Али Шариати. Мученичество: восстань и свидетельствуй! Ч. 1.
Шиитскую доктрину, лежащую в основе идеологии Исламской революции, невозможно объяснить в нескольких словах, но одной из ключевых идей шиитского мировоззрения является мученичество (шахадат), которое представляет собой целенаправленный, осознанный и добровольный выбор человека, ведущего борьбу со злом, тиранией и ложью. На протяжении веков в исламском мире много говорилось и писалось о мученичестве, но никто не объяснял его так ясно, как Али Шариати, чьи мысли, идеи, взгляды, книги, сочинения и лекции были одними из важных факторов роста популярности исламизма среди молодых иранцев и последующей победы Исламской революции в Иране. В этой лекции мы снова видим, как он использует современную терминологию для обозначения реалий первых веков исламской истории, мастерски оживляя в сознании своей аудитории картины прошлого.
Предисловие
Вернуться в Кербелу – значит вернуться к мученичеству и к тем, кто восстал и засвидетельствовал свой завет с Богом, заключенный в тот самый священный день, так давно, что он стал частью коллективного бессознательного – это день, когда Бог сказал: «Разве Я не ваш Господь?», а мы ответили: «Да, мы свидетельствуем». (Коран 7:172). В этот священный день мы взяли на себя обязательства как человеческие существа, ответственные перед Богом, несущие пассивную ответственность за защиту земли, за надежную охрану всего Божьего творения и Его созданий, и активную ответственность за избавление от всего того, что разрушает Божье творение и Его создания.
В этом активном качестве на нас лежит священный долг бороться с угнетением и несправедливостью любыми доступными нам средствами. Одни способны сражаться мечом, другие – словом, но наш возлюбленный Имам Хусейн (мир ему!) нашел третий способ. Он боролся за Истину и то, во что верил, ценой своей жизни – он предложил мученичество в качестве альтернативы, и Бог принял его мученическую смерть.
На равнинах Кербелы, неподалеку от древнего города Вавилон, в 680 году Имам Хусейн (мир ему!), его семья и сподвижники были мученически убиты по приказу Язида.
Имам Хусейн (мир ему!), третий шиитский Имам, сын Достопочтенных Али и Фатимы, а следовательно, внук Пророка Ислама, известен как Господин мучеников (шах-е шахидан), поскольку именно он пожертвовал своей жизнью, свидетельствуя об исламе.
Имаму Хусейну (мир ему!) было около 56 лет, когда умер омейядский халиф Муавия. Он был Имамом в течение десяти лет (с момента убийства его брата, Имама Хасана (мир ему!), который был убит Муавией).
Имам Хусейн (мир ему!) жил в самых тяжелых условиях гонений и преследования. Религиозные законы утратили большую часть своего авторитета, как говорит нам Шариати. Законы правительства Омейядов получили полный контроль. Муавия использовал все возможные средства, чтобы стереть с лица земли имя Али и Семейства Пророка. Он хотел укрепить положение своего сына Язида. Таким образом, Имаму Хусейну (мир ему!) пришлось пережить эти трудности со стороны Муавии. Когда он умер и халифат унаследовал его сын Язид, Имам Хусейн (мир ему!) подвергся еще большим испытаниям.
Он понял, что должен уехать из Медины в Мекку, поскольку Язид приказал губернатору Медины заставить Имама Хусейна (мир ему!) присягнуть ему на верность. Присяга на верность в соответствии с исламской традицией была жизненно важна для дальнейшего существования правительства. Без поддержки самых мощных из существующих сил правительство не смогло бы долго оставаться у власти. Отказ от своей присяги считался преступлением и влек за собой бесчестие. Следуя примеру Пророка, люди верили, что присяга, данная по доброй воле, а не силой, обладает авторитетом и весом.
Муавия понял, что оказание давления на Имама приведет лишь к тому, что ситуация достигнет критической точки. Язид не прислушался к последней воле своего отца, которая заключалась в том, чтобы не принуждать к присяге Имама Хусейна (мир ему!). Скорее всего, он сразу же начал настаивать на принесении присяги на верность. Имам Хусейн (мир ему!) бежал в Мекку и искал убежища в Каабе. Он оставался в этом городе в течение четырех месяцев, и за это время он получил письма и обещания со всего тогдашнего исламского мира с просьбами о помощи в свержении деспотичного правления Омейядов. В частности, жители Куфы пригласили его приехать, жить среди них и править ими.
Таким образом, мы видим, что Имам Хусейн (мир ему!) не мог вернуться в Медину, поскольку, поступив так, он легитимизировал бы правительство несправедливости и тирании. Тем самым он бы публично выразил презрение к исламу. Он не мог предать ислам таким поступком, хотя и знал, что это означает для него верную смерть. Продвижение вперед к Куфе также было сопряжено с опасностями, поскольку ее жители не вызывали полного доверия.
Он решил идти вперед. Этим решением он решил свою судьбу. Путешествие, которое он предпринял в сторону Куфы, было путешествием к месту, где 20 годами ранее был убит его отец, Достопочтенный Али.
Он послал своего двоюродного брата Муслима ибн Акиля в Куфу посмотреть, как обстоят дела. Поначалу Муслиму удалось получить множество обещаний от жителей Куфы. Он передал обещания и добрые вести от жителей Куфы Имаму Хусейну (мир ему!). Как только Имам Хусейн (мир ему!) получил вести от Муслима, он, его сподвижники и его семья отправились в путь по направлению к Куфе.
Тем временем Язид услышал о работе Муслима и был очень встревожен. Он отдал приказ своему сыну положить конец деятельности эмиссара Имама Хусейна (мир ему!), вследствие чего Муслим был убит.
Всего в нескольких днях пути от Куфы Имам Хусейн (мир ему!) узнал об убийстве Муслима и его сыновей. Несмотря на это известие и другие предупреждения, которые он получил, Имам Хусейн (мир ему!) отказался поворачивать назад и вместо этого продолжил движение в сторону Куфы. Он слышал, что у всех городских ворот выставлена стража, и что ему не позволят въехать в город. Он продолжал двигаться вперед, навстречу своей смерти.
Примерно в семидесяти километрах от Куфы, в пустыне под названием Кербела, Имам и его окружение были окружены армией Язида. В течение восьми дней они оставались на этом месте, круг сужался, а численность вражеской армии увеличивалась. В конце концов Имам со своими домочадцами и небольшим числом сподвижников был окружен тридцатитысячной армией. Враг отрезал их от Евфрата, и все они страдали от сильной жажды в жаркой пустыне Кербелы.
Имам обратился к своим сподвижникам, приглашая их покинуть его, поскольку остаться означало бы верную смерть. Он сказал им, что врагу нужен был только он сам, и никто из них не обязан оставаться. Традиционно считается, что в битве при Кербеле участвовали 72 человека.
