Старая гвардия, новая гвардия: вооруженные силы Ирана в Исламской революции. Ч. 2.
Данный материал представляет собой перевод главы из монографии «Бессмертные: Военная история Ирана и его вооруженных сил» (2009), автором которой является Стивен Уорд, американский эксперт по Ближнему Востоку и бывший сотрудник ЦРУ. Опираясь на широкий спектр источников, включая рассекреченные документы, автор уделяет основное внимание современной эпохе, увязывая наращивание военной мощи при последнем шахе и ее крах во время Исламской революции. В этой главе он анализирует причины, по которым руководство шахской армии не сумело оказать сопротивления исламскому революционному движению, а также рассматривает процесс взаимодействия старорежимных вооруженных сил с Исламской Республикой и созданными ей на основе народной милиции и исламских подпольных групп параллельными вооруженными силами.
Революционная гвардия
Исламская революция оказалась успешной в значительной степени благодаря беспрецедентному участию масс в ней, но отсутствие общих целей, помимо смещения шаха, создало серьезные проблемы для консолидации режима и военных после революции. К середине февраля 1979 года конкуренция между левыми и исламскими боевиками развернулась не на жизнь, а на смерть, в то время как вооруженные силы, слабеющие с каждым днем, едва ли представляли собой какой-то фактор. Несмотря на свои политические разногласия, революционные группы были единогласны в том, что политическое влияние Артеша должно быть прекращено, его численность уменьшена, а привилегии старших офицеров отменены. Генерал Мохаммад-Вали Карани был назначен Хомейни начальником штаба вместо бежавшего из страны Карабаги, а адмирал Мадани был назначен министром обороны. Карани жаловался, что он «унаследовал армию, в которой не было ни одного солдата в Тегеране». Его непосредственный вклад в разрешение этой ситуации едва ли помог что-либо уладить, поскольку он распустил Императорскую гвардию и уволил более 120 генералов и адмиралов. В малочисленных, а иногда и лишенных руководства подразделениях царило полное отсутствие дисциплины. Под влиянием радикалов некоторые солдаты создавали революционные советы, чтобы выдвигать обвинения против своих офицеров и контролировать действия подразделений. Чтобы ослабить общественное сопротивление призыву, который не был принудительным, срок службы для призывников был сокращен с двадцати четырех до двенадцати месяцев, и мужчинам было разрешено служить в своих родных провинциях. Новое правительство также отменило контракты на вооружение и военное строительство, выслало иностранных советников и техников, вернуло домой иранских солдат, служивших в Ливане и Омане.
Новая Исламская Республика Имама Хомейни нуждалась в собственных организованных вооруженных силах, чтобы закрепить монополию формировавшегося клерикального режима на власть. В то время у ОМИН и Федаинов было от пяти до двадцати тысяч вооруженных партизан, в то время как у партии Туде было около семи тысяч вооруженных мужчин и женщин только в Тегеране. У воинствующих исламских группировок, которым помогали ливанские шииты и палестинцы, было почти двадцать тысяч бойцов, в то время как еще двадцать тысяч с лишним вооруженных иранцев находились на улицах после того, как военные арсеналы были разграблены. Многие исламские боевики сформировали комитеты, или революционные комитеты, вокруг мечетей, чтобы обеспечить безопасность на местах и гарантировать соблюдение их интерпретации исламского права. Некоторые комитеты назывались «Хизбалла» (Партия Бога) или «Ансар-э Хизбалла» (Сторонники партии Бога), но чаще всего были известны как «чомакдары», или «дубинщики», из-за их насильственных методов установления власти. Духовенство, окружавшее Хомейни, понимало, что необходимо ввести дисциплину в отношении различных иранских бойцов, и выбрало комитеты (комите) в качестве ядра новой организации.
В начале мая Хомейни издал указ о создании Корпуса стражей Исламской революции (Сепах-е пасдаран-е энгелаб-е эслами), чтобы направить энергию комитетов на восстановление порядка и обеспечение соблюдения исламских законов. Одной из его главных задач было служить противовесом регулярным вооруженным силам в ходе происходившего в условиях хаоса появления на свет Исламской Республики. Не менее важно то, что гвардия, также известная как Пасдаран, пыталась поглотить как можно больше других вооруженных революционных групп, чтобы предотвратить их превращение в угрозу режиму. Хотя его членам в конце концов выдали военную форму без знаков различия или званий, Пасдаран в первую очередь был предан духовенству, а не новому правительству. Первоначально гвардия набрала шесть тысяч человек из числа тех, кто воевал против шахского режима до 1978 года и прошел партизанскую подготовку в палестинских и ливанских группах. Первая группа, которая обеспечивала руководство гвардией, как правило, состояла из более образованных и политически искушенных членов. Позже новобранцами становились ревностные добровольцы, которых набирали из городской бедноты. Бехзад Набави и Мохсен Резаи, два первых старших лидера гвардии, были бывшими членами ОМИН, которые отделились от левых из-за того, что группа сделала упор на марксистскую философию, а не на исламскую теологию. Их группа, Моджахеды Исламской революции (МИР), решительно поддерживала исламский характер революции, яростно боролась против шахских силовых структур, а затем помогла поддерживать безопасность на улицах после падения монархии. Члены МИР сыграли важную роль в создании Пасдарана, послужив ядром, вокруг которого формировалась остальная Гвардия.
Революционная гвардия быстро превратилась в центральную опору режима. Первой задачей гвардии было восстановить порядок и вытеснить других революционеров из правительственных зданий и военных баз, но вскоре она столкнулась с этническими восстаниями и попытками левых узурпировать власть, это привело к расширению размеров Пасдарана, его полномочий и структуры командования на национальном уровне. Пасдаран также получил правоохранительные полномочия, управлял тюрьмами, охранял правительственные учреждения и выделял телохранителей для лидеров режима. Сильное сопротивление со стороны курдов и других мятежных этнических групп привело к созданию гвардейских воинских частей в более привычном для нас виде, так что лидеры гвардии неохотно начали в ограниченных масштабах сотрудничество с Артешем в сфере обучения личного состава и проведения операций. В то же время борьба с левыми и недоверие духовенства к военным регулярной армии привели к созданию разведки и контрразведки в рамках Пасдарана. Гвардейские воинские части разместили свои казармы вблизи гарнизонов, чтобы быть уверенными, что регулярные армейские части не выдвинутся без надлежащего разрешения Хомейни. Позже был создан как народное ополчение и резервный компонент для гвардии Басидж (Басидж-е мостазефан, или Мобилизационные силы угнетенных). В конце 1979 года был создан Национальный мобилизационный штаб с представителями гвардии, комитетов, клерикальных групп и армии, который организовал базовую военную подготовку и политическую индоктринацию для басиджев членами Пасдарана и младшими офицерами и сержантами регулярной армии.
