Исламская революция глазами советского гражданина. Глава 4. Новый 1979 год – последний год правления династии Пехлеви
Автор книги был очевидцем драматических событий, произошедших в Иране в конце 1978‑го — начале 1979 года. Он работал старшим переводчиком в советской проектно-изыскательской экспедиции, проводившей работы для строительства железной дороги Мешхед — Серахс. Постоянные поездки по стране позволили ему увидеть происходившее изнутри, так как он нередко попадал в самую гущу событий. В этой главе он рассказывает о продолжении политики силы, антиамериканских настроениях, расстрелах у Тегеранского университета, приезде в страну Хомейни, временном правительстве Базаргана.
1 января 1979 года. Рано утром мы заправили нашу машину бензином из резервов экспедиции и выехали в Тегеран. Отъехав километров 10 от города, повстречали движущуюся нам навстречу толпу крестьян. Это было необычное зрелище. Такого встречать еще не приходилось. Крестьяне, одетые в лохмотья, с палками в руках, шли по шоссе. Впереди шествовал тщедушный деревенский мулла в белой чалме, за ним следом шел крестьянин с портретом Хомейни. Каждую проезжающую машину крестьяне останавливали и заставляли пассажиров громко кричать: «Смерть шаху! Да здравствует Хомейни!» Нашу машину толпа тоже остановила. Я им сказал кто мы такие. И нас как иностранцев не заставили кричать лозунги, но зато строго спросили, где у нас портрет Хомейни? К счастью, портрет Хомейни у опытного Аббаса был на всякий случай припрятан. И он быстро выставил его к ветровому стеклу. После этого два грамотных парня синими фломастерами исписали капот, крышу, двери и стекла нашей «Волги» антишахскими ругательными лозунгами. На прощанье какой-то подросток сунул в машину маленький плакатик, написанный красными чернилами на белой бумаге — «Смерть шаху-убийце!» Мулла сделал разрешающий жест рукой и мы тронулись в путь.
До Казвина мы встретили еще несколько таких крестьянских шествий, но так как капот черной «Волги» был весь исписан антишахскими лозунгами (с такими «пропусками-вездеходами»), нас никто уже не задерживал и нам давали «зеленую улицу». Опасность грозила лишь в том случае, если среди крестьян оказались бы сторонники шаха. Тогда нам наверняка было бы несдобровать. И вряд ли помог бы хранившийся у Аббаса портрет его величества.
Ночной Тегеран встретил нас заревом пожаров. При въезде в город на кереджском шоссе догорал построенный советскими специалистами спиртоводочный завод. При приближении к центру наша машина с трудом проехала через освещенные пламенем пожаров завалы, сооруженные из перевернутых и сожженных автомобилей. Многие фонарные столбы повалены в сторону проезжей части. От дыма слезятся глаза. Тротуары завалены сорванными рекламными щитами и битым стеклом. Людей почти не видно. Но ясно, что не так давно здесь происходили бурные события.
2 января. Мы опять в своей гостинице «Нью-Надери». Радио Тегерана передало сообщение, что генерал Азхари подал в отставку. Оппозиция осудила Шапура Бахтияра за его согласие сотрудничать с шахом и заявила, что Бахтияр будет исключен из Национального фронта и партии «Иран», в которой он занимает руководящий пост.
Днем в ГКЭС из Мешхеда прибыли два советских инженера и переводчик от контракта на строительство элеватора железнодорожной станции Мешхед. Это наши друзья, с которыми мы долгое время были связаны деловым сотрудничеством. Они стали свидетелями недавних событий в Мешхеде вплоть до 31 декабря и подробно рассказали, что там творилось.
Как известно, взрыв возмущения народа произошел еще в середине декабря, когда военные власти Мешхеда учинили расправу над демонстрантами на территории комплекса гробницы имама Резы. 12 декабря во время антиправительственной демонстрации ее участники обнаружили в своих рядах около 400 переодетых вооруженных полицейских. Народ намеревался их задержать. Часть сбежавших полицейских укрылась среди солдат в армейских грузовиках. Солдаты подняли тревогу. Началась стрельба. Выстрелами была повреждена входная арка гробницы. Несколько человек было убито. Тогда люди стали прятаться в мечети.
С 13 декабря город фактически перешел под контроль народа. Сторонники Хомейни охотились за «палочниками»[1] — сторонниками шаха и поджигали их автомашины. Армия пока не вмешивалась. 14 декабря прошахски настроенные «палочники» собрались у госпиталя 77-й пехотной дивизии. В завязавшейся стычке хомейнистов с «палочниками» армия стала защищать сторонников шаха. Солдаты открыли стрельбу. В результате было убито двое детей и несколько человек ранено. Для расследования случившегося прибыли два сотрудника САВАК — майор и подполковник. Народ тут же разоружил их и растерзал. На какое-то время страсти улеглись.
23 декабря служащие генерал-губернаторства Хорасана объявили, что они присоединяются к революционному движению народа. Группа революционеров во главе с аятоллой Ширази направилась в генерал-губернаторство, чтобы выразить его служащим благодарность. Постепенно у здания собралось около 5 тыс. человек. Возник стихийный митинг. В этот момент танки, бронетранспортеры и приехавшие на грузовиках солдаты окружили здание генерал-губернаторства вместе с примыкающим к нему садом. Солдаты по команде офицеров начали стрелять в людей. Появившийся вертолет с низкой высоты открыл огонь по собравшимся. Люди метались, пытаясь спастись от пуль. Было убито около 500 человек и ранено более двух тысяч. У меня имеются фотографии, на которых запечатлены огромные горы обуви, оставшейся от обезумевшей в панике многотысячной толпы. Вечером траурная процессия растянулась на многие километры.
26 декабря в Мешхеде состоялась антиправительственная демонстрация, в которой приняли участие более полумиллиона человек. Такие демонстрации, хотя и не очень многочисленные, продолжались и в последующие дни.
30 декабря в 11 часов воинское подразделение опять было брошено против демонстрантов. На этот раз многие солдаты выражали солидарность с населением. они выкрикивали: «Народ! С сегодняшнего дня мы с вами и останемся до конца!» Некоторые из толпы стали снимать свою одежду и бросать ее солдатам. В этот момент танки вышли из ворот 77-й пехотной дивизии, которая располагалась против здания генералгубернаторства. Один танк врезался в толпу и раздавил несколько человек. Шедшие за танками солдаты начали стрелять. Люди в панике рассыпались по саду. Некоторым удалось вырвать оружие у солдат и скрыться. Операцией по разгону демонстрации с вертолета руководил военный губернатор Мешхеда дивизионный генерал Мир Шапур Мир Хади.
Народ, доведенный до отчаяния и охваченный гневом, действовал беспощадно. Демонстранты задержали в городе джип начальника артиллерии 77-й пехотной дивизии полковника Келяли. Сначала его до смерти избили палками, затем разорвали на куски, которые развесили на ветвях деревьев. Возбужденные толпы людей сожгли армейский магазин, американский культурный центр, английское консульство, здание сил национального сопротивления, дома многих американских советников, уехавших в США. Охранявшие эти дома двое часовых открыли огонь по нападавшим и убили трех человек. Демонстранты обнаружили стрелявших, избили их, а затем казнили. После этого они напали на полицейский участок на улице Пастера, убив трех полицейских. Кинотеатр «Фарханг», расположенный на улице Джам, напротив дома, где жили сотрудники нашей экспедиции, сожгли потому, что его владелец не присоединился к бастовавшим и продолжал демонстрировать американские фильмы. Сторонники Хомейни сожгли также завод по производству пепси-колы вместе с парком спецмашин для развоза прохладительного напитка, разгромили полицейские участки, захватили женскую тюрьму на улице Кешеф. Всех женщин-заключенных выпустили, тюрьму привели в порядок, и там поселились бездомные семьи. Захваченную фешенебельную американскую гостиницу «Хайат», где до получения квартир проживали наши специалисты, превратили в госпиталь им. Хомейни.
