятницы» и Ашуры, сказала: “В этот день все повернулось неожиданным образом. Я пошла посмотреть на повстанца, который прибыл с пулевым ранением в ногу и истекал кровью. Я немедленно отвела его в операционную. Не успела я закончить лечение, как вошел еще один пациент, и с каждой минутой раненых становилось все больше. В течение многих часов больница выглядела как линия фронта в зоне боевых действий.»[33]
Больничному персоналу также приходилось справляться с шахскими спецслужбистами, которые приходили разыскивать скрывавшихся мятежников. «Однажды мы услышали сильный шум на заднем дворе больницы, и я увидел множество людей в форме и штатском [т. е. тайная полиция], которые искали мятежников [ … ] в течение двадцати четырех часов охранники кружили по больнице, но мы никому их не передавали.»[34]
Больница в равной степени подготовилась к событиям на Тасуа и Ашуру, которые произошли 10-11 декабря 1978 года. “Во время Тасуа и Ашуры весь персонал оставался в больнице более двадцати четырех часов. Машины скорой помощи курсировали по улицам, чтобы забрать раненых протестующих и доставить их в больницу, где они могли получить лечение.»[35]
В конце 1978 года делегация еврейской общины отправилась в Париж, чтобы встретиться с лидером революции аятоллой Рухоллой Хомейни. Негласная цель этой поездки состояла в том, чтобы евреи не рассматривались как враги революции, а скорее как ее сторонники. Эта встреча была первой из многих встреч между еврейским руководством и Хомейни[36].
Вскоре после этого больница получила свое первое признание от Хомейни: ”По этой причине [гуманитарная помощь] Имам Хомейни перед своим возвращением в Иран направил директору больницы благодарственное письмо, в котором признал его помощь и поддержку раненым революционерам», — сказал доктор Море-Садег, один из основателей больницы. В одном из интервью он описал помощь, оказанную революционерам, и еще раз подтвердил историю с осадой больницы шахской армией в 1978 году”[37].
После установления нового режима больница оказалась в эпицентре споров. “Однажды вечером после революции мне позвонили и сказали, что приехала группа людей от режима и сменила название больницы на «Хосров Голесорхи». Так звали одного из левых, который был казнен шахом[38]. Нам потребовалось много времени, чтобы вместе с Парвизом Йешаей поменять название обратно на «Больница доктора Сапира»[39].
Симин, племянница доктора Сапира, объяснила, как они обратились к правительству с просьбой изменить название на больницу имени доктора Сапира: «Я собирала свидетельства людей, которые проходили лечение в больнице, собирала газетные статьи, письма священнослужителей о больнице во время революции и передала их им в большой коробке. После недолгого обсуждения они объявили его шахидом и приказали изменить имя на госпиталь доктора Сапира.»[40]
Этот эпизод с переименованием имел важное значение, поскольку он позволил сохранить управление больницей в руках еврейской общины и обеспечил признание роли больницы во время революции.
Послереволюционные дилеммы (1979-1983)
13 февраля 1979 года, после возвращения Хомейни в Иран, евреи массово выступили в поддержку революции и приветствовали нового лидера страны[41].
Тем не менее, если и была какая–то надежда на примирение между иранскими евреями и мусульманами, то она быстро угасла. 9 мая 1979 года один из благотворителей и лидеров общины Хабиб Эльганиян был казнен по обвинению в шпионаже в пользу Израиля и действиях против ислама и революции. Многие подозревали, что Эльганяна подставили, и опасались, что началась новая эра преследования еврейского населения Ирана. Эти подозрения не оставляли равнодушными еврейских сторонников революции, и многие из них почувствовали себя преданными своими мусульманскими соотечественниками. Три дня спустя небольшая делегация во главе с Хахамом Едидьей Шофетом отправилась в Кум, чтобы встретиться с аятоллой Хомейни.