С самого начала Пасдаран был политической силой в Иране, вовлеченной в борьбу за власть внутри режима и противостоящей политическим разделениям внутри своих собственных рядов. Его миссия по защите чистоты Исламской революции, позже закрепленная в конституции Ирана, допускала участие в политике. Лидеры Гвардии считали себя свободными от гражданской политической власти, за исключением Верховного Лидера, и боролись против попыток Базаргана контролировать их. Они также чувствовали себя свободными применять силу по своему усмотрению. Хомейни, который хотел укрепить организацию, видел, что необходимо некоторым образом контролировать Пасдаран, хотя бы для того, чтобы остановить растущую неприязнь населения к произволу стражей. Мостафе Чамрану, назначенному в мае министром обороны, было приказано работать с вновь созданным Верховным командованием и правящим Революционным советом с целью централизации власти. По его приказу цепочка командования Пасдарана была формализована, и был организован духовный надзор за всеми подразделениями Пасдарана вплоть до местного уровня. Будущие президенты Ирана Али Хаменеи и Али Акбар Хашеми Рафсанджани служили духовными представителями Хомейни в гвардии, и эти отношения стали одним из главных факторов господства про-хомейнистской Партии Исламской Республики (ПИР) над другими фракциями в новом правительстве.
До того, как Пасдаран отошел от фракционной борьбы, он играл важную роль в политических стычках между ПИР и первым избранным президентом Исламской Республики Абольхасаном Банисадром. Светский интеллектуал и респектабельный умеренный политик Банисадр присоединился к Хомейни, когда тот еще был в Ираке, потом служил министром финансов в Революционном совете и получил поддержку от Имама на президентских выборах в январе 1980 года. В феврале Хомейни передал Банисадру свои полномочия в качестве главнокомандующего вооруженными силами, включая полномочия над Революционной гвардией. Новый президент хотел реорганизовать и восстановить традиционные институты, включая Артеш, жандармерию и полицию, а также поглотить или упразднить революционные организации, включая гвардию. Лидеры Пасдарана быстро объединились, чтобы противостоять Банисадру и подорвать его авторитет. Когда Банисадр сделал Аббаса Замани, ветерана революции и гражданской войны в Ливане, новым командиром гвардии, другие лидеры гвардии выступили против него. Через месяц Замани подал в отставку, сославшись на свою неспособность управлять Пасдараном. Гвардия навязала Банисадру Мохсена Резаи в качестве нового командира Пасдарана, и после этого успеха лидеры гвардии больше не реагировали на президентскую власть. Новое руководство гвардии, в отличие от своих предшественников, полностью поддержало исламскую консолидацию и согласилось с проводимой правящими клерикалами кампанией религиозной и гражданской индоктринации всех пасдаранских подразделений. Эти усилия сопровождались чистками левых, и когда к середине 1980-х Гвардия увеличила свою численность до двадцати пяти тысяч членов, или пасдаров, оппоненты из клерикального лагеря и нежелательные элементы были исключены из рядов Пасдарана. В этот период преданные и способные командиры, которые выделялись на фоне отдельных мятежных групп, находившихся в меньшинстве, продвигались и оказывали влияние, которое укрепляло сплоченность гвардии наряду с монополией священнослужителей на власть.
Консолидация
Артеш был главной целью усилий нового режима по сведению счетов и устранению потенциальных контрреволюционных вызовов. Новые лидеры Ирана казнили высших военачальников шаха, чтобы удовлетворить общественный призыв к возмездию, но революционное правительство разделилось в вопросе масштабов запланированных военных чисток. Левые и марксисты хотели упразднить вооруженные силы и создать «народную армию», в то время как последователи Хомейни выступали за очищение Артеша путем чисток и слияния с революционными ополченцами. Временное правительство Базаргана и даже Хомейни видели необходимость в сохранении структуры и личного состава регулярных вооруженных сил в ожидании будущих вызовов исламскому правительству. Они признавали, что необходима осторожность, потому что не было готовых кадров способных старших офицеров, занимавших сторону Хомейни, которые могли бы заменить дискредитированных командиров шаха. В конце концов, Совет революции поставил перед собой цель укрепить контроль режима над Артешем, не допустить вмешательства исламских воинствующих группировок в военные дела и создать меньшую по масштабам постоянную регулярную армию, поддерживаемую большими народными резервными силами. Пасдаран и Басидж были подготовлены, чтобы гарантировать лояльность армии или, по крайней мере, ее уважение к новым правителям. Муллы были уверены, что политика «разделяй и властвуй» будет держать вооруженные силы в узде, поскольку они строили армию с теми же политическими и социальными характеристиками, какими обладали сами священнослужители. Офицеры, имевшие семейные связи с духовенством или принадлежавшие к религиозным семьям, получили продвижение по службе, в то время как на всех эшелонах проводилась интенсивная индоктринация.
Сразу же после падения правительства Бахтияра начались чистки, и наказания были быстрыми и смертоносными. Первыми казненными генералами были командующий военным положением Рахими, бывший глава САВАК Насири, начальник авиационного командования Хосроудад и военный губернатор Исфахана. В период с февраля по сентябрь было казнено более четырехсот офицеров армии, жандармерии, национальной полиции и САВАК, многие из которых участвовали в обеспечении военного положения или подавлении революционной деятельности. Другие офицеры были заключены в тюрьмы, приговорены к внутренней ссылке или просто уволены. Десятки людей были убиты левыми группами или стали жертвами личной мести. В то же время исламские общества внутри вооруженных сил фактически превратились в контрольные советы с правом вето на назначение руководителей и другие военные мероприятия. Некоторые из группировок, казалось, намеревались уничтожить военных изнутри, что заставило Совет революции упорядочить судебное разбирательство в отношении военнослужащих, обвиняемых в антиреволюционной деятельности. К июлю, согласно оценкам, двести пятьдесят тысяч военнослужащих не вернулись на службу. Потребность в рабочей силе в сочетании с проблемами, вызванными подрывными исламскими обществами, заставила Хомейни объявить амнистию для всех военных и сотрудников службы безопасности, если речь шла не о случаях убийств и пыток. Имам специально помиловал сотрудников вооруженных сил, жандармерии и полиции и попросил иранский народ простить их.