На десятый день мухаррама в 680 году Имам выстроился перед врагом со своей небольшой группой последователей, менее девяноста человек, состоящей из сорока его сподвижников, тридцати с лишним членов армии врага, которые присоединились к нему ночью и днем во время битвы, и его семьи, детей, братьев, племянников, племянниц и двоюродных братьев. В тот день они сражались с утра до последнего вздоха, а Имам, молодые члены клана хашимитов и их сподвижники приняли мученическую смерть.
Лекция: Мученичество
Мне трудно говорить сегодня о мученичестве, поскольку сегодня шииты отмечают годовщину мученической смерти Имама Хусейна (мир ему!).
Об Имаме Хусейне (мир ему!) и той роли, которую он сыграл в истории, было много написано и сказано, и многое продолжает писаться и говориться. Ранние авторы объясняли его одним способом, а интеллектуалы-новаторы – другим. Однако, как я недавно понял, мы не можем осознать, что сделал Имам Хусейн (мир ему!), не понимая, в чем на самом деле заключается смысл мученичества.
Величие Хусейна (мир ему!), с одной стороны, и его индивидуалистические взгляды привели к тому, что нечто более великое, чем сам Хусейн (мир ему!), было скрыто за сиянием его харизмы. То, что превосходит самого Хусейна (мир ему!) – это то, ради чего Хусейн (мир ему!) принес в жертву. Мы всегда говорили о Хусейне (мир ему!), но мы редко говорили о цели, ради которой Хусейн (мир ему!) так великодушно пожертвовал собой.
Сегодня я намеревался поговорить о концепции жертвы, которую принесли Хусейн (мир ему!) и ему подобные, и о величии таких самопожертвований в истории человечества и нашей религии.
И вот, в присутствии людей, творений и их Творца, я хотел бы процитировать эту идею и сказать кое-что о ее значении, поскольку оно было продемонстрировано всей совокупностью их жизней и смертей: эта идея называется «мученичество».
Это трудная задача. Начнем с того, что мои знания и интеллектуальные способности не позволяют мне выполнить такое сложное задание. Противоречивая схема, которой следует этот вопрос (по крайней мере, что касается меня самого), делает мое положение еще более трудным.
С одной стороны, я должен представить мученичество с интеллектуальной, научной и философской точек зрения. Я могу пользоваться только своей головой. Только наука и логика могут помочь мне.
С другой стороны, история мученичества и того, чему мученичество бросает вызов, настолько критически важна, настолько горячо волнующа, что притягивает дух к огню. Она парализует логику. Она ослабляет речь. Даже затрудняет мышление. Мученичество – это смесь утонченной любви и глубокой, сложной мудрости. Человек не может выразить эти два чувства одновременно, и, следовательно, не может отдать им должное.
В частности, для такого человека, как я, который эмоционально и духовно слаб, это еще сложнее. Но я буду стараться изо всех сил и надеюсь, что мне удастся донести до вас некоторые вещи, которые я собираюсь высказать.
Чтобы понять значение мученичества, следует прояснить идеологическую школу, в которой оно черпает свое значение, свое выражение и свою ценность.
В европейских и западных языках[1] мученик – это тот, кто выбирает «смерть», защищая свои убеждения от своего врага, когда единственный выход для него – умереть. Но слова «мученичество», которые существуют в исламской культуре для выражения или наименования того, кто выбрал «смерть», имеют совершенно иное значение, чем западное слово «мученичество». Это демонстрирует одно из различий между исламскими и неисламскими обрядами.
В европейских странах слово «мученик» происходит от слова «смертный», в основе которого лежат слова «смерть» или «умереть». Однако одним из основных принципов ислама и, в частности, шиитской культуры является «жертвование собой и свидетельство». Таким образом, вместо мученичества, то есть смерти, по сути, речь идет о «жизни», «доказательстве», «свидетельствовании», «удостоверении». Эти слова – «мученичество» и «свидетельствование» — показывают различия, которые существуют между шиитской исламской культурой и другими культурами мира.
Школа мысли
[Следовательно] для того, чтобы понять концепцию мученичества, мы должны изучать ее в контексте школы мысли и действия, на которой она основана, и в рамках той школы мысли, проявлением которой по преимуществу является Хусейн (мир ему!). В потоке истории человечества Хусейн (мир ему!) является знаменосцем этой борьбы, и его Кербела, поле битвы наряду с другими полями сражений, является единственным звеном, объединяющим различные фронты, различные поколения и различные эпохи, на протяжении всей истории, от начала до настоящего момента, которое течет дальше, устремляясь в будущее.
Значение слова Хусейн (мир ему!) становится ясным, когда мы понимаем его связь с тем потоком движений, который мы обсуждали в предыдущих лекциях и который исторически начинается с Авраама. Это значение должно быть разъяснено, и революция Хусейна (мир ему!) должна быть истолкована. Если бы мы рассматривали Хусейна (мир ему!) и битву при Кербеле изолированно от исторических и социальных обстоятельств, это заставило бы нас, как, собственно, и многих из нас, рассматривать этого человека и событие исключительно как неудачное, если не трагическое происшествие прошлого, о котором нам стоит просто поплакать (и мы, конечно, продолжаем плакать), а не как вечное и трансцендентное явление. Отделять Кербелу и Хусейна (мир ему!) от их исторического и идеологического контекста – все равно что препарировать живое тело, выделяя только какую-то его часть и исследуя ее, при этом исключая весь живой организм.
Две категории пророков
Как я упоминал в своих предыдущих лекциях, на протяжении всей истории человечества религиозные движения, независимо от того, были ли они связаны с содержанием религий и поведением пророков и основателей религии или с социальными классовыми связями лидеров той или иной религии и с тем, к чему они призывали людей, делятся на две категории. Согласно этой классификации, все исторические пророки, истинные или ложные, а также все, кто основал религиозные движения, делятся на две отдельные категории:
Первая группа принадлежит к религиозной цепи, основанной Авраамом. Эта цепочка пророков, с исторической точки зрения, ближе к нам, и поэтому мы знаем их лучше. Она включает пророков, чей взгляд на общество исходил от наиболее обездоленного социального и экономического класса общества. Как сказал Мухаммад (да благословит Аллах и приветствует его и его род!), все эти пророки были пастухами, что и демонстрирует нам история, ведь они пасли овец, либо простыми голодными ремесленниками или рабочими.
Эти пророки контрастируют с посланниками другой группы или основателями интеллектуальных и нравственных школ мысли, таких как школы мысли в Китае, Индии, Иране, и основоположниками научных и этических школ Афин. Эти последние группы, без единого исключения, были аристократами. Они происходили из благородных, могущественных, обеспеченных слоев своего общества.