Наступило 31 декабря, день, когда мы звонили из Тебриза в Мешхед. Кровавые события начались там с того момента, когда солдаты окружили дом аятоллы Ширази. Вооруженная группа революционеров с крыши отеля «Амир» вступила в перестрелку с жандармским постом, находившимся рядом с домом Ширази. Боевики, двигавшиеся с улицы Надери, забросали жандармский пост бутылками с горючей смесью и сожгли его. В 12 часов большое подразделение солдат вышло из казармы дивизии и прямо направилось к центру города. Солдаты неожиданно стали стрелять вдоль тротуаров дивизионного перекрестка и улицы Арк. Затем они разбились на группы. Одна из них двинулась к улице Хосрови, другие группы к улице Шах Реза, перекрестку Надери и к центральной площади. Прибывшие на улицу Надери солдаты стали обстреливать дом аятоллы Ширази. Таким образом все центральные улицы города были заняты солдатами, стрелявшими без разбора и по людям, и по автомобилям. Стрельба велась настолько интенсивно, что санитарные машины не могли подъехать, чтобы забрать раненых. В больницу большую часть раненых доставляли частные машины. Увозить людей не успевали, многие умирали прямо на улицах. Тротуары покрылись кровью, вокруг стекла от разбитых витрин, рядом валяются искореженные танками легковые автомобили. Это была наивысшая точка кровавой бойни. Итог таков: 300 человек убитых, сотни раненых. среди погибших много стариков, женщин и детей, которые проходили по улицам или стояли в очередях за керосином и хлебом. После этого можно понять, почему в тот день сотрудники нашей экспедиции до позднего вечера не могли выйти из офиса и попасть к своим семьям. Нетрудно представить, каково было состояние тех и других.
3 января. Утром с Нуцубидзе пошли пешком в управление железных дорог, чтобы проинформировать господина Хосейна Али Касеми о ходе изыскательских работ в Астаре. Получив информацию от Нуцубидзе, Касеми выразил удовлетворение и, как бы между прочим, заметил, что наше возвращение в Мешхед весьма затруднено из-за забастовки железнодорожников и отсутствия бензина. Он посоветовал с просьбой о бензине завтра обратиться лично к президенту иранских железных дорог. Выйдя от Касеми, мы в коридоре повстречали нашего старого коллегу господина Монсона. Этот шведский инженер работал по контракту консультантом строительного управления иранских железных дорог. Он находился в контакте с нашей экспедицией после заключения контракта по проектированию железной дороги Мешхед — Серахс. Монсон очень симпатичный, мягкий, добродушный человек. Общаемся с ним только на английском языке. Для нас он просто «мистер Монсон», который любит поговорить на отвлеченные темы: о Швеции, ее железных дорогах и о своей семье, которую не хотел брать в Иран, но которую часто навещает, прилетая в Стокгольм. По праздникам мы ему, как и другим иранским коллегам, преподносим маленькие подарки. Его самый любимый подарок — грузинский коньяк. Нынешняя ситуация для Монсона невыносима. Он собирается выехать в Швецию до лучших времен.
Днем тегеранское радио сообщило, что Бахтияр, получив поддержку нескольких членов Национального фронта, продолжает формировать правительство.
Однако, судя по листовкам, издаваемым духовенством, оно будет бойкотировать деятельность нового правительства. В вечерних новостях по телевидению передали интервью нового премьер-министра иностранным корреспондентам. Бахтияру было задано около 30 вопросов. Вот его ответы на некоторые из них.
В связи с отъездом шаха на отдых и лечение, согласно конституции, должен быть создан регентский совет[2].
Те, кто за последние 25 лет грабил государственную казну, совершал предательство по отношению к народу, бросал незаконно людей в тюрьмы и пытал их, будут судимы народными судами и строго наказаны.
Я расформирую САВАК. Новая организация безопасности будет выполнять лишь функции, связанные с обеспечением безопасности страны от угрозы внешних сил.
Я, так же как партия «Иран» и Национальный фронт, желаю, чтобы Иран был независимым государством. Я не потерплю никакого иностранного вмешательства.
Я не считаю, что иранская армия попала под иностранное влияние и отделилась от народа. она выполняла и выполняет национальные задачи. Армия и народ — едины.
Наше сельское хозяйство находится в упадке. Все продукты первой необходимости мы вывозим из-за границы. Экономика страны переживает кризис и пришла в упадок. Этому способствовали события последних месяцев.
Наше общество поражено коррупцией, как раковой опухолью.
Моя цель — создать демократическое общество, основанное на социальной справедливости, и хорошие условия жизни для всех на основе социал-демократии.
Я преисполнен уважения к аятолле Хомейни, аятолле Шариатмадари и исламу.
Полная отмена военного положения в настоящее время невозможна, так как в противном случае нельзя обезопасить жизнь и имущество граждан.
Я хочу начать переговоры с высшим духовенством, которое стоит во главе революционного народа.
Мне хочется, чтобы Хомейни — выдающийся иранец и все другие иранцы, находящиеся за границей, возвратились на родину.
Мы должны выявить корни недовольства, накопившегося у народа за 25 лет, и тогда народ волноваться не будет.
Любая армия нуждается в оружии, чтобы защитить страну. Однако в настоящее время у нас мало денег. Но даже тогда, когда появятся средства, мы не будем покупать оружие больше того количества, которое нам необходимо.
Надеюсь, что завтра или послезавтра пресса будет иметь возможность функционировать при полной свободе. Ей никто не будет давать указаний, ни гражданские, ни военные власти. Надеюсь, что пресса, радио и телевидение будут нейтральными.
Я должен со всей твердостью заявить врагам Ирана, что до последней капли крови и изо всех сил буду бороться против тех, кто намерен расчленить Иран.
Год назад в этой комнате я закладывал основы нового пути Национального фронта вместе с единомышленниками. К сожалению, наши пути разошлись. Тем не менее по-прежнему считаю себя членом Национального фронта. Надеюсь, что через год мы снова воссоединимся.
Поскольку нефть жизненно необходима для экономики страны, мы будем ее продавать. однако придется пересмотреть политику в отношении некоторых государств. Например, Израилю нефть продавать не будем.
СЕНТО[3] давно мертва, и мы не будем мертвого выносить из могилы.
Мы не потерпим никакого иностранного вмешательства, откуда бы оно ни исходило.
Те иностранцы, которые оказывают нам техническое содействие, должны остаться в Иране. И даже, возможно, надо пригласить тех, кто намерен оказывать нам техническую помощь.
Когда я перевел этот пункт политической программы Бахтияра, Нуцубидзе заметил: «Друзья, не волнуйтесь, при сложившейся обстановке мы находимся на своем месте!»
На вопрос, может ли Народная партия свободно существовать в Иране, Бахтияр ответил, что партии, которые не связаны с заграницей и не получают оттуда указаний, а также если их программа не противоречит религии Ирана, могут свободно существовать в стране.
После этого было передано, что меджлис одобрил кандидатуру Шапура Бахтияра на пост премьер-министра. 165 депутатов проголосовало «за» и 25 — воздержались.
4 января. Звоню секретарю президента иранских железных дорог, сообщаю ему о том, что руководитель нашей экспедиции просит президента об аудиенции. Секретарь отвечает, что президента на месте нет. Он в отъезде, прибудет через неделю. Я сообщил об этом Нуцубидзе. Он ответил: «Будем ждать президента. Другого выхода у нас нет».
Экономические последствия всеобщей забастовки с каждым днем все заметнее стали ощущаться в стране. Особенно поползли вверх цены на продукты. Если раньше за один килограмм говядины мы платили 20 туманов, то сейчас 40. Цены на сливочное масло за 1 килограмм поднялись с 16 до 20 туманов, на свежую баранину с 33 до 38, на птицу с 13 до 17, на апельсины с 8 до 12, на картофель с 2 до 4 туманов. И все это произошло за каких-то полтора-два месяца.
Отсутствие горючего в стране привело к тому, что мы, как и все тегеранское население, по вечерам стали сидеть не только в темноте, но и в холоде. Баки горючего отопительной системы гостиницы «Нью-Надери» опустели. Из Мешхеда нам звонят жены и говорят, что тоже мерзнут, так как для отопления их домов газойля нет.
Времени у меня опять стало много, и я отправился в город. Тегеран, если можно так выразиться, «обезмашинел». Наводненный ранее до предела автомобилями, он сегодня стал городом пешеходов. На бензозаправочных станциях теперь продают керосин для населения. Люди выстроились в огромные очереди. Заметно, что стоят в основном подростки и пожилые люди. Чтобы никто не мог получить без очереди, через ручки канистр и бидонов продергивается веревка на всю длину стоящих друг за другом. Примечательно, что люди в очередях тоже подхватывают и скандируют лозунги, если мимо проходят демонстранты. Нередко стоящие в очередях гибли от пуль полиции и армии. Позже в память о них в тегеранских газетах поместят стихи.
5 января. По-прежнему нет электричества. Чтобы слушать радио, пришлось купить портативный тайваньский радиоприемник, с виду имитирующий коробку сигарет «Кент». Он принимает многие станции, не говоря уже о тегеранских. Теперь можно слушать последние новости даже во время обеда. В дневных известиях сообщают, что шах официально заявил о своем намерении в удобное для него время покинуть страну на короткий срок для лечения и отдыха. И еще новость. командующий сухопутными войсками, военный губернатор Тегерана, корпусный генерал Овейси подал в отставку и сегодня вылетел из Ирана. Вечером услышал новость номер один. Правительство Бахтияра отменило цензуру на печатные издания.