Амнистия не положила конец чисткам, и после того, как генералы, полковники и майоры были сняты, процесс распространился на низший персонал. Расследования тысяч офицеров и военнослужащих, прошедших обучение за границей, вызвали поток судебных разбирательств, увольнений и отставок. Акцент также сместился с шахских лоялистов и офицеров, предположительно совершивших преступления против народа, на тех, кто был признан потенциально нелояльным из-за участия в неблаговидных политических группах. Греховное поведение или симпатия к чужой идеологии также были основанием для увольнения. После того, как в феврале 1980 года министр обороны Чамран объявил о завершении чисток, был создан еще один комитет по чисткам, призванный продолжить этот процесс и увольнявший примерно по сто офицеров в день в течение лета. Темпы чисток замедлились лишь по мере того, как росла напряженность в отношениях с Ираком, а потребность в технически и профессионально компетентных лидерах и пилотах превзошла недоверие к ним со стороны режима. Хотя многим отставным и даже заключенным в тюрьму офицерам было разрешено вернуться на службу после вторжения Ирака в Иран в сентябре 1980 года, спорадические чистки в вооруженных силах продолжались и во второй половине десятилетия.
Хотя данные о чистках различаются, собственные заявления Исламской Республики свидетельствуют о том, что к середине 1980 года от десяти до двенадцати тысяч военнослужащих были уволены со службы. Подавляющее большинство было из сухопутных войск, и офицеры составляли от 65% до 90% уволенных. Большинство высокопоставленных шахских офицеров были казнены, заключены в тюрьмы, насильственно отправлены в отставку или эмигрировали из Ирана. Только старшие офицеры, впавшие в немилость у шаха или сотрудничавшие с революционерами, избежали чисток. Цифры режима не включают большое количество военнослужащих, которые дезертировали или покинули страну, и иранский офицерский корпус, возможно, потерял до 40% своей численности накануне войны с Ираком в середине 1980-х. Имперская армия имела раздутый управленческий аппарат, так что потеря многих лишних полковников и майоров свела к минимуму общее влияние чисток. Тем не менее, лишения, вызванные увольнением многих технически опытных мужчин, были значительными. Армия понесла самые тяжелые потери, но военно-воздушные силы, несмотря на раннее проявление верности Хомейни, были слишком тесно связаны с Америкой, чтобы избежать серьезных сокращений. Только военно-морской флот избежал значительных чисток благодаря своему ограниченному присутствию в главных городских центрах Ирана и возможности у адмирала Мадани как члена революционного правительства защищать свое ведомство. Неудивительно, что чистки оказали негативное влияние на способность вооруженных сил вести боевые действия и создали нездоровую атмосферу недоверия и тревоги, которая убедила офицеров не бросать вызов политике режима, а затем и его стратегиям военного времени.
Новое исламское правительство установило систему политического контроля над военными. Для институционализации своей власти новая конституция Исламской Республики, принятая на национальном референдуме в октябре 1979 года, сделала Хомейни рахбаром, или лидером, Ирана и конституционным главнокомандующим вооруженными силами. (Хомейни также называли верховным лидером, что относится к его теории религиозного руководства, вилаят аль-факих, что означает всеобъемлющую или высшую власть правоведа). Правительство Хомейни создало несколько ведомств с параллельными и пересекающимися обязанностями по надзору за вооруженными силами. Помимо представителей Хомейни, назначенных в Пасдаран и другие ведомства, при Министерстве обороны было создано Политико-идеологическое управление (ПИУ). ПИУ, однако, подчинялось высшему руководству ПИР, и его персонал состоял в основном из священнослужителей. Эти «исламские комиссары» были включены в объединенный штаб, охватывавший все уровни вплоть до взводного и включавший бюро и нижестоящие элементы, прикрепленные к подразделениям, от дивизий до рот. ПИУ отвечало за идеологическое и политическое воспитание военных, оценивало кандидатов всех званий на продвижения по службе, пересматривало учебные программы военных училищ и издавало учебники, подготавливало радио-и телепрограммы для военных. Так называемые ударные группы работали с имеющимися исламскими обществами, в основном ячейками ПИР в вооруженных силах, чтобы организовывать развлекательные и образовательные мероприятия, проводить ежедневные молитвы и внедрять исламское поведение. Как правило, они шпионили за солдатами и выступали в роли стукачей. Однако вмешательство в военные дела было быстро признано проблемой, и со временем полномочия чиновников ПИУ были ограничены идеологической обработкой и надзором.
Вызовы новому порядку
В течение месяца после триумфа революции этнические меньшинства Ирана стали угрожать новому правительству и его вооруженным силам, но в конечном счете контрпартизанские операции Артеша помогли восстановить доверие к военным регулярной армии. Волнения подпитывались давними обидами: курды, азербайджанцы и арабы вновь яростно требовали автономии. Режим сначала рассчитывал на то, что Артеш установит над ними контроль, но недисциплинированность и хаотичная послереволюционная обстановка подорвали его эффективность. Пилоты не стеснялись задавать вопросы командованию и отменили приказ Базаргана развернуть самолеты, в то время как младшие армейские офицеры отказывались приказывать войскам стрелять по мятежным арабам в Хузестане, опасаясь будущего преследования. Позже, в сентябре 1979 года, двенадцать армейских офицеров были казнены за отказ стрелять в курдских диссидентов. Еще одним вредным фактором была текучесть кадров среди высших чинов. Генерал Карани был заменен в марте после того, как его первая попытка использовать регулярные силы для подавления курдского насилия потерпела неудачу. Его замена, однако, продлилась только до конца июля, когда новый генерал получил приказ принять командование. Военно-воздушные силы потеряли своих первых двух командиров в течение трех месяцев после революции из-за протестов личного состава ВВС. Прошло еще почти шесть месяцев, прежде чем генерал Бахман Багери взял на себя командование иранскими воздушными силами. Адмирал Мадани был послан управлять беспокойной провинцией Хузестан и был заменен на посту министра обороны генералом Дж. Таги Рияхи, начальником штаба Моссадыка, который ушел в отставку несколько месяцев спустя из-за спора с Хомейни о контроле над жандармерией.