Об этой встрече широко сообщили иранские СМИ. Это была успешная встреча, в ходе которой были установлены некоторые основные правила, касающиеся отношений между мусульманским большинством и еврейским меньшинством. Хомейни сделал различие между иудаизмом и сионизмом, якобы положив конец широко распространенному предположению, что все евреи были тайными сионистскими агентами. «Мы считаем еврейскую общину не сионистской», — гласил заголовок общенациональной газеты «Эттелаат».
Подробная статья в «Эттелаат» сообщала, что еврейская делегация прибыла на встречу с Имамом в Кум, ссылаясь на взаимные воззвания еврейских лидеров и Хомейни. Доктор Джалали также был в числе этих лидеров. В своем воззвании Хомейни признал глубокие корни еврейской общины в Иране, подчеркнул элементы монотеизма, присутствующие как в иудаизме, так и в исламе, и провел различие между сионизмом и иудаизмом: “Мы знаем, что иранские евреи не являются сионистами. Мы [и евреи] вместе против сионизма [ … ] Они [сионисты] не евреи! Они-политики, которые утверждают, что работают во имя иудаизма, но они ненавидят евреев [ … ] евреи, как и другие общины, являются частью Ирана, и Ислам относится ко всем им справедливо.»[42]
На следующий день казнь Эльганияна и встреча еврейских лидеров с Хомейни все еще были в заголовках газет. В редакционной статье «Эттелаат» от 14 мая говорилось о том вреде, который сионисты причиняли иранским евреям. «Сионисты проливают крокодиловы слезы над иранскими евреями», — гласил заголовок статьи. «Правда в том, что мусульманская община в Иране никогда не спорила со своими еврейскими братьями, и их сотрудничество во время нашего протеста и революции против диктаторского режима является одним из примеров этого.» Кроме того, автор выделил Израиль как имеющий двойные стандарты, притворно заботящийся о евреях и в то же время извлекающий политическую выгоду, когда они страдают[43].
Сотрудничество между больницей и АЕИИ было подтверждено в начале 1982 года. АЕИИ проводила еженедельные публичные собрания, которые часто включали в себя лекцию приглашенного участника, посвященную либо революционным темам, либо еврейским темам во время главных еврейских праздников. В январе 1982 года Исполнительный совет больницы Сапир принял участие в еженедельном совещании. На следующий день в номере «Тамуза» сообщалось о визите, рассказывалось о недавней истории больницы и их планах на будущее. Доктор Мансур Шарим, тогдашний директор больницы, сказал, что, как всегда, больница Сапира продолжает служить иранскому народу независимо от его веры[44].
С началом Ирано-Иракской войны вновь возник хаос. Во время войны АЕИИ снова стремилась приобщить еврейскую общину, особенно молодое поколение, к идеалам революции. Они публиковали статьи, призывающие молодежь общины заниматься политической деятельностью или вступать в ряды борющихся сил. Опираясь на Завет крови, заключенный во время революции, авторы нескольких статей призывали молодых евреев помочь в новой борьбе: “Еврейская молодежь Ирана до и после 22 Бахмана 1357 года присоединилась к своим [мусульманским] соотечественникам в борьбе против шахского режима и таким образом пожертвовала [своими членами] для революции. После победы Исламской революции и утверждения Исламской Республики Иран еврейская молодежь должна вновь выйти на поле боя и участвовать вместе со своими мусульманскими братьями и сестрами в священной войне против Ирака[45].»
Заключение
Иранская революция 1979 года была народной революцией. Она охватывала все слои иранского общества, независимо от образования, религии, профессии или экономического класса, за исключением политической элиты. Еврейская община в основном разделилась с точки зрения позиции по отношению к революции. С одной стороны, они обладали большой свободой при Пехлеви. С другой стороны, многие из них были членами профессиональных союзов и искренне сочувствовали своим товарищам-революционерам. АЕИИ была ведущей организацией евреев, симпатизировавших революции. Этот момент времени стал переломным в истории евреев Ирана. Впервые евреи действовали организованно, чтобы поддержать национальное дело, которое выходило за рамки узких целей общины. Не все из тех, кто помогал революции, делали это по идеологическим соображениям. Как сказал доктор Джалали, многие действовали во имя общечеловеческих ценностей или из личных отношений.