6 января. Сегодня после 62дневной забастовки вышли тегеранские газеты «Эттелаат» и «Кейхан». Впервые мне пришлось видеть огромные очереди за газетами. Раньше, до волнений в стране, газеты покупали очень немногие. А сегодня было столпотворение! Все хотят иметь газету. Даже неграмотные ее покупают и смотрят в ней картинки. Ну а для грамотных в сегодняшних газетах действительно много сюрпризов. Диву даешься, что в нынешних условиях такое можно напечатать в прессе. Официальные сообщения нового правительства тонут в оппозиционных материалах, которые подробно освещают забастовки, расстрелы демонстраций, коррупцию государственных чиновников.
7 января. В городе распространяется много листовок Хомейни. Они размножены в виде ксерокопий. В листовках Хомейни характеризует формирование правительства Бахтияра как «опасный заговор, подготовленный шахом в целях сохранения монархии в Иране». Хомейни поддерживает прекращение забастовки работников редакций газет лишь с оговоркой, что в этом случае печать должна использоваться для борьбы с незаконным правительством. Остальных он призвал продолжать забастовку. Хомейни обратился к торговцам и потребовал от них не взвинчивать цены на продукты, ибо это, как он выразился, противоречит исламу и интересам революции. На завтра он объявил всеобщий траур в память жертв Мешхеда, Казвина, Керманшаха и других городов.
Через газету «Кейхан» бастующие сотрудники радио и телевидения заявили, что до тех пор, пока в их ведомствах хозяйничают военные, они будут продолжать забастовку. Рядом с этим сообщением помещена сатирически видоизмененная эмблема национального радио и телевидения. В лапы львов вложены винтовки, а на головы зверей надеты армейские каски. Внизу подпись: «Организация военного радио и телевидения Ирана».
Вечером в известиях показывали, как в Ниаваранском дворце Шапур Бахтияр представлял шаху новый кабинет. В отличие от прошлых церемоний, на этот раз никто из новых министров не целовал руку шаха. Министры держались весьма независимо. Во время представления своего кабинета шаху Бахтияр заявил, что члены этого кабинета всегда оставались верными конституции, а сегодня они имеют честь быть представленными его величеству. Далее Бахтияр заверил, что его кабинет в современной тяжелой обстановке сделает все от него зависящее, чтобы как можно скорее установить спокойствие и порядок в стране. В заключение премьер выразил надежду, что его величество проявит к каждому из министров свою благосклонность и окажет правительству моральную поддержку.
Шах в короткой речи заявил, что кабинет Бахтияра — это хорошее политическое решение назревшего кризиса. Затем он, изобразив на лице крайнюю усталость, сообщил о намерении на короткий срок покинуть страну, оставив на время своего отсутствия регентский совет, который будет назначен в ближайшие дни.
8 января. Газета «Кейхан» сегодня опубликовала любопытный отрывок из интервью шаха, которое он дал 16 ноября 1978 года корреспонденту еженедельника «Обсервер». В нем было сказано, что без шаха Европа погибнет менее чем через 3 месяца, намекая, очевидно, на прекращение поставок нефти из Ирана в Европу. Когда корреспондент напомнил ему, что народ сжигает его портреты на улицах, шах ответил, что это единичные случаи, а абсолютное большинство населения такие действия осуждает. Шах сетовал на то, что народ его не понимает, но причина этого непонимания ему неясна.
Все газеты публикуют списки 175 человек, которые в течение двух месяцев перевели крупные суммы в швейцарские, французские и американские банки. В списке фигурируют бывший военный губернатор Тегерана корпусный генерал Овейси — 121 млн. туманов, бывший зять шаха, посол Ирана в США Захеди — 92 млн., бывший министр без портфеля кабинета Шарифа Имами Азмун — 21 млн. туманов. По неполным данным прессы, к январю 1979 года министры, крупные чиновники, генералы перевели из Ирана в банки Европы и Америки около 5 млрд долл.
10 января. Утром по поручению Нуцубидзе позвонил секретарю президента железных дорог Ирана. Напомнил ему о желании начальника экспедиции встретиться с ним. Откровенно говоря, нам не очень-то верится, что новый президент государственных железных дорог Ирана господин Али Хабири (назначенный недавно вместо родственника шахини господина Диба) уехал куда-то на неделю, да еще при нынешнем положении в стране. И я, пользуясь близким знакомством с секретарем президента, осмелился спросить его о месте командировки Али Хабири. Но секретарь без колебаний ответил, что президент находится в Хорремшехре, где пытается уговорить бастующих железнодорожников хотя бы частично доставить в Тегеран необходимые импортные товары.
Похоже, на самом деле так и происходит, ибо сегодня в «Кейхане» начальник главного таможенного управления Ирана Мир Абдоррахман Садрие довел до сведения иранской общественности, что из-за всеобщей забастовки на иранских таможнях создалась напряженная обстановка. В Базергане на турецкоиранской границе скопилось более 500 грузовиков с различными импортными грузами. На советскоиранской границе в Джульфе сосредоточилось около 7 тыс. вагонов с товарами для иранских торговцев. На южных таможнях, в портах Персидского залива, простаивает большое число судов, наполненных грузами для промышленных предприятий и торговых фирм.
В этот же день я разговаривал с прибывшими из Арьяшехра советскими металлургами, которые рассказывали, что металлургический завод, построенный с помощью советских специалистов, под угрозой полной остановки, так как уже потушены коксовые батареи. Доставка каменного угля из Шахруда, Зираба, Саньгруда по причине отсутствия горючего для автотранспорта и локомотивов полностью прекратилась. Рабочие каменноугольных шахт в Кермане бастуют. Таким образом, если не будут приняты экстренные меры, то огромное предприятие, на котором работает в общей сложности 60 тыс. человек, через 4 дня полностью остановится. Специалисты утверждают, что в случае прекращения работы горячих цехов многие объекты придется строить заново.
11 января. Тегеранское радио сообщило, что Шапур Бахтияр представил свой кабинет меджлису и зачитал программу своего правительства, состоящую из 17 пунктов. Программа предусматривает ликвидацию САВАК, немедленный суд над теми, кто долгое время грабил казну и попирал права народа. Кроме того, будет создана особая комиссия по расследованию преступлений, совершенных агентами САВАК. Освободят всех политзаключенных, они будут реабилитированы начиная с 19 августа 1953 года[4] по настоящее время.
Программа предусматривает также постепенную отмену в 12 городах военного положения. Все погибшие в ходе революционных событий будут объявлены героями, а списки с их именами опубликуют во всех газетах страны. Меры правительства, как отмечено в программе, направлены на прекращение всеобщей забастовки, налаживание тесного сотрудничества с духовенством, восстановление всего разрушенного во время демонстраций. Кроме того, делается упор на подготовку условий для проведения свободных выборов, изгнание из страны всех лишних иностранных служащих, а также создание общественной безопасности на базе закона.
На пресс-конференции в Париже Хомейни заявил, что предполагаемый отъезд шаха из Ирана без отречения его от престола ничего не меняет. Он сказал, что монархическая система прогнила и должна быть полностью заменена. К тому же шахский режим незаконен так же, как правительство, парламент и регентский совет. И пока все они не будут ликвидированы, спокойствия в стране не будет.
Газета «Кейхан» помещает список 180 политзаключенных с краткими данными о них. Указывается, что это всего лишь небольшая часть тех, кто томится в тюрьмах. Вот некоторые из них.
Мохаммед Ахмедиян, студент Тегеранского университета, тюрьма Эвин, арестован в 1972 году, обвинен за протест против проведения торжеств по случаю 2500летия монархии в Иране и за чтение запрещенных книг. Приговорен к пожизненному заключению.
Фатьма Джарири, 32 года, секретарша, тюрьма Каср, без предъявления обвинения арестована в 1976 году. Приговорена к пожизненному заключению.
Джелал Самсами, 30 лет, студент, тюрьма Каср, обвинен в хранении оружия, арестован в 1972 году. Приговорен к пожизненному заключению.
Так, по любому обвинению и даже без предъявления обвинения, все 180 человек были приговорены к пожизненному заключению.
Радио вечером торжественно объявило о первом гуманном акте нового правительства. Шапур Бахтияр приказал освободить из тюрем первую группу политических заключенных. Всего 65 человек. Однако они отказались покинуть тюрьмы до тех пор, пока не освободят всех остальных политических заключенных.
Усилия Бахтияра пока не приносят заметных результатов. Ни его программа, ни первые прогрессивные меры нового премьера ни в коей мере не умиротворяют страну. По всему Ирану продолжаются многолюдные демонстрации с требованием отставки правительства Бахтияра и создания исламского правительства. Корреспонденты газет сообщают, что в Дизфуле прошла 100тысячная демонстрация, в Семнане демонстрация длилась 4 часа. В ней приняло участие более 20 тыс. человек.