Курды, первая этническая группа, поднявшая мятеж, представляли самую серьезную и длительную угрозу власти исламского правительства. Боевые действия в Курдистане в основном были связаны с требованиями курдов об автономии. Позже к ним добавились конфликты между курдами и азербайджанцами, а также между курдами-суннитами и курдами-шиитами из-за предложенной конституции, которая давала шиитскому духовенству главную роль в правительстве. Желая ослабить духовенство в Тегеране, левые федаины и иракцы помогали вождям курдских племен, которые сотрудничали под знаменем Курдской демократической партии Ирана (КДПИ). Курдские партизаны, или Пешмерга («идущие на смерть»), были одеты в свои характерные мешковатые штаны и туго намотанные на голову тюрбаны. Они были легко вооружены патронташами с патронами и гранатами. Благодаря захвату оружия из армейских гарнизонов во время революции или предоставления его перебежчиками в арсенале курдов были безоткатные винтовки, минометы, 105-мм артиллерия, зенитные орудия и ограниченное количество танков. Подавляя восстание, исламское правительство заявило, что курды хотят отделиться, и с захваченными курдами обращались жестоко. Примерно 1200 курдов были казнены за подстрекательство к мятежу, в то время как до 5000 курдов были убиты в боях, которые продолжались до 1981 года и спорадически происходили в течение следующих семи лет. Более трех тысяч солдат правительственных войск погибли, пытаясь восстановить контроль над регионом.
Восстание началось в середине марта 1979 года, когда протестующие курды в Санандадже после их разгона армейскими войсками захватили местный полицейский участок, штаб армии и часть армейских казарм. Затем беспорядки распространились на другие районы, где доминировали курды, поскольку повстанцы захватили города и осадили армейские гарнизоны. В конце апреля сотни людей погибли в крупномасштабных межконфессиональных столкновениях между курдами и азербайджанцами. Пасдаран взял на себя инициативу, когда правительство пыталось подавить восстание после первых неудач Артеша. Однако действовать в суровых горах, а не в городских районах, которые их породили, было трудной задачей для Гвардии. Пасдарам было трудно установить контроль над дорогами и избежать засад, в результате чего они понесли тяжелые потери. В середине августа 1979 года, проигнорировав совет армии, Гвардия двинулась на город Паве без надлежащей подготовки и огневой поддержки и попала в очередную крупную засаду. Поражение побудило Хомейни пойти против правительства и военных и напрямую дать иранским солдатам приказ отвоевать Паве. Хотя армейские офицеры по-прежнему неохотно боролись с внутренними беспорядками, приказ Верховного лидера поощрял регулярные вооруженные силы к стремлению играть более эффективную роль в оказании поддержки Пасдарану против мятежников.
Благодаря настойчивости Имама и свежим запасам боеприпасов силы Пасдарана атаковали Паве с двух сторон и отбили его через два дня. Объединенные силы армии, жандармерии и Пасдарана при поддержке вертолетов и истребителей F-4 Phantom начали трехнедельную кампанию по зачистке нескольких тысяч курдских повстанцев в Секкезе, Мехабаде и других оставшихся опорных пунктах. Не имея возможности противостоять огневой мощи Артеша, защищавшиеся повстанцы были подавлены интенсивным применением танков, артиллерии и воздушных атак, которые оставили часть курдских городов в руинах. В каждом городе шли ожесточенные бои, и армейские танковые колонны дважды были отброшены от Мехабада, прежде чем курдские линии были прорваны. Суровость боев перешла на обращение с пленными с обеих сторон, многие из которых были казнены без суда и следствия. Хотя пешмерга понесли тяжелые потери, большая часть их бойцов избежала плена и скрылась в горах после того, как пал их последний оплот.
Курды возобновили наступление примерно через шесть недель, вернувшись в Мехабад и остановив армейские танки бутылками с зажигательной смесью и гранатометами в ходе уличных боев. Месяц спустя, в конце ноября, курды атаковали Санандадж, Секкез и другие курдские города. Курды продолжали удерживать инициативу, поскольку захват американского посольства и кризис с заложниками отвлекли временное правительство, а затем и новую администрацию президента Банисадра. В конце января 1980 года отряды гвардии и проправительственные курды безуспешно вели борьбу с повстанцами по всему курдскому региону, добившись немногим большего, чем патовая ситуация до весны. К маю курдские партизаны контролировали большую часть дорог и сельских районов региона и сковали силы армии и гвардии в четырех крупных городах Курдистана. После того как Махабад вновь стал столицей курдов, КПИ заявила о своей способности собрать более семи тысяч бойцов. Поскольку иранские вертолеты и самолеты были самой опасной угрозой для Пешмерга, курды в основном вели бои по ночам, чтобы избежать иранской авиации. Курдские засады и рейды, а также вытекающие из них потери военных вызвали протесты и дезертирство в некоторых армейских подразделениях, участвовавших в операциях по борьбе с повстанцами. Однако Пасдаран оставался непреклонным, и, когда режим рассмотрел политические подходы к прекращению боевых действий, командиры Пасдарана объявили, что они продолжат борьбу против «неверных», даже если будет достигнуто соглашение о прекращении огня.
Несмотря на решимость гвардии, боевые действия в течение лета сократились, поскольку возросла напряженность в отношениях с Ираком. В конце августа силы Пасдарана при поддержке армейских артиллерийских подразделений попытались отбить Мехабад, который находился в руках курдов в течение десяти месяцев. Повстанцы, однако, удерживали город еще пять месяцев, после того как иранская провинция Курдистан стала театром ирано-иракской войны. Хотя президент Банисадр приказал прекратить бои с курдами после иракского вторжения, Пасдаран проигнорировал его приказ и продолжил кампанию по борьбе с повстанцами. Эти подразделения не могли остановить первоначальные попытки вторжения Ирака на иранскую территорию, но к концу декабря усиленные подразделения стражей начали оказывать сопротивление вторжению иракских войск и поддерживаемых Ираком курдских боевиков в горах вдоль северо-западной границы Ирана.