На протяжении всей истории могущественные правители общества были одной из трех групп: обладатели власти, богачи и духовенство. Они осуществляли политическую и экономическую власть друг над другом и контроль над верой народа. Они сотрудничали друг с другом в управлении народом. Их сотрудничество, независимо от того, разделяли они одни и те же взгляды или нет, было направлено на то, чтобы управлять народом.
Все неавраамические посланники из Индии, Китая и Афин были связаны либо по материнской линии, либо по отцовской, либо даже по линии обеих родителей с императорами, священнослужителями и аристократами. Это справедливо в отношении Конфуция, Лао-Цзы, Будды, Зороастра, Мани, Маздака, Сократа, Платона и Аристотеля. Принимая во внимание, что Коран подчеркивает: «Мы назначили из числа обычных людей Пророка из них самих» (3:163), они были обычными людьми из народных масс и принадлежали к обществу. Таким образом, авраамические пророки были выходцами из народа.
Это не означает, что в них не было духовного измерения или что они не обладали властью и были самыми заурядными человеческими существами. Это означает, что они были назначены из числа массы обычных людей, а не относились к особому, благородному и элитному классу общества.
Считается, что, поскольку Пророк Ислама происходил из среды арабов, он должен был говорить по-арабски, или Моисей, который был направлен к еврейскому народу, должен был говорить на иврите. Очевидно, что Пророк, назначенный из числа арабов, не может говорить ни на каком другом языке, кроме арабского.
Важно говорить на языке обычных людей, что означает говорить на этом языке и использовать идиомы, понятные массе этого сообщества. Чтобы говорить о своих нуждах или проблемах на понятном им языке, а не изъясняться, как философы, поэты, интеллектуалы, ученые и образованные люди, они должны были использовать язык и идиомы, с которыми люди были знакомы. Однако они также не понимают мыслей и эмоций обычных людей и не понимают их языка. Это все еще можно заметить повсюду. Когда мы обсуждаем авраамических пророков, мы говорим о людях, ибо миссия этих пророков отличается от миссии других.
Миссия неавраамических посланников всегда связана с существующей структурой власти, так что власть поддерживает идеи этих посланников. С другой стороны, пророков авраамической линии всегда поддерживали простые люди в борьбе с могущественными правителями своего времени.
Посмотрите на Авраама. Как только Бог назначил его, он схватился за дубину, чтобы уничтожить идолов. Моисей взял свой пастушеский посох и ворвался во дворец фараона. Он низверг богатого и могущественного Креза, закопал его в землю и утопил фараона в море. И Пророк Ислама сначала прошел стадию индивидуального развития, а затем начал свою духовную борьбу. В течение десяти лет он участвовал в 65 сражениях, то есть каждые 50 дней – сражение, военное столкновение. Чудеса авраамических пророков также соответствуют их миссии. Превращение посоха в змею использовалось для уничтожения колдовства и покушения на трон фараона.
Коран ясно провозглашает принцип, согласно которому ислам не является новой религией, потому что на самом деле на протяжении всей истории существовала только одна религия. Каждый пророк был назначен для того, чтобы обосновывать эту религию в соответствии с обстоятельствами своего времени и в соответствии с потребностями той эпохи.
Существует только одна религия, и ее название – Подчинение (Ислам). Посредством этого заявления Пророк делает его универсальным и придает идее подчинения универсальную историческую основу. Оно связывает исламское движение с другими движениями, которые на протяжении всей истории боролись за освобождение людей. Они восставали, восставали против сильных мира сего, богатых и обманщиков. Таким образом, они демонстрировали единство своих взглядов: одна духовная борьба, одна религия, один дух и один лозунг на протяжении всей истории человечества во всех областях, во все времена и во всех поколениях.
Давайте взглянем на этот аят Корана, рассмотрим его исторический контекст и выбор слов, а также посмотрим, как эта историческая перспектива выражена в Коране, и как он располагает эти движения одно за другим.
«Тех, которые не веруют в знамения Аллаха, и убивают пророков, не имея на это никакого права, и убивают тех из людей, которые повелевают поступать справедливо…» (3:21)
Мы видим, что в этом аяте три момента связаны друг с другом: во-первых, знамения Божьи, во-вторых, пророки и в-третьих, люди, которые призывают к равноправию в противостоянии неверующим. Пророки и люди справедливости поставлены на один уровень. Мы видим, как в Коране нашли выражение тип отношения к обществу, философия человеческой истории и описание предыдущих движений.
Пророк Ислама является последним посланником этой религии Подчинения, которую на протяжении всей истории, как неоднократно показано в Коране, приносили пророки. Их послание состояло из мудрости, Книги и справедливости для всего мира. Пророк Ислама – последний посланник этого мира и человеческого движения, который во имя подчинения (ислама) призвал людей служить Единому Богу, чтобы они были освобождены от повиновения и служения кому-либо, кроме Него.
Пророк Ислама пришел, чтобы подтвердить всеобщее представление о единстве (таухид) и даже привнести это единство в историю человечества, во все расы, нации, группы, семьи и социальные классы, а также устранить раздор, вносимый политеистическими религиями. Лозунг исламского единства был лозунгом, который давал свободу. До того, как это осознали интеллектуалы, ученые, образованные люди и философы, на него отзывались и осознавали его рабы, обездоленные, голодные и униженные. Именно поэтому группа, собравшаяся вокруг Мухаммада в Мекке, была одной из самых обездоленных людей, которые были унижены и относились к числу наиболее угнетенных элементов общества. Пророк Ислама был презираем своими врагами, потому что его окружали только отбросы человечества. Сегодня это является величайшей похвалой этому движению, в то время как мы видим, что лидерами буддийской религии являются сплошь дворяне и аристократы Китая и Индии. Сегодня ценности изменились!
Вот почему Пророк Ислама ознаменовал поворотный момент для рабов, которые на протяжении всей истории были уверены, что их судьбой является рабство. Рабы и униженные были убеждены языком религии, науки, философии или языком того времени, поэзией или искусством, что их судьба – служить своим хозяевам, и они верили, что существуют исключительно для того, чтобы испытывать страдания, таскать тяжести и голодать, чтобы другие могли получать нужное им удовольствие. Они были рождены и созданы для этого.
Этот обездоленный класс, который был убежден, что боги или Бог – их враг, верил, что для того, чтобы мир функционировал, и чтобы люди выполняли свою работу, они были созданы в качестве носильщиков, чтобы таскать грузы. Или, как сказал пророк Мани, говоря о свете и тьме, «несчастные и побежденные суть тьма, а победители суть свет». Аристотель и Платон, интеллектуальные гении, сказали: «Бог или природа создали одних рабами творения, а других свободными, чтобы рабы выполняли обычную работу, а свободные затем могли свободно заниматься высшими делами, такими как мораль, поэзия, музыка и цивилизация».