Депутаты меджлиса от Банэ и Саккыза отказались от своих депутатских мандатов в знак протеста против правительства Бахтияра. сотрудники национального радио и телевидения, объявившие забастовку, приняли резолюцию, в которой говорится: «В стране, где 65 процентов населения неграмотно, телевидение и радио играют важнейшую роль в мобилизации народа на борьбу с деспотизмом».
13 января. В газетах, по радио и телевидению объявили о составе регентского совета. В него вошли: премьер-министр Бахтияр, председатели сената Саджади и меджлиса Сайд, министр двора Ардалан, директор-распорядитель Иранской национальной нефтяной компании Энтезам, начальник штаба Верховного главнокомандующего корпусный генерал Карабаги, бывший генеральный прокурор Алиабади, бывший министр экономики и финансов Варасте и бывший сенатор Техрани. В состав совета из оппозиции никто не был включен.
Сегодня объявлено о начале занятий в университетах. Но вместо явки на занятия студенты вышли на улицы и около Тегеранского университета устроили антиправительственный митинг, в котором участвовало более 500 студентов. На митинге присутствовал один из лидеров оппозиции Керим Санджаби, который все чаще стал появляться на улицах столицы.
Санджаби родился в 1904 году в Керманшахе в семье богатого вождя курдского племени санджаби. Вел активную борьбу против английского вмешательства в Иране. В 1921м окончил школу политических наук в Тегеране, а в 1928м защитил степень доктора права во Франции. В 1934 году был назначен министром просвещения, в 1939м — министром финансов. Политической деятельностью начал заниматься во время Второй мировой войны. Был одним из основателей партии «Михан», которая затем была переименована в партию «Иран». При Мосаддыке в 1951–1953 годы занимал пост министра просвещения. Был членом ЦК Национального фронта. После свержения Мосаддыка несколько раз арестовывался.
Весной 1978 года после обострения внутриполитического положения в стране Санджаби выступил как один из руководителей оппозиции, а затем стал генеральным секретарем Национального фронта. В ноябре 1978 года был арестован, в начале декабря освобожден. Отверг предложение шаха возглавить коалиционное правительство, при этом открыто заявил о готовности сотрудничать с Хомейни и поддержать его программу.
В Ширазе, где по указанию Бахтияра вчера было отменено военное положение, произошло немало событий. Днем хоронили двух демонстрантов, убитых в стычках с полицией и армией. Участники траурной процессии подожгли аэропорт, здание штаба 3й армии, разрушили монументы шаху на четырех городских площадях. Днем раньше демонстранты напали на ширазское отделение САВАК, захватили много оружия, освободили 40 заключенных, сожгли несколько автомобилей. Имущество САВАК через окна выбросили на улицу. При стычках с полицией было убито 2 полицейских, 2 демонстранта и 10 человек ранено. Десятитысячная толпа окружила американское консульство, демонстранты сорвали с флагштока флаг США и сожгли его у входа в здание консульства. Американским сотрудникам и иранским служащим удалось бежать.
14 января. Сегодня исполнилось две недели с тех пор, как Нуцубидзе и я застряли в Тегеране по пути из Астары в Мешхед. Бензина по-прежнему нет. На целые километры вытянулись очереди автомобилей у бензоколонок. Цена на бензин на черном рынке подскочила в несколько раз. На фоне отсутствующего городского транспорта особенно стали выделяться военные грузовики с солдатами. (Кстати, грузовики ГАЗ66 нашего, советского производства.) Из-за отсутствия горючего прекратили работу две крупнейшие тепловые электростанции в Рее и Лушане, которые снабжали электроэнергией центральный Иран. В Тегеране теперь каждый день на несколько часов прекращается подача электричества. Поэтому программы телевидения смотрю не каждый день. Днем много хожу пешком по городу. Сегодня, проходя по улице Амирийе, увидел вновь открытый продуктовый магазин со странной вывеской: «Продуктовый магазин для неимущих. Продажа с 50-процентной скидкой». Из-за любопытства решил поговорить со стоящими в очереди. Выяснилось, что продается только рис. За полцены. Скидка возмещается специальным фондом Хомейни.
15 января. Находящийся в Париже Хомейни заявил, что через несколько дней он объявит о составе нового правительства, которое заменит правительство Бахтияра. Отвечая на вопросы корреспондентов, Хомейни сказал, что он не возьмет на себя полномочия шаха и не будет занимать пост премьер-министра, но сохранит за собой руководящую роль в стране. Он добавил, что почти все члены будущего правительства в настоящее время находятся в Иране и уже дали свое согласие войти в его состав. По словам Хомейни, будущий парламент станет однопалатным. Говоря об армии, Хомейни заметил, что новый Иран сохранит сильную армию, которая будет очищена от разложившихся элементов. отношения с Израилем будут прерваны. Европейцы могут свободно проживать в Иране.
Газета «Эттелаат» сегодня поместила корреспонденцию о том, что вчера вечером московское радио в передаче на персидском языке приветствовало развернувшуюся борьбу иранского народа, в которой принимают участие миллионы людей. В газете сообщалось, что московское радио выражало удивление попытками нового премьера Бахтияра выдать революционную борьбу народа за происки коммунистов внутри страны и за ее пределами. Еще более странным является то, что Бахтияр выдает эту борьбу за экспорт «красной революции». Каждый раз, когда народы, подобно иранскому, начинают свои массовые выступления, на Западе начинают искать «руку Москвы» и наличие коммунистического заговора. Удивительно, что этой байкой воспользовался нынешний премьер-министр иранского правительства.
Газета «Кейхан» поместила статью под заголовком «Народная партия выступает за вооруженную борьбу». В ней говорилось, что 13 января Народная партия в своем воззвании призывала население начать вооруженную борьбу с целью свержения существующего режима в Иране, а также обращалась ко всем противникам монархии, особенно к аятолле Хомейни, аятолле Талегани и доктору Санджаби, наладить совместное сотрудничество и сформировать единый освободительный фронт. Народная партия выдвигала требование аннулировать все нефтяные контракты с консорциумом и передать добычу нефти в руки иранского народа.
Во второй половине дня на тегеранском большом базаре у мечети Шах, переименованной в мечеть Хомейни, состоялся многотысячный митинг, на котором его участники выразили протест против недавних массовых убийств демонстрантов полицией и войсками. Митинг организовало общество торговцев и ремесленников, примыкающее к Национальному фронту. Участники митинга держали в руках лозунги: «Привет рабочимнефтяникам, поставившим на колени продажный режим и международный империализм! Привет аятолле Хомейни — борцу за права угнетенных мусульманских народов! Долой режим угнетателей народа Ирана! Да здравствует исламское правительство! Слава доктору Мосаддыку — вождю антиимпериалистического движения народов Востока! Кровопролитная иранская революция не потерпит никакого соглашательства!»
Профессора Тегеранского политехнического института, входящие в национальную организацию университетов Ирана, на общем собрании приняли резолюцию, в которой потребовали свободы деятельности организации борцов за народное дело Ирана и организации народных партизан Ирана. В резолюции содержалось также требование о немедленном освобождении всех политических заключенных, принадлежащих к этим организациям. В документе отмечалось, что борцы за народное дело и партизаны развернули свою борьбу в самые тяжелые и мрачные дни шахского режима, создали вооруженные отряды и начали подпольную борьбу за освобождение иранского народа от тирании. В этой борьбе члены указанных организаций понесли немалые жертвы и прошли сквозь нечеловеческие пытки в застенках САВАК.
«Эттелаат», ссылаясь на информацию из французских газет, сообщала, что министерство обороны США срочно демонтирует разведывательное оборудование, расположенное в районах Мешкиншехра и Мешхеда, чтобы перебазировать его в Оман и Израиль. Оман особенно удобен для американцев, так как система наблюдения в нем будет держать под контролем Персидский залив и пограничные районы СССР. Станция электронной разведки, расположенная в 130 км к северу от Мешхеда в деревне Кабкам, оборудована сверхчувствительной аппаратурой, которая, по заявлению американцев, не имеет равных в мире.
Кстати, еще на прошлой неделе я заметил как в нашу гостиницу к американцам, постоянно здесь проживающим, стали прибывать какие-то аккуратно упакованные ящики. И что меня особенно удивило, на каждом из них была наклеена надпись на английском языке «совершенно секретно». Естественно, ящики тщательно охранялись. Уж не часть ли это того самого оборудования, о котором пишет французская печать?