Вклад меньшинств в революцию оставался несколько неясным, отчасти из-за желания ключевых фигур не привлекать слишком много внимания к внешне уязвимой общине в Иране. Тем не менее, они сыграли свою роль в Исламской революции, а значит и в иранской истории.
Лиор Штернфельд
Источник: (2014) The Revolution’s Forgotten Sons and Daughters: The Jewish Community in Tehran during the 1979 Revolution, Iranian Studies, 47:6, 857-869, DOI: 10.1080/00210862.2014.948744
[1] Eliz Sanasarian, Religious Minorities in Iran (Cambridge, 2000).
[2] David Menashri, “The Pahlavi Monarchy and the Islamic Revolution,” in Esther’s Children: A Portrait of Iranian Jews, ed. Houman Sarshar (Beverly Hills, CA, 2002), 395.
[3] David Sitton, Sephardi Communities Today (Jerusalem, 1985), 184.
[4] Haggai Ram, Iranophobia—the Logic of an Israeli Obsession (Stanford, CA, 2009), 101.
[5] Рам далее выражает двойственное отношение научного сообщества к истории иранских евреев в этой статье: Haggai Ram, “Between Homeland and Exile: Iranian Jewry in Zionist/Israeli Political Thought,” British Journal of Middle Eastern Studies 35, no. 1 (April 2008): 1–20.
[6] Имеются научные работы о еврейской политической деятельности в другие периоды современности. Например, об их участии во время Конституционной революции (1905-11), или формировании партии Туде в 1940-х и 1950-х гг. Подробнее см.: Ervand Abrahamian, Iran Between Two Revolutions (Princeton, NJ, 1982); Janet Afary, The Iranian Constitutional Revolution, 1906–1911: Grassroots Democracy, Social Democracy and the Origins of Feminism, The History and Society of the Modern Middle East (New York, 1996).
[7] Эта статья основана на трех типах источников: во-первых, интервью, которые я провел между 2010 и 2012 годами, с ключевыми фигурантами событий, которые в настоящее время проживают в основном в США. Принимая во внимание отдаленность от Ирана, прошедшие после событий годы, и склонность людей романтизировать как прошлое, так и их центральную роль, я стремился проверить почти каждый факт на основе документов или других доказательств. Я также широко использовал проект «Устная история иранских евреев» в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Моим вторым типом источников была иранская пресса. Я использовал общеиранские газеты (такие как «Кейхан» и «Эттелаат») и общинную газету «Тамуз». Наконец, я использовал некоторые личные и архивные документы из Ирана и других стран, предоставленные мне как интервьюируемыми, так и доступные в интернете. Все имена и идентификационные данные опрошенных были изменены, чтобы защитить их частную жизнь и безопасность.
[8] Menashri, “The Pahlavi Monarchy and the Islamic Revolution,” 395.
[9] Shirin Daghighian, “Political Life: Jewish Iranian Intellectuals in the Twentieth-Century Iran,” in Esther’s Children (see note 2), 265.
[10] Ibid.
[11] Ibid., 272.
[12] В период правления Реза-шаха существовало несколько левых и даже коммунистических организаций, однако они не могли вести открытую деятельность и подвергались преследованиям со стороны центрального правительства. Подробнее о ранних формах деятельности левых в Иране см.: Maziar Behrooz, Rebels with a Cause: The Failure of the Left in Iran (London, 1999); Sepehr Zabih, The Left in Contemporary Iran: Ideology, Organisation, and the Soviet Connection (London, 1986).
[13] David Menashri, “The Jews in Iran: Between the Shah and Khomeini,” in Anti-Semitism in Times of Crisis, ed. Sander Gilman (New York, 1991), 360.
[14] Editorial, “Fa’aliyat-e seh-saleh-ye jame‘eh-ye rowshanfekran-e kalimi-ye Iran,” Tamuz, September 25, 1981.