Пророк Ислама был послан для того, чтобы завершить движение, существовавшее на протяжении всей истории и направленное против обмана, фальши, многобожия, раздора, лицемерия, аристократии и классовых различий, которые все были сделаны объектом духовной борьбы, и провозгласить, что все человечество принадлежит к одной расе, одному источнику, имеет одну природу и одного Бога, провозгласить равенство для всех с философским объяснением и способом борьбы с экономически могущественным режимом для поддержания социальной справедливости.
Возьмем в качестве примера образцовое общество Медины, где униженный раб Билал был признан более благородным и ценным, и к нему относились с большим уважением, чем к аристократам арабского общества. Все признавали его положение. Внезапно жители Медины, арабы, евреи, курайшиты обнаружил, что приветствуют молодого раба Хузайфы как равного себе, того самого раба, который когда-то ходил по узким улочкам униженным и обездоленным, а теперь в мечети Куба стоит на молитве перед благородными переселенцами из курайшитов, будучи одной из самых дорогих, самых светлых фигур. За его спиной молятся самые выдающиеся личности доисламской эпохи и даже современности.
Все ценности были разрушены, когда сам Пророк начал свои усилия по уничтожению всех ценностей невежества и аристократического мышления. Он велел им укоротить длинные ниспадающие одежды, которые они носили, и подстричь свои длинные усы, которые были признаками аристократизма. Он приказал людям не расхаживать с гордым видом по улицам. Он учил людей ездить верхом вдвоем: один ехал впереди, а другой сзади. Иногда, чтобы подорвать ценности аристократии в глазах народа, он ездил верхом на осле без седла.
Однажды к нему пришла старая женщина, которая в течение многих лет слышала о величии Пророка. Она стояла, онемев от благоговейного страха перед его присутствием. Пророк мягко, по-доброму и просто взял ее за плечо и сказал: «Почему ты боишься? Я сын той курайшитской женщины, которая доила овец. Кого ты боишься?»
Когда этот пастух, который был последним посланным с миссией Пророком, последним посланником для тех, кто внезапно восстал из безмолвных пустынь и напал на носителей власти, богатства и обмана в городах, умер, внезапно все изменилось. Расхождения появились сразу же после его смерти. Поначалу ход исторических событий отклонялся от истинного пути не более чем на сантиметр. Угол, который возник между школой ислама и историей ислама, между истиной и реальностью, вначале был узким. Но после смерти Пророка пропасть между ними становилась все шире и шире. Это было похоже на угол между двумя линиями, которые сначала находятся близко друг к другу (на расстоянии не более тысячной доли сантиметра), но постепенно расстояние увеличивается по мере продвижения истории вперед. Две линии расширяются так, что в вечности между ними остаются километры пространства. Если другие факторы и причины начнут действовать так, как они действуют, мы можем увидеть, что две линии, идущие под углом, расходятся, как это произошло в данном случае с линией истории и линией истины ислама.
Появляются отклонения
Таким образом, после смерти Пророка отклонение, поначалу такое незначительное, развивалось, и поколение за поколением дистанция между честностью, прямотой, истиной и правосудием увеличивалась настолько, что через 14 или 15 лет, когда мы дошли до Усмана, он, подобно магнитному полюсу, привлек всех контрреволюционных деятелей, которые были разбросаны тут и там. Он собрал их в центре исламской власти и исламского движения. Усман служил связующим звеном между менталитетом эпохи невежества и периодом исламской революции. Его связующим звеном был халифат, который служил мостом для самых презренных элементов отвергнутой аристократии, которые все еще оставались в стране. Они узурпировали позиции, завоеванные в результате духовной борьбы мухаджиров и ансаров.
Усман преодолел пропасть, и по мосту его халифата прошли самые грязные, полумертвые, отвергнутые представители аристократии. Они заняли позиции, которые были завоеваны в результате джихада [религиозной и духовной борьбы] сподвижников Пророка.
Усман действовал как орудие Омейядов, злейших врагов ислама, и через него они не только компенсировали удары, которые получили во времена Пророка, но и присвоили себе успехи революции.
Такого рода неудачи повторялись снова и снова на протяжении всей исламской истории, так что уже стало правилом – я не хочу сказать, необходимым правилом: революция обязательно пожирает своих детей. Но именно Усман позволил сожрать верных детей революции. Те, кто держал в руках свои мечи и продолжал свой джихад с верой, самоотверженностью, преданностью и стойкостью, были уничтожены угнетателями и узурпаторами власти, государства, прав народа и наследия революции.
Основателем движения и первой жертвой Усмана и правивших им Омейядов был Али (мир ему!), жертва возрождения выжившими контрреволюционерами эпохи невежества. По своему политическому, социальному и международному облику, Али был по преимуществу представителем новой борьбы, борьбы между лидерами и приверженцами нового набора ценностей, новой веры, которые поднялись с новыми и истинными исламскими лозунгами, столкнувшись с жадностью и худшими элементами возрождения господства невежества, которое внедрялось с новым рвением. Эти узурпаторы, действуя открыто и под прикрытием, начали с новой силой вести борьбу против самых благородных деятелей исламской революции.
Пророк – это проявление борьбы той эпохи, в которой, с одной стороны, истинно верующие мусульмане противостояли врагам, как известно, настроенным антимусульмански, в то время как Али – это проявление эпохи, в которой происходила междоусобная борьба между лояльными, правоверными и противостоящими движению элементами, лишь надевшими на себя личину веры.
Борьба между Пророком и Абу Суфияном [который как оппортунист принял ислам только тогда, когда его партия потерпела окончательное поражение] была внешней борьбой, сражением исключительно между другом и врагом, в то время какборьба между Али и Муавией, сыном Абу Суфийана, напротив, была внутренним делом, которое имело место между другом и псевдодругом, или, лучше сказать, «внутренним врагом», теоретически поддерживающим движение.
Битва на чужбине, борьба с внешним врагом, привела к победе, тогда как междоусобная борьба с внутренним врагом закончилась поражением. Это то, что в исламской терминологии, на языке Корана, описывается как «лицемеры» (мунафикин) – те, кто более подл и опасен, чем отъявленный безбожник (кафир) или даже многобожник (мушрик). Таким образом, Пророк является проявлением победы ислама на внешнем фронте – над откровенным безбожием и многобожием, в то время как Али является проявлением поражения ислама в своих рядах от рук лицемерия.
Противостоя «нео-джахилии» и «нео-аристократии», которые вновь ожили в контексте ислама под прикрытием Истины, оказавшись в самом сердце исламской революции, стремившейся к справедливости, Али является основой сопротивления. В течение многих лет Али борется против многобожия в своих рядах, того многобожия, которое облачилось в одежды единобожия (таухид). Ему приходится бороться с безбожником, который облачился в одежды ислама и который поместил Коран на острие копья [в битве при Сиффине]. В конце концов, Али убивают благочестивые, но несознательные люди, которые всегда становятся орудиями в руках коварного врага.