16 января. Наконец-то мне удалось договориться о встрече с президентом государственных железных дорог Ирана господином Али Хабири. Когда начались беспорядки в центре города, он переместил свою резиденцию из фешенебельного здания на улице Тахте Джамшид на железнодорожный вокзал. К назначенному нам времени Нуцубидзе и я прибыли на Тегеранский вокзал. Али Хабири принял нас в очень скромном кабинете. Он был явно не в настроении. Его миссия в Хорремшехре, куда он ездил для налаживания железнодорожных перевозок от портов Персидского залива в центр страны, не увенчалась успехом. Поэтому Нуцубидзе не стал его информировать о ходе работы экспедиции, полагая, что Хабири сейчас не до наших проектов, а лишь задал ему два вопроса: когда предположительно закончится, по его мнению, забастовка железнодорожников и можно ли рассчитывать на получение бензина из его резервов для нашего автомобиля, чтобы добраться нам до Мешхеда.
Услышав первый вопрос, хмурый президент, наконец, рассмеялся и сказал, что окончание забастовки целиком зависит от аятоллы Хомейни. А что касается бензина, то его просто нет. «Но для наших друзей, — с улыбкой произнес президент, — одну заправку дам. На вторую заправку напишу записку начальнику отделения станции Шахруд». Итак, у нас две записки. Одна на получение 80 л бензина в Тегеране, другая на 80 л в Шахруде. Заправившись на базе тегеранского железнодорожного узла, мы, не теряя времени, выехали в Мешхед по южной дороге через Гярмсар, Дамган, Шахруд, Сабзевар, Нишапур. Такой маршрут был нам предложен самим президентом, так как, по его словам, южная дорога более спокойная, малолюдная, чем северная, проходящая через побережье Каспийского моря, где дорожное движение гораздо интенсивнее.
Из Тегерана выезжали с большим трудом. Все улицы, особенно центральные, были забиты возбужденным народом. На гярмсарскую дорогу попасть не удалось, пришлось ехать через Рей на Верамин, а затем через Шарифабад на основную магистраль. Пока петляли, Аббас с беспокойством поглядывал на указатель расхода бензина. В придорожных деревнях, которые проезжали, глинобитные стены домов сверху донизу были покрыты лозунгами, аналогичными столичным. У нашей «Волги» на ветровом стекле красовался портрет Хомейни, на заднем стекле — цветная фотография, изображающая Хомейни сидящего на ковре в саду. Стоящие у домов крестьяне приветливо махали нам руками.
Въезжаем в большой город Семнан. Но увы, проехать через центр невозможно. Улицы забиты народом. Полицейский советует нам свернуть на объездную дорогу. Кстати, такие объездные дороги в Иране существуют в каждом городе, стоящем на магистральной трассе. Сделав солидную дугу и миновав Семнан, быстро доехали до Дамгана. Здесь гораздо спокойнее. Почти без задержек проехали через центр города. Наконец достигли станции Шахруд. Это как раз половина нашего пути. Когда проезжали город, миновали несколько полицейских участков, на плоских крышах которых вперемежку с полицейскими стояли вооруженные солдаты в касках. У их ног — пулеметы на сошках. Подъехали к опустевшему зданию вокзала. Солдаты подозрительно поглядывают на нашу машину с изображениями Хомейни. Прибыли к бензоскладу. Пока выясняли вопрос, кто должен отпустить горючее, вокруг машины собралось человек 10–15 местных жителей. Некоторые разгневанные монархисты требовали снять портреты Хомейни. Нуцубидзе, испытывая естественное беспокойство, сказал мне: «Сними, к черту, оба портрета от греха подальше». Однако наш расторопный Аббас уже успел залить 80 л бензина и мы, не снимая портреты Хомейни, тронулись в путь на Сабзевар.
Сабзевар, куда мы прибыли, преодолев 300 км отличной дороги, город зеленый, просторный, чистый. Уже изрядно проголодавшись, решили пообедать в ресторане. Ресторан в нормальном виде, но у окружающих его зданий оконные стекла все выбиты. Находившийся рядом монумент Мохаммеда Реза Пехлеви разрушен до основания. На земле валяются отдельно друг от друга голова, руки, туловище. Хозяин ресторана объяснил, что в городе всеобщая забастовка и траур по случаю недавнего расстрела армией антишахской демонстрации. Выбитые оконные стекла и поверженный монумент — результат вчерашних акций демонстрантов. Хозяин обещал, если подождем, приготовить что-нибудь холодное. Но нам хотелось горячего. Поэтому решили поискать другой ресторан. Не проехали и одного квартала, как нас обогнал «Пейкан». С автомобиля нам знаками приказали остановиться. Мы остановились. Из машины вышли два молодых человека и спросили, кто мы такие, куда и зачем едем. Я ответил. В разговоре выяснилось, что у революционного патруля вызвало подозрение наше передвижение из Тегерана в Мешхед на автомашине с мешхедским номером. Следует сказать, что в Иране на автомобильных номерах указан город, где зарегистрирована машина. Парни сказали, что от имени революционного комитата Сабзевара они должны обыскать машину и проверить наши вещи. В нашем тощем багаже кроме моих фото и киноаппаратов ничего не было. Тем не менее подвергаться такой процедуре не хотелось. И мы выложили наши документы, в том числе удостоверения служащих государственных иранских железных дорог. Отношение к нам сразу изменилось. Возможно, патрули полагали, что мы американцы. Извинившись, они пожелали нам счастливого пути.
Приближаясь к центру города, мы увидели ликующие толпы людей, которые о чем-то кричали. «Что случилось?» — спросил я у тихого прохожего. «Сегодня шах сбежал из Ирана!» — ответил он. Когда мы вышли из ресторана на восточной окраине Сабзевара, стало уже смеркаться. Поздно вечером проехали спящий, затемненный Нишапур, а глубокой ночью прибыли в Мешхед.
17 января. Все местные и центральные газеты, радио и телевидение сообщают подробности отъезда шаха из страны.
Уже в 11 часов утра Мехрабадский международный аэропорт был окружен шахской гвардией. Шах прибыл в аэропорт из Ниаваранского дворца на вертолете в сопровождении премьер-министра Шапура Бахтияра и председателя меджлиса Джавада Сайда. Предварительно было сообщено, что шах перед отъездом проведет пресс-конференцию. Но в последний момент шах ее отменил и лишь сделал короткое заявление, в котором выразил надежду, что новое правительство достигнет успеха в своей работе. Шахиня Фаррах очень нервничала и пыталась, как всегда, тоже что-то сказать, но лишь успела произнести фразу, что с божьей помощью ее страна будет процветать, и расплакалась. У провожающих на глазах были слезы. В 13:08 личный самолет монарха «Шахбаз» взлетел и взял курс на Асуан. За штурвалом находился сам Мохаммед Реза Пехлеви.
Как только радио Тегерана объявило об отъезде монарха, в стране началось всеобщее ликование. Автомобили зажгли фары и беспрерывно гудели. Люди высыпали на улицы, угощали друг друга сладостями, разбрасывали цветы и апельсины. На улицах Мешхеда было столько народа, сколько бывает только в большие праздники. Некоторые в порыве радости вырезали из 100риаловых ассигнаций портреты шаха и дырку показывали прохожим. На улице Хосрови мальчишка — продавец газет громко выкрикивает: «Покупайте газеты! Шах сбежал!» Я купил на память «Кейхан», эту историческую для Ирана газету.
На первой полосе огромными буквами помещена фраза из двух слов: «Шах уехал!» А рядом фотография шаха, поднимающегося по трапу самолета. Все газеты были мгновенно раскуплены. На стенах домов, на оградах, где уже трудно найти свободное место, появляются новые надписи по поводу бегства шаха. Теперь пишут не «Смерть шаху!», а «Смерть бежавшему шаху! Смерть бывшему шаху! Смерть шаху-предателю!» Вывешивают портреты Мохаммеда Реза Пехлеви вниз головой. Кстати, слово «шах» пишут вверх ногами.
С началом осложнения обстановки в стране и, в частности, в Мешхеде члены нашей экспедиции постепенно стали отправлять свои семьи в Советский Союз. И теперь стали чувствовать себя более спокойно.
После долгого отсутствия в Мешхеде, где происходили трагические кровавые события, я решил вечером осмотреть город. Главная магистраль города — улица Пехлеви заметно изменилась. Здесь пролилось много крови. Почти у всех магазинов витрины разбиты. Но жизнь берет свое. Кое-где вставляют новые стекла. Некоторые хозяева, наоборот, решили оставить на память пробитые пулями стекла витрин. Около них вывесили картонные объявления: «Просьба руками не трогать!» После попадания пули в стекло вокруг появившегося отверстия образуется мелкая паутина множества трещин, стекло становится матовым, но стоит прикоснуться к нему рукой, как оно рассыпается на мелкие кусочки. Зашел к моему старому знакомому, хозяину ювелирной лавки. «Как идут дела?» — спрашиваю его. «А какие сейчас могут быть дела, — отвечает ювелир, — хорошо, что еще лавка уцелела после этой заварухи. Денег у народа нет, — продолжает он, — поэтому никто ничего не покупает. Наоборот, сами приносят золотые вещи для продажи».