Когда Пасдаран имел дело с курдами в апреле и мае 1979 года, они также столкнулись с восстаниями арабов, туркменов и белуджей. Революционные ополченцы в Гонбаде-Кабусе спровоцировали волнения туркменов в начале апреля, открыв огонь по демонстрантам, призывавшим бойкотировать национальный референдум о провозглашении Ирана Исламской республикой. Уличные бои вокруг баррикад, установленных по всему городу, продолжались восемь дней, пока туркмены, поддерживаемые левыми, сражались во главе с революционерами, усиленными персоналом ВВС из Тегерана. Туркмены, требовавшие культурной автономии и нападавшие на местных иранских землевладельцев, в конце концов согласились на прекращение огня после того, как более пяти тысяч человек с обеих сторон были убиты в боях. В конце апреля и в мае 1979 года арабы-сунниты в Хузестане протестовали против дискриминации, и режим ответил, направив недавно сформированные подразделения Пасдарана для работы с персоналом военно-морских и военно-воздушных сил, уже находящимся в Хоррамшахре, чтобы подавить насилие. В последующих боях погибли более дюжины пасдаров и ста арабов. Племена белуджей, как и арабы, возмущались пренебрежительным отношением Тегерана к их интересам и время от времени бросали вызов власти правительства в провинции Систан ва Белуджистан на юго-востоке Ирана. Протесты вспыхнули после того, как в конце 1979 года была принята конституция Исламской Республики, поскольку белуджи были недовольны ее положениями о правах меньшинств. Напряженность между суннитами-белуджами, которые составляли большинство в провинции, и шиитами-систанцами переросла в середине декабря в перестрелку в столице провинции, городе Захедан, в результате которой погибло и было ранено около ста человек. Снайперы целились в революционных ополченцев и солдат Пасдарана, посланных защищать город, в то время как другие белуджи атаковали патрулировавшие армейские танки и бронетранспортеры. Иран объявил чрезвычайное положение в регионе и направил в Белуджистан дополнительные войска, прежде чем успокоить ситуацию.
Новая конституция стала искрой для второго по серьезности этнического вызова консолидации власти Хомейни. Азербайджанцы, долгое время сопротивлявшиеся концентрации власти в Тегеране, в 1978 году устроили первые массовые антишахские протесты. Однако большинство тюркоязычных азербайджанцев были последователями великого аятоллы Шариатмадари, который выступал против концепции вилаят аль-факих и ее включения в новую конституцию. По мнению Хомейни и его последователей из ПИР, азербайджанцы, имевшие влияние на тегеранский базар, были гораздо более серьезным, хотя и менее активным противником, чем курды, поскольку Шариатмадари потенциально мог делегитимизировать видение Исламской республики, которое было у Хомейни. После того, как подавляющее большинство азербайджанцев бойкотировало конституционный референдум, сторонники Имама в Куме напали на Шариатмадари. В начале декабря 1979 года протестующие захватили местное радио и телевизионную станцию, администрацию губернатора и авиабазу в Тебризе, чтобы помешать правительственным подкреплениям прибыть по воздуху. Местные полицейские и солдаты армии поддерживали азербайджанских повстанцев. Местные радиостанции транслировали патриотическую азербайджанскую музыку, а повстанцы отвергли правление Тегерана и потребовали вывода всех неазербайджанских революционных гвардейцев из провинции. Переложив вину за насилие на коммунистов и левых, правительство попыталось договориться об урегулировании, но выступавшие на стороне Хомейни боевики, вооруженные винтовками и пулеметами, начали бои с азербайджанцами за правительственные здания и объекты вещания. Пасдаран и подразделения 64-й пехотной дивизии армии блокировали Тебриз, но столкновения, в результате которых погибли десятки людей, продолжались и в январе 1980 года. Тегеран в конце концов восстановил спокойствие, пообещав азербайджанцам большую автономию и проведя репрессии, которые включали казни некоторых повстанцев, домашний арест Шариатмадари и роспуск главной азербайджанской политической партии.
Победа над врагами Бога
Последние претенденты на консолидацию режима были устранены в период с 1979 по 1983 год, когда Хомейни и его последователи насильственно ликвидировали светские националистические, либеральные и левые партии, соперничающие исламские фракции и, наконец, партию Туде, последнюю из каких бы то ни было политический организаций, остававшихся на тот момент. После того, как в 1979 году была сформирована про-хомейнийская ПИР с привлечением МИР (Моджахедов Исламской революции – Иран-1979), небольших исламских групп и общенациональной сети мечетей последователей Имама, она начала подрывать другие антишахские силы. Легче всего было ослабить светских националистов и либералов, не имевших вооруженных сторонников. Моджахедин-е Хальк и Федаин-е Хальк были более трудными противниками из-за наличия у них партизан. ОМИН разработал стратегию поддержки военных чисток и внедрения исламских ценностей в правительство, но сопротивлялся тому, что члены ОМИН считали диктатурой мулл. Группа была привлекательной для многих светских иранцев, и Масуд Раджави, лидер ОМИН, стал самым популярным революционным лидером, не связанным с Хомейни. Федаины, оказавшие основную часть поддержки мятежникам ВВС в феврале, разрывались между своими светскими идеалами и подчинением народной поддержке Хомейни. Туде, тем временем, первоначально помогала духовенству ослаблять либералов в правительстве Базаргана, одновременно внедряясь в бюрократию и армию с прицелом на будущее.
С самого момента создания временного правительства в феврале 1979 года священнослужители из ПИР при поддержке Пасдарана вытеснили Базаргана и других либеральных политиков. Они добились того, что Хомейни стал Верховным лидером, а новая конституция серьезно ограничила суверенитет народа. Муллы также заверили, что неизбираемые и клерикальные правительственные органы могут отменять решения выборных ветвей власти. Хотя Хомейни поддерживал Банисадра, ему противостояла ПИР, которая вместе с несколькими союзными радикальными парламентариями контролировала новый Меджлис, избранный в марте 1980 года. ИРП использовала свои новые законодательные полномочия для подрыва Банисадра, в то время как вооруженные сторонники партии начали серию беспорядков по всей стране, включая нападения на ОМИН и Федаинов, а также на умеренные светские группы, считавшиеся контрреволюционными. Многие группировки были загнаны в подполье и стали яростными противниками клерикального режима. Кризис с заложниками в посольстве США, вторжение в Ирак и особенно кампания убийств правительственных чиновников членами ОМИН осложнили усилия президента по пресечению влияния священнослужителей. Намерение Банисадра объединить гвардию в регулярную армию, его борьба с духовенством за контроль над вооруженными силами и его разногласия с лидерами Пасдарана по поводу военной стратегии привели к ссоре с Хомейни в 1981 году и последующей попытке импичмента со стороны Меджлиса.