[15] Я хотел бы поблагодарить Кармела Меламеда за то, что он дал мне ссылку на это интервью и внес свой вклад в это исследование; Karmel Melamed, “Escape, Exile, Rebirth: Iranian Jewish Diaspora Alive and Well in Los Angeles | Jewish Journal,” http://www.jewishjournal.com/articles/item/escape_exile_rebirth_iranian_jewish_diaspora_alive_and_well_in_los_angeles/ (accessed June 22, 2011).
[16] Интервью с Хушангом, 15 мая 2011.
[17] Во всяком случае, несколько месяцев спустя, летом 1978 года, они не были переизбраны. Amnon Netzer, Yehude Iran Be-yamenu (Jerusalem, 1981), 21.
[18] Подробнее о Талегани и его ключевой роли в революции читайте в: Hamid Dabashi, Theology of Discontent (New York, 1993), 216–72.
[19] Netzer, Yehude Iran Be-yamenu, 22; Editorial, “Fa’aliyat-e seh-saleh-ye jame‘eh-ye rowshanfekran-e kalimi-ye Iran,” Tamuz (Tehran), September 25, 1981, 6.
[20] Amnon Netzer, “Yehudei Iran, Yisrael, Ve-ha-republiqah Ha-islamit Shel Iran,” Gesher 26 (Spring–Summer 1980), 48.
[21] Ibid., 49.
[22] Интервью с Симин, 10 марта 2011. После Второй мировой войны американский Объединенный еврейский распределительный комитет также начал поддерживать больницу и сделал более доступными лекарства, прививки и услуги.
[23] “Ma Yahudiyan Mizrakhi Hastim Va Fiqh Ghani Darim,” http://www.iranjewish.com/Essay/Essay_36_mizrakhi.htm (accessed July 7, 2011).
[24] “Doktor Manuchehr Aliyasi,” http://www.7dorim.com/tasavir/Namayandeh_Eliasi.asp (accessed July 7, 2011).
[25] Интервью с доктором Джалали, 15 марта 2011.
[26] Интервью с доктором Джалали, 15 марта 2011.
[27] “E‘zam-e ekip-e pezeshki-ye Ayatollah Taleqani,” Keyhan (Tehran), April 24, 1979.
[28] Goel Cohen, Az kargaran ta kar-afarini (Geneva, 2011), 190–91.
[29] Netzer, Yehude Iran Be-yamenu, 22.
[30] Интервью с Хушангом.
[31] Там же.
[32] M. Shehpar, “Bimarestan-e Sapir dar jarayan-e enqelab,” Tamuz (Tehran), July 11, 1979, 1.
[33] Ibid., 4.
[34] Ibid.
[35] Ibid.
[36] Netzer, Yehude Iran Be-yamenu, 22.
[37] “Neshani az vahdat-i melli dar Bimarestan-e Doktor Sapir,” http://www.iranjewish.com/Essay/Essay_34_farsi_bimarestan_sepir.htm (accessed July 9, 2011).
[38] Голесорхи был отождествлен с некоторыми партизанскими движениями. Подробнее о нем читайте в: Behrooz, Rebels with a Cause, 69–70.
[39] Интервью с доктором Джалали, 24 мая 2011.
[40] Интервью с Симин, 27 марта 2011.
[41] David Menashri, “The Pahlavi Monarchy and the Islamic Revolution,” in Esther’s Children (see note 2), 396.
[42] Editorial, “Emam: Hesab-e jame‘eh-ye Yahud gheyr az jame‘eh-ye sahyunist ast,” Ettela‘at (Tehran), May 14, 1979, 5.
[43] Editorial, “Sahyunism baraye yahudiyan-e irani ashk-e temsah mirizad,” Ettela‘at (Tehran), May 14, 1979, 3.
[44] “Mas’ulin-e Bimarestan-e Doktor Sapir dar jalasat-e haftegi-ye Jame‘eh-ye Rowshanfekran-ye Yahudi-ye Iran,” Tamuz (Tehran), January 28, 1982, 7.
[45] Editorial, “Nasl-e javan-e kalimi-ye Iran bidar shodeh ast,” Tamuz (Tehran), May 6, 1982, 3.