Чтобы сделать ему приятное, я как надежный клиент покупаю у него два серебряных медальона с нужными мне знаками зодиака. На том с ним и расстались. Прошел по улице Надери, которая в эти революционные дни повидала, пожалуй, больше, чем другие улицы. Это здесь 31 декабря было убито наибольшее число демонстрантов. Свидетельство этому — многочисленные отметины пуль на стенах домов, разбитые рекламные щиты, сгоревшие банк и два кинотеатра. Стоявший на улице знакомый хозяин магазина тканей пригласил к себе. В Иране это обычное явление. Там считают своими знакомыми даже тех покупателей, кто сделал в его магазине всего несколько покупок. Я вошел в магазин. Народу, как всегда, не было. Сидел лишь его сосед-конкурент. Нам немедленно принесли чай. Завязался разговор. Невольно беседа свелась к событиям в городе. Вижу, что оба друг перед другом стараются показать себя сторонниками Хомейни, возмущаются действиями военных властей. Но я, уже не раз видевший эту показную солидарность, знал, что не всегда их красивые слова выражают то, что они думают на самом деле. Поэтому старался уйти от этой темы и перейти к разговору о торговле.
«Я имею дело с русскими уже более 50 лет, — сказал хозяин, глядя на своего соседа-конкурента, — и убедился, что они самые благородные и порядочные торговые партнеры. Не то что японцы или итальянцы. если у русских в накладной указано, что этот тюк содержит 50 метров (при этом он указал на тюк красного сатина), то там ни на сантиметр меньше. А вот в этих (он показал пальцем на японские тюки с текстилем) наверняка, как всегда, не хватает три-четыре, а может быть и более метров. Русские — честные и благородные люди и в торговле и в политике», — заключил хозяин магазина. Я посмотрел на обоих с иронической улыбкой. Они только что хвалили Хомейни, ругали шаха и Бахтияра, а сейчас хвалят моих соотечественников. У того и другого лица сосредоточенно серьезные. «Неужели это опять иранский юмор», — подумал я, поблагодарил торговцев за беседу и заторопился к выходу. Взглянув на часы, понял, что надо спешить, чтобы успеть добраться домой до начала комендантского часа.
Успел к вечерним известиям. Центральное телевидение сообщает, что в сенате состоялось голосование по программе правительства Бахтияра. Правительство и его программа были утверждены. 28 депутатов — «за», 1 — «против», 2 — «воздержались». В своей речи перед сенаторами Бахтияр повторил основные пункты своей программы. Говоря о волнениях студентов Тегеранского университета, Бахтияр заявил: «Если я увижу красный флаг над университетом, то закрою университет».
18 января. В Тегеране, как и по всей стране, продолжается массовое разрушение монументов шаху и памятников его отцу Резашаху. Газеты полны снимков, на которых запечатлено, как сотни людей, обвязав канатами монументы, сбрасывают их тягачами. В один вечер одновременно в Тегеране были разрушены памятники на площадях Селах, Мохбер эд-Доуле, Мохсени, 24 эсфанда и на площади железнодорожного вокзала.
По случаю отъезда шаха из Ирана аятолла Хомейни в беседе с корреспондентом еженедельника «Экспресс» заявил, что исламская республика будет нейтральным неприсоединившимся государством. Хомейни сказал, что отъезд шаха из Ирана — это первая ступенька победы народа, отметив, что впереди будет еще много трудностей, но народ победит. Необходимо устранить тот огромный ущерб, который нанесен Ирану 50летним господством династии Пехлеви и более чем 30летним правлением Мохаммеда Реза Пехлеви. Когда корреспондент спросил Хомейни, может ли прийти к власти военная диктатура, если он не будет сотрудничать с Бахтияром, тот, смеясь, ответил, что время военной диктатуры давно прошло. Если даже кто-либо из военных попытается это сделать, то он сразу поймет, что из этого ничего не выйдет. Иранский народ стал другим. При этом аятолла заявил, что одним из первых шагов исламского правительства будет конфискация всех сокровищ шаха как в стране, так и в иностранных банках.
В связи с этим мне вспоминается, как еще во время спокойной обстановки в стране, в начале мая 1978 года, мне довелось с женой побывать в сокровищнице шахской короны. Она была расположена в Центральном банке Ирана на улице Фирдоуси, против турецкого посольства. Чтобы туда попасть, надо было выстоять длинную очередь. Это по тем временам, пожалуй, в Иране была единственная очередь, виденная мной. Билет стоил 100 риалов. Вход в сокровищницу представлял собой огромную круглую стальную дверь сейфа. Сразу при входе слева, за стеклянной витриной были помещены массивная корона шаха из чистого золота с бриллиантами и платье шахини Фаррах, украшенное многочисленными драгоценными камнями. (Фаррах надела это платье единственный раз для коронации.)
В помещении окон нет. Витрины с экспонатами размещены в три яруса. Скрытые от глаз посетителей миниатюрные прожекторы так искусно подсвечивают бриллианты, что создается впечатление, будто они сами по себе светятся. Здесь хранятся крупнейшие в мире алмазы. Экскурсовод сказал, что они не имеют цены, но зато имеют богатую историю, часто замешанную на крови. В сокровищнице много золотых изделий и образцов старинного оружия с драгоценными камнями. Всё это напоминает нашу кремлевскую оружейную палату. Очень хотелось что-нибудь сфотографировать. Но по существующим правилам посетители должны оставлять фотоаппараты и дамские сумочки при входе в камере хранения.
Сегодня прочел в «Эттелаат» сообщение из Ахваза. Вчера там десятки тысяч людей вышли на улицы, чтобы выразить свою радость по поводу бегства шаха из Ирана. Солдаты начали в них стрелять. Убито 22, ранено 84 человека. Солдаты не посчитались с тем, что мулла произносил проповедь в Ахвазском университете, и стреляли по стоящим там студентам. Во время стрельбы солдаты кричали: «Да здравствует шах! Шах должен возвратиться!» Затем те же солдаты стали уничтожать на улицах автомобили — 37 автомобилей сожгли и более 100 повредили. У более тысячи автомобилей разбили стекла.
В стране нарастает волна антиамериканских настроений. Газеты публикуют случаи убийств советников и специалистов США. Такого рода информация вызывает беспокойство у специалистов и нашей экспедиции. 15 января в Кермане убит отставной полковник американских ВВС Мартин Берквич. Он был директором горнорудной компании «Парсун Джордан». Его нашли в квартире с перерезанным горлом. На стене комнаты выведено по-английски: «Пожалуйста, возвращайтесь в свою страну». 16 января утром найден повешенным в своем доме в Шамиране (северная часть Тегерана) начальник штаба миссии американских военных советников в Иране полковник Артур Хайнхат.
Народная партия опубликовала сообщение о деятельности ЦРУ в Иране. В сообщении говорится, что агенты этого ведомства обеспечивают скрытое бегство армейской верхушки и руководящего состава САВАК из Ирана.
19 января. В канун 40го дня с момента смерти имама Хусейна в Тегеране состоялось траурное шествие. Как сообщает национальное радио, религиозное шествие приняло форму грандиозной демонстрации, в которой приняли участие сотни тысяч человек. Военные подразделения и полиция охраняли здания государственных учреждений. В колонне, растянувшейся на 12 км, двигались представители всех слоев населения столицы, крестьяне из близлежащих районов и даже матери с малолетними детьми. Участники шествия несли много антиамериканских лозунгов: «Смерть Картеру! После шаха наступит очередь Америки! Деспотизм кончился — империализм остался!» Были и такие: «Главное в революции — единство! Революция будет продолжаться, даже если в нас будут стрелять днем и ночью! Палестина и Вьетнам — пример для нас! Раскол — оружие наших врагов!» Над колонной колыхались портреты Хомейни, Шариатмадари, Талегани, а также доктора Мосаддыка, его соратника Хосейна Фатеми.
К 12 часам голова колонны достигла площади Свободы (бывшая Шахъяд), где был совершен массовый намаз. Затем была принята короткая резолюция, в которой говорилось, что народ Ирана отверг монархию и полон решимости бороться до окончательной победы. В резолюции выдвигались требования роспуска кабинета Бахтияра, регентского совета, парламента, провозглашения исламской республики, прекращения американского вмешательства во внутренние дела Ирана. Солдат и офицеров призывали стать на сторону борющегося народа.