По мере того, как мы продвигаемся вперед во времени, истинная основа исламской революции становится все более слабой, в то время как основа нео-джахилии и внутренних врагов, напротив, становится все сильнее, пока мы не доходим до периода Имама Хасана (мир ему!), старшего сына Али (мир ему!) и Фатимы (мир ей!).
Имам Хасан является наследником правления Али и становится командующим армией, в которой развилось лицемерие, затронувшее даже его ближайших друзей. Его лучшие командиры были тайно связаны с заговором Омейядов, поддавшись уговорам деньгами, властью и обещаниями. Эти офицеры торговались в Дамаске своими душами с Муавией и его двором, покупателями человечности и чести. С административной точки зрения Хасан (мир ему!) не имел власти над одним из самых могущественных, опасных и уязвимых районов исламского государства (провинцией Сирия), который оказался полностью под контролем врага. В Ираке между различными группировками существовали разногласия. Аристократы не могли оставаться лояльными к режиму Алидов. Массы были заброшены и безразличны.
Хариджиты, которые были одними из самых оголтелых фанатиков и опасной силой в народе, противостояли Имаму Хасану (мир ему!), который являлся воплощением борьбы самых дорогих, наиболее осведомленных и наиболее прогрессивных сподвижников нового исламского движения. Уровень лицемерия внутреннего врага рос день ото дня, пока не наступил мучительный и катастрофический момент последней борьбы за защиту ислама справедливости от ислама аристократии. Единственная альтернатива состояла в том, чтобы заключить мир. Он потерпел поражение. Побежденная сторона не оговаривает условия мирного договора. Они ей навязываются. Хасан (мир ему!) был сломлен.
Таким образом, Хасан (мир ему!), который является лидером и проявлением духа революционной борьбы, противостоит вновь пробудившемуся новому невежеству. Он был обезоружен и подобен обычному солдату, когда мы видим, как в самом доме Имама и лидера народа перебежчики и шпионы Омейядов, делившие с ним хлеб, повернулись против него. Они даже подкупили его жену и через нее отравили Хасана (мир ему!).
Мы видим, до какой степени ослабли справедливость, свобода и народ. Дошло до того, что власть Имама Хасана, лидера силы, которая все еще сопротивляется сегодня и защищает имя ислама, настолько ослабла, что, когда он умер, его нельзя было похоронить рядом с Пророком (его дедом) в Медине, городе его деда, отца и матери, города переселенцев (мухаджиров) и помощников (ансаров) Пророка Ислама. Имам Хасан (мир ему!) был похоронен на общественном кладбище аль-Баки.
Имам Хасан (мир ему!), проявление одиночества и изолированности в исламском обществе, даже в Медине Пророка, ясно показывает, насколько разбитой была партия искателей истины в исламе. Новая сила революции полностью подавляет всех и вся и побеждает во всех областях. Теперь настала очередь Хусейна (мир ему!).
Имам Хусейн (мир ему!)
Хусейн (мир ему!) наследует исламское движение. Он является наследником движения, которое основал Мухаммад, продолжил Али, и в защиту которого последним выступил Хасан (мир ему!). Теперь Хусейну (мир ему!) нечего было наследовать: ни армии, ни оружия, ни богатства, ни власти, ни силы, ни даже организованных последователей. Вообще ничего.
Шёл примерно 60 год хиджры (680 год н.э.), пятьдесят лет после смерти Пророка. Каждый Имам выбирает форму, которую примет его борьба. (Пожалуйста, с этого момента обратите особое внимание на то, что я пытаюсь выразить. Вот тут-то я и подхожу к своей главной мысли)
Форма борьбы каждого Имама и каждого лидера не основана на его личных вкусах, но она должна формироваться в соответствии с обстоятельствами и оценкой фракций, а также характера сил противника.
Таким образом, форма борьбы, которую выбирает Хусейн (мир ему!), не может быть понята без учета природы обстоятельств, в которых Хусейн (мир ему!) начинает свое конкретное восстание. Теперь, когда пришел черёд Хусейна (мир ему!), тогдашние люди искали мужчину. Как это трудно, когда возникает такая ситуация: судьба нации, судьба веры, идеи, общества, целого поколения зависит от отдельного человека или нескольких деятелей, от которых все ждут каких-то действий.
Теперь ответственность за обеспечение безопасности революции легла на плечи Хусейна (мир ему!) в то время, когда последние бастионы сопротивления были потеряны. У него ничего не осталось от власти его деда, его отца, его брата, исламского правительства или партии правды и справедливости, ни меча, ни единого солдата.
Омейяды заняли все слои общества. В течение многих лет курайшиты в своем новом невежестве игнорировали ценности исламской революции и несправедливо присваивали себе ее плоды. Прошли годы с тех пор, как единство исламской революции было разрушено, а сподвижники и первые борцы революции, ученики школы Мухаммада, разделились на три группы.
Первая группа, состоявшая из тех, кто отказывался мириться с извращениями движения, встал и умер за свое дело, к 60 году хиджры полностью исчезла. Абу Зарра больше не было. Аммар, Абдулла ибн Масуд, Мейсам, Хурр ибн Ади – все они ушли из жизни.
Вторая группа людей – это те, кто забился в тихий уголок. Они были заняты молитвам и аскезой в трудные времена, требовавшие поклонения в форме самопожертвования, в ходе которого истинные мусульмане не побеждали и не были благословлены мученичеством, а подвергались пыткам в тюрьмах. Они нашли другой способ. Вместо того чтобы искать рай на полях сражений в рядах воинов джихада, они стремились к нему в уединении с помощью аскетических практик и уединения в медитациях о божественной любви, длительного поста и умерщвления плоти, самоотречения и дополнительных молитв. Ярким примером этой группы является Абдаллах ибн Умар.
Эти великие фигуры – те, кто на протяжении века, в те самые моменты, когда массы мусульман подвергались ударам кнутов и гибли от мечей агентов Омейядов, ожидал их восстания и сопротивления, кто был воспитан в исламской революции и боролся плечом к плечу с Пророком, в тот момент, когда им следовало бы выступить на поле духовной битвы, они стали сидеть по углам мечетей в смиренном безмолвии.
Кто лучшие мусульманские деятели, которые приносят себя в жертву, в то время как правоверные отступают от агентов угнетения и неверия? И в такие моменты они покидали поле боя и заползали в ниши мечетей, отстраняясь от общества? Их руки запятнаны преступлением, запятнаны кровью героев с чистыми сердцами и даже их собственной кровью.
Сознательный человек ощущает свою ответственность и осознает разницу между добром и злом: если он уходит в уединенение, это все равно, как если бы он непосредственно пожертвовал свободным и сознательным воином [тем, кто участвует в религиозной и духовной борьбе] в пользу угнетателя. Этой жертвой может быть даже он сам. Он преступник, который совершает преступление, даже если оно совершается безвозмездно или вследствие шантажа. Он жертвует лучшими носителями веры в пользу неверия. Это наихудшие элементы. Они совершают самоубийство, сидя у ног угнетателя.