Вооруженные силы пережили новый виток чисток, когда это давление заставило первого избранного президента Ирана, к которому присоединился лидер ОМИН Раджави, бежать из страны в июне 1981 года. Клерикальный режим заподозрил левых и другие нелояльные элементы в армии в том, что они помогли Банисадру и Раджави бежать, и инициировал новые суды с целью очищения их рядов. Во время этих новых чисток ОМИН усилила свои атаки на правительство, взорвав 28 июня 1981 года штаб-квартиру ПИР и убив основателя партии аятоллу Мохаммада Бехешти и семьдесят других высших партийных и правительственных чиновников. Взрыв также ранил будущего верховного лидера Али Хаменеи, лишив его возможности полноценно пользоваться правой рукой. В результате аналогичного взрыва в конце августа погибли новый президент Мохаммад Раджаи и премьер-министр Мохаммад Бахонар. Режим ответил жестокой кампанией против членов ОМИН и сочувствующих им лиц в армии и правительстве. Он безжалостно подавлял всякое инакомыслие со стороны реальных и воображаемых «врагов Бога», казнив в период с июня по ноябрь более 1800 человек. ОМИН продолжал свою борьбу, и Раджави заявил в октябре 1982 года, что его группа убила более двух тысяч про-хомейнистских политических и религиозных лидеров в Иране. Однако к тому времени его организация потерпела поражение, и большинство ее членов оказались в изгнании в Ираке или Европе. С конца 1981 по 1983 год режим преследовал Туде, объявив партию вне закона, сняв с должности капитана Дж. Бахрама Афзали, командующего военно-морским флотом, и около ста младших офицеров и сержантов вооруженных сил, а также казнив около тридцати двух военнослужащих, состоявших в Туде. Хотя ячейки ОМИН, Федаинов и Туде продолжали беспокоить режим еще много лет, после 1983 года они не представляли серьезной угрозы.
Унижение Великого сатаны
Нападения на марксистов и других противников режима в апреле 1980 года были начаты отчасти потому, что неудачная попытка американцев освободить заложников дала Хомейни повод получить абсолютную власть и превратить Иран в полномасштабную теократию. Хотя Соединенные Штаты пытались поддерживать связи с послереволюционным Ираном, радикалы из числа духовенства и левых торпедировали все попытки улучшить отношения. Американское посольство в Тегеране было ненадолго захвачено революционерами в феврале 1979 года. Тем не менее, миссия США осталась на месте, чтобы поддержать многочисленных американцев, оставшихся в стране, и прийти к соглашению с правительством Базаргана. На протяжении всего лета американские техники, работавшие в Иране, бежали от беспорядков, имевших место в иранской военной и оборонной промышленности. Из-за беспокойства Вашингтона по поводу возможного вторжения советских войск в регион были приняты меры по поставке военной техники и материалов на сумму почти 300 миллионов долларов, ранее оплаченных шахом. Эти усилия потерпели крах 4 ноября 1979 года, когда группа из примерно трехсот исламских боевиков, Студенты-последователи курса Имама, заняла посольство и захватила в заложники американских дипломатов и охранников Корпуса морской пехоты США.
Эта акция имела немедленные последствия для Ирана и его вооруженных сил. Перспектива военной реакции США на захват посольства заставила Хомейни призвать к расширению армии до ее прежней численности в 285 000 человек, а срок призыва на военную службу был увеличен до восемнадцати месяцев. Положение Гвардии было усилено благодаря ее связи со студентами, которые получили одобрение Хомейни и других правительственных чиновников после захвата американского посольства. Студенты утверждали, что после того, как шах был принят в США в конце октября, они решили предотвратить повторение переворота 1953 года, ликвидировав посольство как потенциальную базу для такого переворота. Больной шах, однако, прибыл в Соединенные Штаты из своего изгнания в Панаме для лечения рака и вскоре уехал в Египет, где умер девять месяцев спустя. Предотвращение переворота было лишь одним из факторов захвата посольства и захвата заложников. Прежде всего, это был «акт мести за переворот 1953 года, направленный на унижение Соединенных Штатов, причинение боли американскому народу и смягчение жестоких психологических шрамов, которые иранский народ все еще нес в себе после этого события». Роль стражей в инциденте остается неясной, но если Пасдаран и не помогал им в планировании, то студенты имели пользовались его тайной поддержкой, потому что Гвардия оставалась в стороне, пока студенты штурмовали американский объект. Со временем пасдары заменили многих студентов в охране заложников, а после попытки освобождения заложников часть американцев была переведена на охрану в Пасдаран.
24 апреля 1980 года Соединенные Штаты начали операцию «Орлиный коготь» — исключительно сложный план по размещению подразделений в Иране для проведения операции по спасению американских заложников. Восемь вертолетов ВМС США Sea Stallion, взлетевших с авианосца USS Nimitz, за которыми следовали шесть транспортов C-130, вошли в воздушное пространство Ирана ранним вечером, перевезя около девяноста американских самолетов. Солдаты армейских сил «Дельта», различный вспомогательный персонал и оборудование, а также топливные пузыри для заправки вертолетов, предназначавшихся для их последующего полета в иранскую столицу. Во время полета в Пустыню 1, отдаленную пустынную местность близ Табаса в двухстах милях от Тегерана, у двух вертолетов возникли проблемы. Огромные облака взвешенных частиц пыли, взметнувшиеся из Деште-Лут, лишили пилотов видимости и забили двигатели. Один вертолет вернулся на «Нимиц», а второй пришлось оставить после того, как его экипаж был подобран другим вертолетом и доставлен на посадочную площадку. План предусматривал, что подразделение «Дельта Форс» будет доставлено шестью заправленными вертолетами в Гармсар, к востоку от Тегерана, где оперативники ЦРУ предоставят им грузовики, чтобы доставить солдат спецназа в столицу для штурма посольства и освобождения заложников. Затем американские войска должны были перебраться на соседний футбольный стадион, встретить вертолеты, которые доставят группу на ближайший аэродром, а затем сесть на грузовые самолеты С-141, которые будут сопровождать при прохождении через иранское воздушное пространство истребители ВМС США. Однако план требовал шести вертолетов, и когда спасательные силы прибыли в Пустыню 1, у третьего вертолета возникли механические проблемы, и он не смог продолжить миссию.