20 января. Сегодня газета «Кейхан» опубликовала открытое послание аятоллы Хомейни Кериму Санджаби следующего содержания: «Как Вам известно, иранский народ для того, чтобы свергнуть ненавистный прогнивший шахский режим, четыре месяца назад объявил всеобщую забастовку. Поскольку некоторые забастовки могут стать причиной бедствий народа или невосполнимого ущерба экономике, необходимо назначить ответственных лиц для упорядочивания забастовочного движения, дабы избежать нанесения стране и народу непоправимого ущерба».
Радио и телевидение обсуждают поведение бывшего зятя шаха Ардешира Захеди, который в течение долгого времени был послом Ирана в США. Несмотря на требования персонала иранского посольства в Вашингтоне, Захеди не желает покидать своего поста. Наконец, в этот спор вмешался сам Хомейни. Он послал в Вашингтон сотруднику иранского посольства в США доктору Джелалу Зарраби указание, в котором говорилось:
«Как Вам известно, аморальный и незаконный посол — сторонник Мохаммеда Реза Пехлеви — занимает руководящий пост в посольстве Ирана. И даже после низвержения шаха с престола и его бегства из Ирана он не желает уходить, хотя персонал иранского посольства и консульства Ирана в США игнорирует его.
Настоящим поручаю Вам, а также доктору Табатабаи, Реза Садри, Ахмеду Азизи и Шахрияру Рухани при сотрудничестве с честными работниками, уважающими ислам, взять в свое управление аппарат посольства и консульства в США».
Премьер-министр Шапур Бахтияр на пресс-конференции для иностранных журналистов заявил, что если Хомейни возвратится в Иран и объявит исламскую республику, то для него будет два выхода — или остаться законным премьер-министром, и это приведет к кровопролитию, или уйти в отставку и сообщить армии, что он не в силах быть во главе этого правительства. Бахтияра спросили, к чему приведет второй путь. Он ответил: «К перевороту!» Далее Бахтияр заявил, что он сторонник конституции, что регентский совет должен остаться, а после всеобщих выборов народ может сам принять решение о форме правления, затем подчеркнул, что Хомейни должен знать: многие из тех, кто называет себя сторонниками Хомейни, на деле являются коммунистами, надевшими на себя религиозную маску. В заключение Бахтияр сказал, что он уверен, что после возвращения Хомейни в Иран его сторонники и коммунисты в течение нескольких недель передерутся. В настоящее время он не готов передать власть Хомейни. Хомейни — выдающийся человек и в любое время, когда захочет, может приехать в Иран. Принятие такого решения зависит от него самого.
Хомейни отклонил предложение президента США Картера относительно умиротворения Ирана и сказал, что великие державы не должны вмешиваться в дела другого государства. Хомейни также отклонил пожелания Картера оказать поддержку Бахтияру, заявив, что не Картеру определять законность того или иного правительства в Иране. Хомейни добавил еще, что некоторые части иранских вооруженных сил заявили ему о своей поддержке. Касаясь расстрела армией мирных демонстрантов в Ахвазе, Хомейни подчеркнул, что некоторые военнослужащие, очевидно, пока не уяснили расстановку сил в настоящее время.
Газета «Эттелаат» сообщает, что несколько сотен военнослужащих, в том числе офицеров, выступили против своего командира в гарнизоне ВВС Шахрохи (Хамадан) и объявили голодовку. Причина в том, что летчикам было приказано на следующий день после отъезда шаха из Ирана отработать упражнение «бомбардировка города». Летчики отказались выполнять этот приказ.
Вчера в Тебризе состоялась политическая демонстрация. Характерно, что среди многих уже известных лозунгов был и такой: «Народ! Поднимай оружие, которое когда-то сложили Саттар Хан[5] и Мирза Кучек Хан Джангели6[6]». На городском митинге ораторы подчеркивали, что тебризцы начали первыми борьбу против шахского режима 18 февраля 1978 года. В принятой резолюции были выдвинуты следующие требования:
— Свержение шахского режима.
— Создание исламской республики во главе с религиозным лидером.
— Освобождение Ирана от американского господства.
— Возрождение исламской национальной культуры вместо капиталистической.
— Предоставление свободы землевладельцам и восстановление сельского хозяйства.
— Предоставление свободы рабочим и восстановление национальной промышленности.
— Создание исламской экономической системы.
— Получение университетами независимости.
— Получение исламской независимости мусульманскими женщинами во всех областях жизни.
— Уничтожение классового строя.
— Строгое соблюдение закона о национализации нефтяной промышленности и прекращение отношений с международным консорциумом.
— Национализация шахских богатств.
— Сохранение национального единства и ликвидация распрей.
А у нас в Мешхеде 20 января демонстрация с участием крестьян длилась свыше 5 часов. Движение автотранспорта было полностью нарушено.
Газета «Эттелаат» с похвалой отзывается о передачах московского радио на персидском языке, отмечая, что радио Москвы передает реальную картину положения в Иране. Слушают эти передачи и наши иранские коллеги, которые тоже хорошо о них отзываются. Эти передачи из Москвы и Баку были особенно популярны, когда в Иране в течение 62 дней бастовали все газеты. Передачи на персидском языке радиостанций «Голос Америки» и Бибиси ругают, поскольку та и другая поддерживают режим шаха и правительство Бахтияра.
21 января. Тегеранское телевидение сообщило, что министр юстиции кабинета Бахтияра Яхья Садек подал в отставку. Генерал Джам отказался от поста военного министра. Другим ударом для Бахтияра явилась отставка 15 депутатов меджлиса в ответ на призыв Хомейни. Лидер партии паниранистов Пазеакпур заявил журналистам, что нынешний состав меджлиса не заслуживает доверия масс и его деятельность будет парализована. Антиамериканские настроения приобретают новые формы. Например, в Дамгане и Семнане муллы в мечетях начинают свои проповеди с проклятия правительства США. А работники Министерства иностранных дел Ирана заявили, что не выйдут на работу, пока не будет ликвидирован ираноамериканский военный договор[7].
Усиливаются столкновения между противниками и сторонниками шахского режима. Так, в Мешкиншехре сторонники шахского режима под защитой полиции прибыли на улицу Пехлеви, где сторонники Хомейни устроили демонстрацию. Между теми и другими произошло столкновение. Полицейские стали стрелять по сторонникам Хомейни. Было убито 100 человек, много ранено. Разбиты витрины десятков магазинов, 8 из них сожжены. Стычки продолжались до полуночи. Город имеет такой вид, будто там произошло сражение. В Хаштпаре, курортном городе на побережье Каспийского моря, группа «палочников» — сторонников шаха напала на демонстрантов — сторонников Хомейни и стала их избивать. «Палочники» громили дома учителей, которые были на стороне Хомейни. Некоторые их дома подожгли. учителя с семьями были вынуждены бежать из города.
Хомейни предпринимает более решительные шаги для подготовки к предстоящему возвращению в Иран. Во всех городах страны распространяются листовки с обращением Хомейни к иранскому народу.
Вот полный перевод этой листовки, которую я оставил в своем архиве.
«Дорогие соотечественники! Шах бежал. Шахский режим пал. Шахские приспешники вывозят богатства казны за границу. Сами они один за другим бегут из страны. Но в свое время им будет предъявлен счет. Они произвели большие опустошения. С помощью Бога и усилиями народа мы восстановим нанесенный ущерб, хотя для этого потребуются годы.
Выражая свою искреннюю благодарность моим соотечественникам, считаю необходимым сообщить следующее:
- С помощью Всевышнего вскоре я возвращаюсь к вам. Вместе с вами будем стараться ликвидировать имеющиеся трудности. Посвятим себя, дорогие друзья, служению исламу и обездоленному народу. Я прибуду к вам через несколько дней.
- Депутатов Мохаммеда Реза, которые насильно захватили места в парламенте, предупредите, чтобы они освободили эти места, занимавшиеся ими незаконно в течение 50 лет. Бог даст, в будущем все увидят, что выборы станут свободными, парламент здоровым.
- Еще раз предупреждаю регентский совет, что его члены должны выйти из него, чтобы не вступать в противоречие с народом.
- Снова предупреждаю полицию, сухопутные войска, военно-воздушные силы, военно-морской флот, чтобы они сотрудничали с честным, бдительным народом. Сознательный народ Ирана должен распознать людей, которые из-за своей неосведомленности действуют в интересах предателей, их надо наставлять на путь истинный и привлекать на свою сторону.
Молю Бога о победе иранского народа.
Рухолла Мусави Хомейни».
22 января. Утром тегеранское радио объявило, что в пятницу, 26 января, в Тегеран прибывает Хомейни. На Мехрабадском аэродроме готовят два самолета для его прилета из Парижа в Тегеран. Эта новость взбудоражила столицу и всю страну. С приездом Хомейни связывают коренные перемены, которые ждут в стране.