Третья группа – это те сподвижники, которые совершенно сознательно покинули поле боя. Они принадлежали к той когорте, которая сражалась в битвах при Бадре, Ухуде и Хунайне бок о бок с Пророком Ислама, а также в Медине во время джихада и переселения Пророка, и вот они променяли эти заслуги на аудиенцию Муавии в его Зеленом дворце.
Они собирали деньги, продавая свои рассказы о том, что говорил и делал Пророк, по цене динара за каждое предание. Среди этих людей были Абу Дарда, Абу Хурайра и Абу Муса. Абу Хурайра, будучи сподвижником, который всегда был рядом с Пророком Ислама, был известен как сподвижник, специализировавшийся на хадисоведении (преданиях Пророка). Он достиг такого положения при дворе Омейядов, что Язид (сын и преемник Муавии в халифате) использовал его в качестве посредника, чтобы добиться благосклонности Урайнаб, жены Абдаллаха ибн Салама.
Как вы думаете, что думают молодые люди, оказавшись в такой ситуации? В этот момент и пришло время Хусейна (мир ему!). Это всего лишь второе поколение после революции: выросло поколение, которое не видело того славного времени, тех драгоценных побед, того рвения и любви, которые были у сподвижников. Услышав подобные вещи из уст одного из этих сподвижников, молодые люди прониклись любовью к нему. Все их надежды, вера, помыслы были связаны со сподвижниками, прошедшими подготовку во время революции.
Когда каждый день они видят, как падает один из их героев, какое разочарование, какую потерю веры, должно быть, испытывают они в то, что они называют исламом. Такова судьба сподвижников, вчерашнего поколения, поколения эпохи Пророка, эпохи революции.
Но второе поколение, которое выходит на первый план, полное возбуждения, рвения и духа, независимо от того, есть у них опыт или нет, готовое к борьбе с системой нео-джахилии, тем не менее осознает, что происходит. Родоначальником и лидером второго поколения революции был Худжр ибн Ади. Он вырос и стал юношей во времена Али, а затем вышел на арену во времена Хасана. У него были задатки государственного деятеля. Он был ответственным и знающим свое дело воином. Во время заключения мирного договора между Имамом Хасаном и Муавией он был одним из самых ярых и радикальных противников подписания договора Имамом Хасаном. Он зашел так далеко, что даже упрекнул Имама, сказав: «Ты действительно унизил людей, сделав это!»
Он ревностный и пламенный революционер, но Имам Хасан отводит его в сторону в Медине и спокойно убеждает его и даже вселяет в него надежду на будущее борьбы. В истории не осталось точного описания этого разговора. Все, что мы знаем, это то, что Худжр ушел успокоенный. Худжр не был доверчивым человеком, он был не из тех, кто принимает консервативный подход, предполагающий логику компромисса или притворства, пассивную позицию или избегание опасности в ходе борьбы. Он также не настолько превозносил лидерство, чтобы безоговорочно принимать мнение Имама Хасана.
Таха Хусейн (известный египетский писатель) пишет об этой встрече Худжра и Имама Хасана, а также о другой встрече с Сулейманом ибн Сурадом ал-Хазаи и Имамом. Как он утверждает, Сулейман также очень критически относился к мирному соглашению, но, как и Худжр, остался удовлетворенным доводами Имама Хасана. Таха Хусейн говорит, что аргументация Имама Хасана, должно быть, звучала примерно так: любой вид открытой военной борьбы, такой как развертывание армии в полевых условиях, не приведет ни к чему, кроме как к уничтожению тех сил, которые у них остались. Он говорил о заложении основ для тайной организации, которая могла бы эффективно продолжать борьбу в подполье.
Сформировалось движение сопротивления, была начата революционная операция против режима. Именно эта организация во времена двух халифатов – Омейядского и Аббасидского, вплоть до эпохи последнего шиитского Имама (мир ему!), сформировала сети, которые распространились по всем землям ислама, обеспечив основу для шиитского движения сопротивления.
Худжр и его сподвижники, которые были ревностными молодыми людьми, такими как Али ибн Хатам, не могли мириться с эпохой подавления и черной диктатуры, с ее постоянно растущим угнетением, деспотией, эксплуатацией людей и их прав и размыванием общечеловеческих целей исламского движения. Они настаивали на том, чтобы бросить вызов этому извращенному правлению над народом, которое день ото дня становилось сильнее в ущерб правам, справедливости и исламу.
Борьба под руководством Худжра усиливалась и становилась все более энергичной, пока Омейяды, благодаря гнусному заговору, не издали указ против Худжра, осуждающий его как неверного (и это звучало из уст таких людей, как Омейяды!). Затем эти молодые образцы сопротивления второго поколения движения были схвачены и казнены в Сирии за их восстание против установления власти в Дамаске, эти ученики школы и пути Али, которые упорно и самоотверженно продолжали сопротивление.
Теперь появляется Хусейн (мир ему!), но центральная опора власти революции утрачена. Соратники по борьбе либо были убиты, либо принуждены к молчанию. Верные соратники, которые не продали себя, искали безопасности в отдаленных уголках, вместо того чтобы заботиться о борьбе за то, что они считали правильным, и о рисках, связанных с социальной и политической борьбой ради освобождения людей и избавления их от их гнетущей участи.
Они спрятались в скорлупу респектабельности, набожности, эгоцентризма и хранят молчание. Группа наиболее выдающихся сподвижников Пророка проводила свое время в Зеленом дворце Муавийи, пополняя государственную казну, в то время как второе поколение потерпело поражение в своих чаяниях и борьбе с Омейядами. Власть тирана, подкрепляемая мечом, деньгами, положением в обществе или обманом, набросила на всех покров вынужденного молчания.
Механизм мистификации был задействован вместе с воздействием страха, денег и мошенничества, свободой распущенности и порока, наряду с подавлением идей, веры и чувства ответственности – мы могли бы сказать «свобода подавления» и «подавление свободы». Таким образом, режим приводит к разложению моральных устоев общества. Они бомбардируют и уничтожают реальные основы, истину веры, революцию, основы движения и ислама: они парализуют сердца и умы, лукаво призывая к квиетизму.
Режим нео-джахилии хорошо знает, что опасность революции не возникнет в результате разрушения дома Мухаммада, или убийства Али, или разгрома армии Хасана, или тайного и недостойного мужчин уничтожения самого Хасана. Он знает, что искоренение всех очагов сопротивления или рассеяние всех неопределенных сил, безжалостная расправа над пламенными сторонниками восстания молодого поколения в Куфе, такими как Худжр, изгнания, убийства или обрекание их на нищету и лишение прав, за которые боролись такие сподвижники, как Абу Зарр, не имели никакого смысла. Он чувствует, что широта и утонченность осознания, острая грань веры в Истину, глубокое понимание духа ислама, истинное знание пути призыва, подлинный смысл миссии Пророка не могли быть подавлены грубой силой, агрессией, коварством и пародией на правосудие, за которые выступал истеблишмент Омейядов.