Оставшись с пятью боеспособными вертолетами, командиры неохотно рекомендовали отменить миссию, и президент Картер согласился, приказав войскам покинуть Иран. Во время отхода один вертолет случайно столкнулся с заправленным топливом самолетом С-130, вызвав в пустынном небе огненный шар. В результате взрыва погибли восемь американцев, еще несколько получили ранения. Из-за опасений по поводу компрометации оперативной безопасности миссии командир операции, полковник Дж. Чарли Беквит из армии США приказал бросить оставшиеся вертолеты и посадить весь личный состав на оставшиеся С-130, которые взлетели ранним утром 25 апреля и без дальнейших инцидентов покинули Иран. По всей стране большинство иранцев рассматривали спасательную операцию как попытку переворота, а Хомейни указывал на то, что Аллах бросил песок в двигатели американских вертолетов, чтобы защитить Иран. Что касается пятидесяти двух американских заложников, удерживаемых тогда Ираном, то они были освобождены только в январе 1981 года, через 444 дня после взятия в плен. Что касается иранских военных, то их неспособность обнаружить американский самолет, вошедший в Иран или вылетевший из него, вновь подвергла вооруженные силы испытанию.
Военные мятежи
Провал операции «Орлиный коготь» не успокоил клерикальный режим, который опасался, что в страну и вооруженные силы проникли американские агенты, которые помогли силам «Дельты» обойти иранские радары и были готовы оказать помощь в ходе спасательной операции. Командующий ВВС Ирана генерал Багери усилил подозрения радикалов, когда в рамках единственного иранского военного ответа на операцию США отдал приказ разбомбить брошенные американские самолеты, якобы из-за опасения, что они были заминированы с целью уничтожить иранские ремонтные группы, искавшие там оборудование и секретные документы. В ходе последующей чистки Багери был уволен, а затем арестован, в то время как генерал Хади Шадмер, начальник Объединенного штаба, был уволен по причине неспособности военных остановить американское вторжение. Всеобщее беззаконие, развернувшееся в Иране весной 1980 года, усилило атмосферу страха, созданную нападениями режима на его политических противников после попытки спасения заложников. Партизаны ОМИН и федаинов, мятежные племена, исламские экстремисты и обычные преступники регулярно вступали в столкновения с силами безопасности Ирана и угрожали всеобщему миру и безопасности своими убийствами, взрывами и грабежами. В этой обстановке небольшие группы националистически настроенных либеральных политиков и военных начали строить заговоры против режима. Обширная и хорошо спланированная попытка переворота, позже названная «заговором Ноже», потенциально представляла серьезную угрозу для правительства Хомейни, намекая на то, что могло бы произойти, если бы военные лидеры Ирана проявили подобную инициативу и решимость в конце 1978 или начале 1979 года. К лету 1980 года, однако, правящие клерикалы хорошо укрепили позиции и были полностью готовы к угрозам со стороны не вызывавших доверия военных регулярной армии, у которых, по словам Хомейни, «шах был в крови».
Иранцы имели дело с рядом других менее серьезных и даже бесплодных угроз переворота, предшествовавших раскрытию «заговора Ноже» в июле 1980 года. Шесть заговоров, в большей части которых участвовали эмигранты, якобы были раскрыты режимом в первой половине года. Племянник свергнутого шаха, Шахрияр Шафиг, иранский морской офицер-эмигрант, планировал десантное вторжение в Иран, но был убит в декабре 1979 года. Бахрам Арияна создал организацию под названием Азадеган («Свободные люди») и начал небольшие партизанские атаки на Иран с военной базы в Турции. В Ираке генерал Овейси создал небольшую сеть офицеров-эмигрантов и пытался разжечь общенациональное восстание, распространяя с помощью Ирака пропаганду против режима. Мостафа Пализбан, бывший генерал, имевший связи с Овейси, одновременно сформировал небольшую группу курдских боевиков с целью террора против Исламской Республики. В мае и июне 1980 года режим раскрыл по меньшей мере два заговора, связанных с Овейси. Последняя попытка, сосредоточенная на военной базе в Пираншахре в Иранском Курдистане, привела к казням и тюремному заключению десятков военнослужащих, в то время как еще двести солдат, как сообщается, бежали с помощью ДПИК. Заговор Ноже, получивший название в честь авиабазы близ Хамадана, где должен был начаться переворот, начался в 1979 году, когда полковник Мохаммад-Багер Бани Амири, отставной офицер жандармерии, полковник Атаолла Ахмади, офицер армейской разведки, собрали небольшую группу отставных и действующих офицеров для разработки планов переворота.
Небольшая группа расширилась и превратилась в сеть под названием «Патриотические офицеры», которая работала с бывшим премьер-министром Шапуром Бахтияром, а затем оказывала заговорщикам финансовую поддержку из Парижа. Сеть имела разветвленную ячейковую структуру для обеспечения оперативной безопасности, и после вербовки двух офицеров военной разведки, находившихся на действительной службе и имевших доступ к личным делам, проводилась проверка всех потенциальных новобранцев. Бани Амири даже завербовал двух офицеров разведки Пасдарана, которые держали сеть в курсе деятельности правительства. На деньги Бахтияра были приобретены конспиративные квартиры, средства связи, легкое оружие и боеприпасы.
Сеть продолжала расти, и весной 1980 года патриотические офицеры объединились с группой выступавших против режима светских демократических националистов под названием «Маска» («Негаб» — Иран-1979). Бани Амири стал членом центрального комитета «Маски». Бани Амири руководил военным подразделением зонтичной организации вместе с офицером ВВС, лейтенантом Насиром Рокни, и несколькими другими отставными и действующими офицерами. «Маска» также имела гражданские и финансовые подразделения, которые работали над контактами с племенными и базарными лидерами, готовили и распространяли направленную против режима информацию, а также предоставляли средства и материалы, необходимые для переворота. К началу лета Бани Амири собрал группу из 700-750 отставных и действующих офицеров, сержантов и полицейских, в то время как к сети присоедились 100 гражданских членов в Тегеране и еще 300-400 членов, находившихся за пределами столицы. Были предприняты осторожные попытки оказать поддержку аятолле Шариатмадари, лидеру ОМИН Раджави, и адмиралу Мадани, бывшему министру обороны, бежавшему в мае из Ирана, и только Раджави отказался от этой поддержки. Собрав всех игроков и технику, заговорщики решили выступить в ночь на 9 июля 1980 года.