Посол СССР в Иране Владимир Михайлович Виноградов встретился с директором-распорядителем Общества Красного Льва и Солнца[8] Хосейном Хатиби. Советский посол выразил соболезнование по случаю недавнего землетрясения в восточной части Ирана и сообщил о готовности советского общества Красного Креста и Красного Полумесяца в кратчайший срок безвозмездно доставить пострадавшим продовольствие, медикаменты, палатки, одеяла и различное оборудование. Хатиби поблагодарил советского посла за помощь.
Газета «Аяндеган» поместила на своих страницах довольно любопытную статью за подписью некоего Реза Азада. Даже с учетом того, что цензура на печать отменена, ее содержание было очень необычным для Ирана этих дней. Статья называлась «Не все атеисты — коммунисты». Вот ее полный перевод.
«С подъемом революционного движения в Иране в наших газетах часто стали классифицировать группы людей на верующих и неверующих. И получается так, что слово „неверующий“ является синонимом слова „коммунист“.
Должен сказать, что, действительно, коммуниста можно назвать неверующим. Однако всех неверующих нельзя назвать коммунистами. Мне кажется, среди неверующих есть много демократов, коммунистов и большое число ученых-естествоиспытателей, физиков и математиков. Например, некоторые ученые в ходе исследований приходят к заключению, что после смерти человек не попадает в другой мир. По их мнению, нет никакого Страшного суда. Эта группа людей откровенно называет себя неверующими. И их недопустимо изгонять или оскорблять.
Я думаю, что большинство иранцев, получивших образование, являются неверующими. А иранская революция приняла религиозный характер не из-за религиозных убеждений народа, а потому, что аятолла Хомейни как религиозный деятель является талантливым организатором. Имея непререкаемый авторитет, он сумел сплотить все прогрессивные силы страны.
Реза Азад».
24 января. В утреннем выпуске последних известий национальное телевидение передало, что по техническим причинам все аэропорты страны закрыты на неопределенное время. Мехрабадский аэропорт окружен танками и солдатами. Хомейни сообщил из Парижа, что его прилет в Тегеран откладывается.
Между тем вчера утром около 5 тыс. человек пришли в Мехрабадский аэропорт, чтобы проводить самолет, который должен вылететь в Париж за аятоллой Хомейни. Среди тех, кто намеревается вылететь, находились аятолла Талегани, а также группа иранских и иностранных журналистов. Этот рейс назвали «Рейс революции». Как сообщили летчики самолета, взлетная полоса аэропорта была занята войсками еще три дня назад.
Сторонники шаха усиливают свою активность в стране. Во многих городах при покровительстве армии идут демонстрации в защиту конституции, другими словами, в защиту шаха и шахского режима. Их участники проходят по улицам с портретами шаха, шахини и наследника. Несут лозунги: «Да здравствует шах! Да здравствует конституция!» Саваковцы в сельской местности на основных шоссейных дорогах создают отряды «палочников». Причем за участие в таких отрядах крестьянам платят деньги и дают продукты. Например, участник такого отряда из Хаштпара сказал, что каждому из них в день выдают по 20 туманов и по одной мороженой курице. Задача «палочников» состоит в том, чтобы следить за проезжающими автомашинами. Тех, кто имеет на машинах портрет Хомейни, останавливают и избивают палками. Особенно жестоко действуют «палочники» на автостраде Хамадан — Керманшах, где они выгоняют пассажиров из автобусов, затем автобусы сжигают. Несколько «палочников» поймано в Мешхеде. Когда их привели к аятолле Ширази, то при допросе выяснилось следующее. Они крестьяне. Пришли из деревни в Мешхед, чтобы найти работу. Какие-то люди обещали им платить по 150 туманов, если они будут выкрикивать на улицах города такие лозунги, какие им скажут. Крестьяне согласились. Целыми днями на городских улицах они кричали лозунги в защиту шаха. Но их обманули и заплатили только по 70 туманов в день.
25 января. Сегодня все средства массовой информации сообщили, что приезд Хомейни в Иран отложен на неопределенное время. Бахтияр призвал Хомейни воздержаться от прибытия в Иран. Тем не менее в Тегеран съезжаются тысячи людей из провинции, чтобы принять участие во встрече Хомейни.
Сегодняшняя «Кейхан» так описывает события вчерашнего дня в Тегеране. Между людьми, прибывшими в Тегеран для встречи Хомейни, и войсками в центре города произошли столкновения. тысячи людей различных социальных групп, разочарованные тем, что приезд Хомейни откладывается на неопределенное время, организовали демонстрацию протеста. На перекрестке улиц Ках и принца Али Реза демонстрантов встретило подразделение солдат, перегородивших улицу Ках. Сначала солдаты, препятствуя движению, стреляли в воздух, затем открыли огонь по людям. Толпа стала разбегаться. Некоторые прятались в кюветы, за стены домов. В этот момент подоспело другое подразделение солдат, которые заняли проезжую часть улицы и тоже начали стрельбу. С крыши соседнего десятиэтажного здания стрелял пулемет. Всюду слышались крики о помощи. Наконец, послышались спасительные сирены машины скорой помощи. Из машины вышли санитар и водитель, чтобы на носилках внести раненых. В этот момент солдатская пуля попала в плечо санитару. Он упал. Санитар другой подоспевшей машины закричал: «Я приехал помочь раненым! Не стреляйте в меня!» Но тщетно. Солдаты не обращали внимания на его крики. Многие демонстранты разрывали на себе рубашки, оголяли грудь и кричали: «Эй, солдаты! Вот моя грудь, стреляй! Убивай! Вот она, мишень конституции! Смерть Бахтияру!» Другое кровопролитие произошло около университета. Там тоже были убитые и раненые.
Бахтияр заявил в меджлисе, что его представители вступили в переговоры с Хомейни в Париже. Однако оппозиция опровергла это заявление.
Сегодня на стенах домов Мешхеда появилось обращение Хомейни к торговцам. В обращении говорится, что взвинчивать цены в настоящее время недопустимо. Хомейни утверждает, что повышение цен противоречит исламу, наносит ущерб интересам революции. Рядом с нашим офисом находится фирменный магазин «Сусанна» по продаже хрусталя и сантехнических изделий. Зашел в него, чтобы поинтересоваться, как его хозяин воспринимает указания Хомейни. Действительно, на стене висит длинный список товаров, цены на которые снижены от пяти до десяти процентов. Однако если учесть, что с осени прошлого года цены на эти же товары были повышены на 20–25 процентов, то в конечном счете хозяин не остался в убытке.
Продолжение следует…
Источник: Калинин Е. Л. Исламская революция 1979 года в Иране. Записки очевидца. — М.: Институт востоковедения РАН, 2010. С. 79 – 116.
[1] В ходе революционных выступлений в конце 1978 г. появились «палочники», люди, вооруженные палками. Они были как среди революционеров, так и среди сторонников шаха. В сельской местности их было больше всего. Они, как правило, действовали по приказу сверху, избивая палками сторонников Хомейни.
[2] Регентский совет, согласно §42 дополнений к конституции Ирана, создается для управления делами государства на время отъезда шахиншаха из страны.
[3] СЕНТО — военнополитический блок на Ближнем и Среднем Востоке, созданный по инициативе США и Великобритании. Иран вошел в него вместе с Турцией и Пакистаном.
[4] 19 августа 1953 г. в результате правительственного переворота, совершенного под руководством американских спецслужб, правительство Мосаддыка было свергнуто, и к власти пришло реакционное правительство генерала Захеди.
[5] Саттар Хан — выдающийся деятель в Иранском Азербайджане, народный герой Ирана. В революции 1905–1911 гг. во главе партизанского отряда вел борьбу против реакционных иранских властей. В 1909 г. возглавил народное восстание против шаха за восстановление конституции.
[6] Мирза Кучек Хан Джангели — политический деятель Ирана, выразитель интересов торговой буржуазии и части помещиков. Принимал участие в иранской революции 1905–1911 гг. Во время Первой мировой войны руководил партизанским движением джангелийцев. В сентябре 1921 г. стал председателем революционного правительства Гилянской республики. В том же году напуганный распространением идей большевизма вместе с другими соратниками совершили контрреволюционный переворот, в результате которого были убиты руководители Иранской компартии и разгромлены ее организации в Реште и Энзели.
[7] Ирано-американский военный договор был заключен между Ираном и США в марте 1959 г. Договор носил антисоветский характер, что противоречило советскоиранскому договору 1927 г. о гарантии и нейтралитете. По договору 1959 г. США получили право «по просьбе» иранского правительства ввести в Иран свои войска в случае прямой или «косвенной агрессии».
[8] Общество красного Льва и солнца входит в Международную организацию красного креста, имеет отделение во всех городах Ирана, оказывает помощь пострадавшим от стихийных бедствий, проводит меры по предупреждению эпидемий.