Даже убийство таких храбрецов, как Абдаллах ибн Масуд, который поднялся в знак протеста против несправедливости и подвергся пыткам, было бесполезно, наряду с разрушением всех баррикад в борьбе за справедливость, искоренением любого потенциала сопротивления системе и, в целом, уничтожением истинных лидеров движения и маргинализацией достойных участников этой борьбы. Они брали себе в услужение самых важных людей и величайшие таланты, подавляя все стремления, побеждая на всех фронтах и устанавливая полную гегемонию монархии Омейядов во всех землях ислама, простиравшихся от Сирии до Хорасана. При всем этом у них не было никакого шанса искоренить Сопротивление.
Как бы сильно они ни хотели гарантировать стабильность своего режима и возможность править так, как им заблагорассудится, факт остается фактом: все эти усилия – завоевания, обретение господства, захват рычагов власти, разгром народно-освободительного фронта, рассеивание и сокрушение всех защитников веры, любителей свободы, борцов за права, уничтожение правосудия и, наконец, использование оружия, щитов, доспехов и коней ислама и подчинение людей своему господству – все эти усилия ни к чему не привели.
Умные и осведомленные политики Омейядов хорошо знали самих себя. Они знали свой народ и дух времени. Это общество находилось всего в одном поколении от рождения великой интеллектуальной, социальной, политической, духовной революции, которой является ислам. С одной точки зрения, этот режим находиля на расстоянии одного поколения от невежества и многобожия и битв при Бадре, Ухуде и Хандаке, эпохи всех этих лидеров атеистической, идолопоклоннической, работорговческой и капиталистической группировки, которые сражались с Пророком.
Омейяды знали, что под черным пеплом поражения тлеет красная угроза потенциального взрыва. Армия, возможно, и потерпела поражение, но ислам все еще был жив. Партия веры была разогнана, но сама вера была жива. Лидеры справедливости и сторонники Истины, орудия и щиты свободы и человечности – все они были уничтожены. Баррикада свободы была снесена с лица земли, а база сопротивления уничтожена.
Но как насчет справедливости, поклонения Богу, стремления к свободе и любви к человечеству? Али был убит во время молитвы, но что стало с огнем Али? Абу Зарр был изгнан, а затем гибель Рабазе заставила его замолчать, но как насчет призыва Абу Зарра к объединению? Худжр казнен в Сирии, но как же восстание Худжра?
Истинная суть этих опасностей, источник этих восстаний находился не в Медине, где людей убивали, и не в Каабе, где людей забрасывали камнями, и не в Куфе, которая была взята под контроль государственным переворотом, и не в мечети Пророка, где людей топтали под ногами лошадей, ни даже в доме Пророка, который лежал в руинах, ни в доме Фатимы, который превратился в пепел, ни в Коране, который они пронзали своими копьями… Где же, действительно, билось сердце этого огня?
Оно было в сердцах и умах! Если эти два источника будут уничтожены, все победы останутся безрезультатными, и все силы окажутся под угрозой. Если эти две вещи останутся живыми, то такие люди, как Абу Зарр, Худжр, Умар и Малик, также останутся живы в своей мученической смерти и отправят новых людей на поле боя. Все Али достигают степени мучеников до своей смерти и умирают еще при жизни. Если огонь его школы мысли не будет потушен, гонители не смогут быть в безопасности. Они ни на мгновение не останутся неуязвимыми в море крови и на кладбище смерти.
Миссия Божественной революции изложена не в Коране, а заключается в этом. Хотя Али и был убит в мечети Куфы, он все еще существует. Все те, кто был убит, все завоеванные места, все разгромленные фронты, все орудия и крепости, которые были взяты и оккупированы, принадлежали истине, свободе и справедливости. Борьба за установление истины, свободы и справедливости все еще существует, и они заняты работой над этими двумя основными принципами. Следовательно, эти два центра должны быть уничтожены. Если эти две дающие огонь, светящиеся светом силы, которые создают это движение, будут уничтожены, тогда тирания сможет остаться и свить свое гнездо.
Начались атаки. Было собрано оружие, чтобы уничтожить два источника опасности, два реальных источника взрыва и огня – сердца и умы.
Но для этой битвы был нужен другой тип оружия, другие щиты, луки и стрелы, а также другой тип армии, другая политика, другие замыслы и планы, другие правители и завоеватели. В руководстве этой армией и в этом наступлении не эффективны ни золото, ни предоставление прав на правление Реем или Ираком, ни уловки, ни гений Амра ибн Аса, ни деяния и убийства Бусра ибн Аби Артата, Язида ибн Мухаллаба и Хаджаджа ибн Юсуфа.
В этом внезапном нападении оружием является Коран, а обычаи Пророка (сунна) – щитами. Мысль и наука – это снаряжение, вера – это укрепление, ислам – это флаг, а армия состоит из комментаторов, интерпретаторов, лекторов, религиозных теологов, ученых, судей и лидеров. Лидерами были великие сподвижники Пророка, важные священнослужители и великие муфтии.
Атака начата. Армия религии продвигается гладко и успешно в стране, где мирская, земная армия уже продвинулась вперед и устранила любые препятствия и сопротивление. Таким образом, они проникают, развиваются и расширяются в двух основных очагах огня, постепенно завоевывают их и без какого-либо заметного сопротивления тушат их неким ужасным веществом. Они используют эликсир, приготовление которого хорошо известно официальным священнослужителям всех религий. Они передают его рецепт друг другу на протяжении всей истории. Это тот самый зловещий эликсир, благодаря которому Моисею была дана сила уничтожить фараона Каруна и который сделал евреев более кровожадными, чем фараон, еще большими поклонниками богатства, чем Карун, и более лживыми, чем Валаам, а из любителя и основателя мира Иисуса Христа он сделал Цезаря с его сатанинскими действиями и презрением к религии.
Интеллектуал продается, а духовенство имеет отношение к сильным мира сего. В исламе начинается тема, которая меняет судьбу всего сущего. Все ценности уничтожены. Они убивают дух, меняют направление исламской революции и, наконец, убивают людей от имени религии.
Это первый случай, когда ислам с помощью религиоведов свидетельствовал об элементах и действиях режима. Религиозные авторитеты твердо верят, что все должно быть связано с Богом. На людей обрушиваются две ужасные раковые опухоли – «во имя Бога» и «религия Бога».