План, который должен был быть реализован, оказался сложным, и именно большое количество выдвинувшихся частей, по всей видимости, способствовало его окончательному провалу. В ночь переворота отряд из трехсот десантников должен был небольшими группами выдвинуться в Хамадан, а затем собраться, атаковать и захватить авиабазу Ноже. В то же время двадцать пилотов ВВС из Тегерана во главе с Рокни и генералом Атаоллой Мохаггеги должны были отправиться в Ноже, присоединиться к тридцати летчикам, находившимся на базе, и реквизировать дислоцированные там истребители F-4 и F-5, чтобы использовать их для нападения на правительство. Три самолета должны были нанести удар по резиденции Хомейни на рассвете, чтобы убить его, в то время как другие истребители должны были бомбить базы Пасдарана, аэродромы Тегерана, правительственные здания и здания ПИР. Один из атакующих самолетов должен был преодолеть звуковой барьер, пролетая над Тегераном, чтобы дать сигнал наземным силам, собранным заговорщиками переворота, о том, чтобы они начали осуществлять свою часть плана. Армейские члены «Патриотических офицеров» должны были иметь контингент солдат, готовых отправиться к дому Хомейни, чтобы убедиться, что Верховный лидер мертв, в то время как другие группы должны были атаковать базы Пасдарана, захватить средства массовой информации, арестовать лидеров режима и обеспечить безопасность аэродромов. Танковые части в Тегеране и вертолетные части в Исфахане должны были быть наготове, чтобы поддержать переворот.
Сразу после захвата вещательных станций и объявления военного положения за пределами столицы должна была начаться предпоследняя фаза переворота. Были приняты меры к тому, чтобы танковая дивизия в Ахвазе и близлежащие подразделения иранской морской пехоты захватили нефтяные месторождения и авиабазу Дезфуль. Объявление военного положения также должно было спровоцировать захват армией Исфахана, Мешхеда и Захедана. Заговорщики устроили так, чтобы мятежные армейские части в Хузестане были их резервом на случай провала тегеранской операции. После захвата Ахваза и Дезфула эти подразделения должны были попытаться захватить как можно больше ключевых территорий в регионе, чтобы использовать их в качестве базы для дальнейших усилий по свержению клерикального режима. Заключительная фаза заговора предполагала, что гражданские лица выступят на радио- и телепередачах, чтобы стабилизировать ситуацию в стране.
С таким количеством людей, вовлеченных в заговор, его разоблачение, возможно, было неизбежно. Хотя сам метод переворота так и не был раскрыт, режиму стало известно по крайней мере о некоторых деталях плана. Гвардейские подразделения достигли Ноже как раз вовремя и задержали десантников, собиравшихся для атаки. Из-за угрозы безопасности на авиабазе пилоты из Тегерана развернулись и вернулись в столицу. Когда серия сигналов к старту других этапов переворота так и не была сделана, остальные участники сохраняли тишину, а гражданские члены сети «Маска» скрылись. Допросы арестованных десантников выявили подробности этой попытки переворота, и режим начал аресты других участников. В конце концов, более 280 членов сети были арестованы вместе с сотнями других непричастных к ней иранцев, попавших в жернова репрессий. Большинство арестованных были из 92-й бронетанковой дивизии в Ахвазе. Режим казнил 144 участника переворота в течение нескольких недель, а наемные убийцы из Ирана попытались, но не смогли убить Бахтияра в середине июля (в конечном итоге он был убит в 1991 году). Первоначально бессистемная реакция Пасдарана и его неспособность раскрыть многие элементы переворота наводили на мысль, что режим не знал об угрозе вплоть до самого дня переворота. Действительно, режим смог узнать о заговоре лишь случайно, и это было еще одно интригующее «а если бы» в заговоре Ноже.
Кровоточащий Иран
В совокупности чистки, предшествовавшие и последовавшие за заговором Ноже, серьезно ослабили регулярные вооруженные силы Ирана, в то время как продолжавшийся политический террор заставил страну пошатнуться. Смятение в армии чувствовалось и в высших чинах. Вдобавок к отстранению от должности командующего ВВС и начальника Объединенного штаба после операции «Орлиный коготь» был арестован и заменен командующий военно-морским флотом, командующий жандармерией был казнен, а начальник национальной полиции стал жертвой кадровых чисток. Более десяти тысяч иранцев были казнены различными революционными трибуналами, и еще тысячи погибли во время беспорядков, мятежей и разгула преступности в период с начала 1979 по конец 1980 года. Из Ирана эмигрировало более полумиллиона иранцев, в основном из среднего и профессионального классов. Арест пилотов Ноже и членов 92-й бронетанковой дивизии, в частности, подорвал способность Ирана защищать свою юго-западную границу, поскольку напряженность в отношениях с Ираком все больше указывала на войну. Такие беспорядки, наряду с ложью об уязвимости Ирана, распространяемой Овейси и другими эмигрантами, несомненно, побудили Саддама Хусейна привести в действие свои военные планы, создав горнило, в котором были выкованы послереволюционные вооруженные силы Ирана.
Стивен Уорд
Источник: Steven R. Ward. Immortal: A Military History of Iran and Its Armed Forces. Georgetown University Press, 2009 Pp. 225-241.
Стивен Р. Уорд — отставной офицер разведки и бывший сотрудник высшей аналитической службы ЦРУ, специализирующийся на Иране и прилегающем регионе. Отставной подполковник запаса армии США и выпускник Военной академии США в Вест-Пойнте. В настоящее время работает историком по контракту в Объединенном управлении истории Объединенного комитета начальников штабов. С 2010 по 2012 год он был приглашенным профессором ЦРУ в Военно-морской академии США в Аннаполисе. С 2005 по 2006 год он был заместителем офицера национальной разведки по Ближнему Востоку в Национальном разведывательном совете, а с 1998 по 1999 годы – директором разведывательных программ в Совете национальной безопасности (США).