Первая из них – это раковая опухоль религиозных властей. Это псевдоисламские ученые и священнослужители. Они являются носителями ислама, религиоведами и лидерами общины. У них нет официального положения или статуса. Они не убийцы. Они занимаются по углам школ, учатся и преподают. Кто такие религиозные авторитеты? Что означает религиозный авторитет?
Их тезис заключается в том, что любой человек, грешный или чистый, любой, кто совершил проступок, лживый поступок, создал заговор или совершил преступление, должен иметь надежду на милость и прощение Бога. У него должна быть надежда, потому что Бог сказал: «Есть люди, которые надеются на Божье повеление». Именно наличие надежды позволяет получить Божье прощение, милость и сострадание. Бог прощает, и есть надежда, что он простит любое преступление. Поэтому любому нормальному человеку, который сам может быть грешен, запрещено обзывать таких преступников дурными именами. Вы не можете обзывать их плохими именами и бороться с ними.
С другой стороны, когда вы называете кого-то преступником, угнетателем и заговорщиком и осуждаете его, а с другой стороны, называете кого-то угнетенным или рабом, это как если бы вы утверждали, что являетесь Богом, потому что Бог – главный повелитель, и именно на этом основании Бог принимает во внимание действия каждого, осуждает поступки и поведение любого, кто нарушает баланс справедливости. Итак, вы не имеете права судить угнетателя и заговорщика.
Ты хочешь установить равновесие на весах правосудия прямо сейчас? Ты Бог? Вы хотите обвинить людей и простить их до того, как это сделает Бог? Нет. В наши обязанности не входит делать выбор между заговорщиком и рабом. Нам не позволено осуждать преступника. Нам не разрешается выступать против той или иной группы. Мы должны принять их всех. Мы должны быть терпеливы и поручить наказание каждого из них Богу. Это проблема, которая возникает у религиозных авторитетов в том смысле, что они говорят: «Предоставьте все Богу».
Эта болезнь надежды или рак религиозных властей парализует второе поколение исламистов, которые не прошли достаточной подготовки в школе ислама и которые не усвоили язык Корана и ислама из уст Пророка и Али, мухаджиров и ансаров. Таким образом, они были вынуждены получать сведения об исламском учении из вторых рук, от тех, кто предал их мысли и идеи. Именно по этой причине их осведомленность, открытия и религиозный настрой постоянно отравлялись пропагандой религиозных авторитетов, которых поддерживал правящий режим. Это строгие, ответственные мусульмане-фундаменталисты, каждое мгновение ощущавшие свою ответственность за повеление одобряемого и удержание от порицаемого (амр би-ль-ма‘руф ва нахй ‘ани-ль-мункар), тупоголовые люди, которые развивали себя, впитывая как Бога, так и дьявола, которые существовали бок о бок с другими, не имея с ними ничего общего.
Вторая раковая опухоль – это рак фатализма, который также растет в этот период. Первой религиозной школой мысли, созданной во времена Омейядов, является школа религиозных авторитетов. Они использовали Коран как средство для того, чтобы парализовать и уничтожить все идеи и представления, не говоря уже о джихаде. Второй была школа фатализма, которая стала первой философской школой, возникшей во времена Омейядов как божественная философия.
Мы сейчас увидим, какой порок скрывается за этими святыми лицами. Божественная судьба означает, как сказано в Коране, что «Бог – это абсолютный повелитель». Они расширяют это понятие, подразумевая, что любое страдание, происходящее во Вселенной, происходит в соответствии с Его волей. Что бы ни делал человек, это делается по желанию Бога. Какое бы положение человек ни занимал, в какой бы ситуации он ни находился, какой бы выбор он ни делал, какое бы действие он ни совершал – будь он развращенным или чистым, убийцей или невинным, казненным или палачом – это следствие Божьей воли и предопределения. Независимо от того, является ли человек рабом или господином, все подданные или правители принадлежат Богу. Именно Бог дает силу и забирает ее. Именно Бог убивает и создает бытие. Именно Бог воздает почести или унижает. Ни у кого нет вообще никаких прав.
Правильность или привлекательность этого объяснения фатализма оказала мощное воздействие на правоверных мусульман, которые понимали слова Корана в соответствии с преданиями Пророка, которые произвольно создавались такими людьми, как Абу Хурайра, на «конвейере по фабрикации преданий», пока не набралось 40 000 различных преданий, приписываемых Пророку. Пророк должен был бы прожить 1000 лет, чтобы сказать все это.
Эти доктрины ученых оказывают парализующее воздействие на мысли мусульман, которые живут в повиновении Божьей воле. Им объясняют, что Омейяды правили потому, что Бог дал им эту власть. Если Али потерпел поражение, то это потому, что Бог пожелал, чтобы он потерпел поражение. Независимо от того, плох человек или хорош, если хорошие люди уничтожаются, а плохие правят, все это основано на высшей мудрости, которая непонятна, но зависит от Божьей воли. Это не в нашей власти…
Со времени хиджры Пророка прошло шестьдесят лет. Все завоевания революции были уничтожены. Все успехи, достигнутые полвека назад, были сведены на нет. Книга, принесенная Пророком, была помещена на копьях Омейядов. Культура и идеи, которые ислам развил благодаря джихаду, борьбе и усилиям в сердцах и мыслях людей, стали средством обоснования правления Омейядов.
Все мечети были превращены в центры поддержки многобожия, угнетения, обмана и одурачивания людей. Все мечи моджахедов использовались палачами. Весь доход от закята и других религиозных налогов использовались для содержания Зеленого дворца Муавии. Все слова, относящиеся к реальности, единству, Пророку, сунне, Корану и Откровению, оказались в распоряжении Муавии и его режима. Все лидеры общины, судьи, толкователи Корана, чтецы Корана, ученые и ораторы в мечетях либо были убиты, либо молились в тишине по углам мечетей, либо являлись пропагандистами режима в Дамаске.
У учения Мухаммада больше не было ни представителя, ни алтаря, ни кафедры. На всей этой обширной территории, включавшей бывшие владения Византии, Иран и арабов, не осталось никого, кто имел бы отношение к семье Пророка или принадлежал к поколению тех, кто был верен революции. Результаты всех страданий эмигрантов и их спутников были развеяны по ветру. Дворец Муавии приобрел сокровище, которое было легко заработано.
Революционеры прошлого либо погибли в отдаленной пустыне ар-Рабазы, либо были убиты на полях Мардж аль-Азра. Второе поколение революционеров, которые создали движение и вели борьбу, подвергались массовым казням. Остальные либо придерживались пессимистической философии фатализма, либо переходили на сторону религиозных лидеров. Они понимали, что любые усилия изменить нынешнюю ситуацию бесполезны. Они на собственном опыте узнали, что любая борьба ради защиты ислама и установления истины и справедливости, а также любая борьба против неуклонно разраставшейся нео-джахилии потерпела поражение.
[1] Этот и следующий абзацы взяты из книги Шариати «Шиизм».